В первые секунды все было хорошо. Они быстро шли между серых колонн парковки. Толпу было слышно, но она осталась где-то сзади и сбоку, наткнулась на хитро расставленные машины кортежа, распалась на части. Самых резвых операторов охрана перехватила и заставила долгим путем бежать вокруг. Хинта видел впереди спину Ливы и, чуть дальше, ведущего охранника, который все время менял направление, оборачивался и делал какие-то знаки. Это был крупный мужчина, но он бежал быстрее всех, каким-то танцующим шагом. Они достигли лифтов, где им пришлось остановиться — кабины не было на этаже. Ведущий охранник вызвал лифт. Они прижались к самым дверям, остальные охранники обступили их полукольцом. В этот момент толпа их и догнала.
— Не оборачивайтесь, — сказал Лива. — Смотрите на дверь лифта. Идите внутрь, как только она откроется.
Хинта вжал голову в плечи. Прямо у себя за спиной он услышал крики, вопросы — все перебивали друг друга, накладывались.
— «Джиликон Сомос» использовала собственные подразделения?
— Кто эти мальчики? Они родственники? Беженцы? Почему они идут на встречу с Иварой Румпой?
— Каково состояние Ивары?
— Его ранили повстанцы или корпоративные солдаты?
— Он умирает?
— Он даст интервью?
— Это ваши приемные дети? Вы взяли их после смерти сына?
— «Джиликон Сомос» намерена выращивать фрат за чертой Экватора?
— Правда ли, что бой шел с применением тяжелой техники?
— Где Ивара Румпа был эти четыре года, что он делал?
— Когда будет погребение Амики Нойфа? Тела уже в городе?
— Вы ответите хоть на один вопрос?
— Бой еще идет?
— Сколько солдат погибло во время этой операции?
— Ивара Румпа был в заложниках?
Весь этот гам перекрывался оглушительными окриками охранников.
— Без комментариев! Отойти! Отойти назад! Комментариев не будет! Ждите пресс-конференции! Отойти назад!
Хинте что-то больно ткнулось в плечо — какой-то прибор на длинной палке; возможно, один из операторов попытался сунуть свою камеру прямо в лица мальчиков. Сразу вслед за этим раздался глухой удар и вопль. Палка исчезла, началась драка. Охранник бил самого дерзкого из журналистов. Толпа со вздохом возмущения откатилась назад. Какой-то из дронов потерял управление и врезался в стену. Детали хитрой игрушки легкими блестящими осколками брызнули в разные стороны. Потом двери лифта открылись, мальчики, Лива и часть охранников зашла внутрь. Сразу стало тихо. Вся сцена, начиная с маневров кортежа и заканчивая дракой, продолжалась не более трех минут. Все тяжело дышали. Лифт стремительно и ровно поднимался вверх.
— Все молодцы, — устало сказал Лива.
— Спасибо, босс, обычное дело, — ответил один из охранников.
— Потеснитесь, парни. Отсюда, должно быть, отличный вид. Хочу, чтобы дети посмотрели.
Его амбалы послушно расступились в стороны, и Хинта увидел, что стены лифта сделаны из стекла, а едет он не внутри, а снаружи здания. Подземная парковка осталась далеко внизу. Вокруг было небо. Залив расстилался до горизонта, а все побережье было застроено сверкающими ажурными теплицами. Сквозь прозрачные крыши виднелись зеленые кущи плодовых плантаций.
— Сейчас узнаем, что нас ждет в холле больницы, — сказал Лива. — Там должно быть меньше людей, и журналисты наверху более вменяемые. Туда пускают только тех, у кого есть аккредитация.
Они снова пошли вперед, сохраняя построение. Холл был маленьким, но журналистов в нем оказалось достаточно. Они рванули за охранниками. Кто-то опять задавал вопросы, но того иступленного напора, с которым шла битва внизу, здесь уже не было, и после обещания пресс-конференции почти все преследователи отстали и разошлись в стороны.
— Ивара Румпа будет на конференции? — задал кто-то свой последний вопрос.
— Надеюсь, что да, — сказал Лива. Это был единственный раз, когда он счел необходимым ответить. Хинта заметил, что здесь журналистов останавливала еще и больничная охрана — люди в аккуратных светлых костюмах с нашивками.
Через турникеты они прошли к ресепшену. Возникла небольшая заминка, затем кого-то вызвали. Дальше они шли уже в сопровождении проводника. Две трети охранников Лива отпустил, и те остались ждать позади. Начались коридоры самой больницы, просторные и светлые, с окнами, выходящими к заливу или на улицы города. А потом, к огромной радости мальчиков, они вошли в палату, где был Ивара. Уже одетый — на нем был простой серый костюм — он стоял у окна и смотрел на далекие корабли. Выглядел он здоровым, только бледным и каким-то изменившимся.
— Тави, Хинта, — оборачиваясь, приветствовал он, а затем перевел взгляд на Ливу, — друг.
Тави бросился к нему, но Ивара остановил его жестом.
— Осторожнее. На мне заживающий шрам. — Это почему-то прозвучало так, словно он говорил не о ране на теле. — Там, под одеждой, клейкая повязка и стягивающий бандаж. Свободно двигаться я пока не могу. Вечером понадобится еще одна перевязка. Но я не хочу ждать здесь. Прошли сутки с тех пор, как мы в Литтаплампе — это уже слишком долго. Мне нужно все взять под контроль. Нужен план. А как вы? Лива хорошо о вас позаботился?
— Да, — сказал Хинта, — очень.
— Спасибо, — поблагодарил Ливу Ивара.
— Я все видел, — ответил тот. — Инка восстановила ваши терминалы. Ты сможешь дать интервью?
— Нет.
— «Нет» в смысле «позже»? Потому что ты еще не окреп?
— Да, я еще не окреп. Но дело не в этом. — До этого Ивара говорил с деловым напором, даже с радостью, но тут его голос дрогнул, в нем зазвучала какая-то новая, тревожная нота. — Я не могу дать интервью, потому что не знаю ответов на половину тех вопросов, которые мне могут задать. Спасибо за те вещи, что ты мне прислал. Я смотрел новости, думал и проверял, связался с несколькими людьми… Моя жизнь больше не сходится в единую картину. Из нее пропало несколько лет. Я чего-то не помню; со мной что-то случилось. Теперь это ясно.
— Но как? Что пропало?
— Два или три года. В Шарту я был самим собой. Я помню все
