— Я не знал, что вы говорите на языках Джидана.
— Не говорю. Я лишь знаю то, что мне нужно было узнать ради моих изысканий. «Джерика» в языках Джидана означает могущественных существ. Это могут быть владыки, маги или даже боги. Кстати, изначально сам Джидан назывался Аджер, как Лимпа — Лиам, а Притак — Муфат. Сегодня об этом мало кто вспоминает. «Ра», как я уже говорил, означает дело. Но есть мнение, что слово «рахна» в своем тайном языке ученые Джидана использовали для обозначения всех результатов человеческого труда. Так что «Аджелика Рахна» можно приблизительно перевести как «маленькие рукотворные боги», или как «небольшие искусственные сверхсущества».
Ивара замолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли просто проигрывая в битве с дурманящим действием атмосферного яда. Хинта понял, что у него кружится голова — мир вокруг предательски плыл, и ему начинало казаться, что он может упасть, хотя он сидел в той же позе, что и полчаса назад. Поэтому он откинулся назад и по примеру учителя растянулся на спине. Тави оказался в неудобном положении — ему надо было оглядываться, чтобы посмотреть на друзей — так что несколько мгновений спустя он не выдержал и устроился между ними. Теперь все трое лежали голова к голове и смотрели заплывшими глазами в ядовитое небо.
— Хотя зачастую я предпочитаю не переводить их имя, потому что в красоте этих слов уже есть нечто большее, чем любой смысл, к которому мы сумели бы эти слова привязать.
— Кто же они? — поинтересовался Хинта.
— Ответ на этот вопрос — в сказке, в которую я поверил.
— Это именно сказка? — спросил Тави.
— Нет, скорее легенда. Одна из легенд джиданского эпоса. Но в ней так много странного и невероятного, что я предпочитаю считать ее сказкой. К тому же, особенность этой истории в том, что она относится не к войне и подвигам, а к событиям более ранним и светлым. Итак, три народа на равные доли разделили между собой задачу построения Экватора. Каждому из них нужно было обойти сто двадцать градусов земной окружности. Это сотни и сотни километров. Расчеты проекта были составлены заранее. Но когда эта огромная стройка действительно началась, многим инженерам на многих участках пути пришлось менять изначальные планы, перечерчивать чертежи и заново рассчитывать формулы. И так сложилось, что когда Экватор был достроен, когда его запустили — ничего не произошло.
— Это правда? — спросил Хинта.
— Это сказка. Никто уже не сможет определить, что в этой истории правда, а что ложь. Но да, я думаю, у Экватора могли быть неудачные тестовые пуски. И вот, после одного такого неудачного пуска, сотни инженеров собрались на огромную конференцию. Эта была очень закрытая конференция, и все, что на ней обсуждалось, должно было остаться в строжайшей тайне — ведь три народа ждали положительных результатов от этого невероятного проекта. Если бы миллионы людей узнали, что Экватор не работает, все они могли в один миг утратить последнюю надежду на будущее. Но среди джиданских инженеров был один чудак. Звали его Джаджифа Гугайра. И хотя он был чуть ли не лучшим роботехником в мире, мало кто принимал его всерьез. Дело было в том, что своим самым серьезным проектом Джаджифа считал маленького механического человечка, которого он создал специально как игрушку для своего больного сына. У человечка этого, в отличие от всех прочих роботов, не было ни экрана, ни устройства для приема голосовых команд, ни возможности ввода жестов. Едиственное, что человечек понимал — это выражение лица сына Джаджифы. А сын Джаджифы имел церебральные проблемы — совсем как твой брат, Хинта.
Хинта ощутил внезапно вставший в горле комок слез.
— И что делал этот человечек? — спросил Тави.
— О, множество вещей. Он танцевал, рисовал, лепил фигурки. И всегда мог понять, что нравится больному малышу, а что нет. Маленький человечек учился на своих ошибках и скоро превзошел всех нянек и наставников, которых Джаджифа мог нанять для своего сына.
— Звучит и правда как сказка.
— Но у нее странный конец. Дело в том, что по какой-то причине Джаджифа не мог в то время оставить своего сына одного и взял его с собой на ту конференцию. Он убедил других ученых, что мальчик не сможет разгласить ни одного секрета, так как не понимает взрослых речей, да и сам почти не говорит. Но где-то Джаджифа просчитался. И его сын уловил суть — проблему, в которую уперся совет лучших инженеров планеты. — Учитель тихо рассмеялся. — А проблема была проста: в огромной индукционной катушке Экватора несколько линий были соединены неверно, так что вместо одной катушки получилось множество недостаточно мощных колец. Найти, где ошибка, представлялось уже почти невозможным, так как каждая группа утверждала, что ошибку в проекте совершили их коллеги, а не они сами. Все кричали, обвиняли друг друга, никто не признавался в своей неудаче. А, возможно, единого виновника у этой беды и не было вовсе.
— А разве нельзя было просто осмотреть Экватор и найти в нем дефект? — спросил Хинта.
— В том-то и загвоздка. Экватор приходилось строить очень экономными средствами, а потому проходов у него внутри почти не осталось. Были только узкие продольные щели — полости воздушной изоляции между проводниками — и у ученых уже не было шансов найти место своей ошибки. Но тогда произошло странное: мальчику, сыну Джаджифы, вдруг перестали нравиться все чудесные фокусы его крошечного механического друга. Человечек попробовал то, потом другое, и, в конце концов, угадал, что мальчик перестанет грустить, если разрешится проблема, которая сводит с ума всех этих многомудрых мужей. Никто и не думал, что игрушка может решить проблему подобного уровня. Но маленький человечек не растерялся: он добрался до приборов и деталей, которые лежали где-то там, в лаборатории, и из кучи всякой всячины начал с невероятной скоростью создавать подобных себе.
— Не может быть, — поразился Хинта.
— Это сказка, — снова напомнил Ивара. — Каждый новый маленький человечек принимался помогать остальным. Эти создания собирали все новых и новых своих братьев. Так что, когда ученые вернулись с конференции и зашли в ту лабораторию, они обнаружили, что их оборудования больше не существует. Зато по помещению носилась сотня маленьких человечков. А посреди всего этого хаоса, искренне смеясь, бродил неполноценный сын Джаджифы.
Хинта слушал, ощущая, что его глаза затекают уже настолько, что он почти не в силах их разлепить. Кожа мучительно
