Подойдя к Петре вплотную, взял ее похолодевшие ладошки в свои. Растерянно смотрела на мужчину, не представляя, чего от него ожидать.
– Помнится, я говорил, что ты станешь самой уважаемой женщиной Империи. Видишь, я не соврал. Грону придется принять престол, а ты будешь рядом с ним. Великая Императрица, – впервые улыбался мягко и тепло, говоря от чистого сердца.
Принял, наконец, что давно и безвозвратно проиграл. Игры кончились. Впереди ждала новая, взрослая, самостоятельная жизнь.
– Кажется, там была другая формулировка, но не будем об этом… Желаю тебе познать свою жизнь и обрести свой путь. Вы достойны этого, Лорд эль Свьен. Слово Леди Тьмы.
Прощался со всеми совсем недолго. Кто-то считал его трусом, кто-то дураком, а кто-то был согласен уйти вместе с ним, если бы мог, но Империя всегда на первом месте для Лордов Тьмы. Империя, а для кого-то еще и любовь…
* * *День пролетел вереницей бегущих минут. Осознанно избегала встреч с Гроном, откладывая самый важный разговор на вечер. Если, конечно, не струсит на него пойти.
На вчерашнем балу Император все же объявил того, кому передает полномочия. Речь его была пронзительной и чувственной, будто стар уже и пора уступать дорогу молодому поколению, и лишь Лорды Тьмы знали: другого выбора не давали.
Лорд Грон эль Свьен, к слову, даже не стал оспаривать решение собственной судьбы, будто давно согласился с ним и лишь покладисто ждал, когда момент наступит. Петра его спокойствия не понимала. Знала, что фактически именно он управляет Империей, но все же… Считала, что до роли Императрицы не доросла. И до жены… Даже до невесты…
Ждала, что вот-вот подойдет служанка, чтобы помочь собраться к балу в честь восхождения Грона на престол, а потому не удивилась уверенному стуку в дверь.
– Войдите. – Не обернулась, продолжая смотреть в окно.
Там все дышало свободой. Тонкие ветки готовились принять первый снег, хрустящие листья взлетали под потоками ветра, солнце уже не грело.
Вздрогнула, когда горячие ладони коснулись оголенных плеч. Так и стояла в сорочке, словно только проснулась. Дыхание обожгло шею.
ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ – ПОЛОВИНА ПУТИ.
ЗАКРЕПИТЬ ДЕЙСТВИЯМИ – ЕГО ОКОНЧАНИЕ…
(ИЗ СКАЗАНИЙ ВЕЛИКОГО ТВОРЦА)– Боишься кого-то? – шептал Пракир, едва касаясь губами линии роста волос.
– Никого не боюсь. Не ожидала, что явишься… – пламенные волны поднимались внизу живота, распространяясь под кожей.
– Без приглашения? Зря не боишься. Хочу сообщить вам со всем почтением, Леди эль Колдроус, что собираюсь выкрасть вас.
Невозможно узнать, шутит ли или говорит правду. Только сердце стучит ритм в ритм, отвечая за обоих.
– Будьте же столь любезны, объясните, для чего, Лорд эль Борнид?
Отвечала в том же тоне, соблюдая все правила известного лишь им двоим особого этикета. Не к месту. Словно два незнакомца впервые встретились на званом вечере в доме знатного семейства.
– А разве одного желания мало? – обнял, чтобы могла повернуться в кольце его рук.
– Ты хотел меня бросить.
– Я был идиотом.
– Я не лучше.
– А я все равно люблю.
Спрятала лицо на груди, слушая учащенное сердцебиение.
– Я всего лишь хотел сказать, что не отступлю. Я подожду того момента, когда ты выберешь меня.
– Ты слишком самоуверен. – Шутливо стукнула кулачком по груди, но он поймал ее руку.
Касался губами пальчиков, смотря прямо в аметистовые глаза, утопая в них неоспоримо.
– Я буду ждать, Петра. Столько, сколько потребуется…
Уходил не оборачиваясь. Знал, что и без того смотрела на него, провожала взглядом. Зацепил всего лишь словами, нежностью, неспешной лаской. Готов был поклясться, что уже выиграл, однако в коридоре столкнулся с Гроном, и все послевкусие от желанной встречи слетело в тот же миг.
– Что ты там делал? – вопросил, не утруждаясь поздороваться.
– Навещал дорогого мне человека.
– И с каких же пор?
– Не веди себя подобно ребенку. Грон, ты давишь на нее. Дай ей возможность решить самой. Выберет тебя, значит, так тому и быть. Я отступлю, клянусь Тьмой. Но этот выбор она должна сделать сама.
– Снова поучаешь? Я уже давно окончил Академию Тьмы. – Прошел вперед, намеренно толкнув плечом.
В покои зашел, не постучав. Уже не слышал, как Пракир добавил пустому коридору:
– А любви до сих пор не познал…
* * *Думала, что вернулся Пракир. Хотела уже прогнать, вооружившись подушкой, но то оказался Грон. Мужчина смотрел на нее чуть лукаво, улыбаясь. Рад был видеть ее воинственный настрой.
– Случилось что-то? – прикрылась той самой подушкой, но мужчина был неумолим.
– Нет. – Обошел, обнимая крепко, складывая ладони на плоском животике прямо поверх ночной рубашки. – Хотел проведать тебя перед балом. Волнуешься?
– А есть чему волноваться? – тепло скапливалось в душе, легкое, но не то.
– Я очень сильно люблю тебя, Петра. Я уже говорил тебе об этом.
Молчала, не желая бросать слова на ветер. Не стоило обесценивать чувство, хоть и правда пришлась бы мужчине не по нраву.
– Мне трудно говорить то, на что решился, но я должен. Я не слепец, хотя, наверное, хотел бы быть им. Я прекрасно вижу, как смотрит на тебя Пракир и как ты отвечаешь ему. Но я не могу ждать, Петра. Империя мне не позволит. Ты должна сама принять решение, сделать этот выбор.
Его пальцы впивались, принося боль, но та боль не шла ни в какое сравнение с болью душевной.
– Я буду ждать тебя в правом коридоре для того, чтобы представить Киролии как свою невесту и будущую Императрицу, – слова впервые давались с трудом, буквально вытягивал их из себя. – Он – в левом. Вместе со всеми Лордами и знатью. Я приму любое твое решение. – Скромно коснувшись губами плеча, молчаливо вышел.
Слезы лились из глаз, пропитывая ночную рубашку, срываясь в недра махрового ковра. Так больно терять близких людей. Не верила не единому слову о том, что примет любое решение. Помнила все его слова, все признания. Не смогут быть даже друзьями. После такого не беседуют на светские темы, сидя за одним столом.
Давил в который раз, проводил границы, вынуждал принять решение, не обдумав как следует. Как сжечь все мосты, если они и без того хрупки? Усевшись на пол, смотрела на потолок. Молила Всевышнего дать сил и помочь выбрать правильный путь. Какой путь правильный? В конце какой дороги ждет счастье, а главное, та самая любовь? То единственно верное чувство…
– Мама… – тихая просьба выйти.
Могла бы не ответить, не приказ, но бросить свое дитя – значит предать еще раз, оставив наедине с проблемами. Габриэлла не желала влиять на дочь, на ее жизнь. Запретила вмешиваться и Анжелике. Даже Кристофу пригрозила ссорой. Должна была сама ступать по острию меча, чтобы повзрослеть. Понимала, ее маленькая девочка запуталась. Все-таки еще маленькая… Девочка, которая давно