Номер 319 находится как раз у этого окна…
О нет, нет! Скорее к себе! И закрыться на все замки!
Я толкнула незапертую дверь и, тяжело дыша, прислонилась к ней изнутри. Когда я немного пришла в себя, первое, что бросилось мне в глаза, было пустое место в углу, где десять минут назад стояла моя черная гитара.
ГЛАВА 56
Под безумными взглядами несущих вахту я выбежала на улицу.
И словно подолом зацепила дикое выражение лица Сесили, недоумение сонного Марселино, когда пулей вылетела из гостиницы и прыгнула в караулящее у входа такси.
И эта смесь чувств — удивления, непонимания, насмешки — сопровождала меня все время, пока шофер вел машину, и когда остановил ее под красивым фигурным фонарем. И мне почему-то было больно от ее объятий, и непривычно жало сердце под тонкой майкой.
Она отцепилась от меня только когда я побежала по сонной улице Пьетро Масканьи, ища дом с высокими синими колоннами.
Задыхаясь, я бежала и бежала вперед, стремясь к своему доброму попутчику. Жара и духота прилипали к лицу. Даже следа не осталось от той промозглой погоды в ночь моего прилета.
Куда я бегу? Зачем?.. Чем он может помочь мне, тем более в этот час? Почти незнакомый человек. Придется рассказать ему все и надеяться, что он поверит. И сможет помочь…
Мимо меня проносились дома, в глаза летели искры фонарей, я удалялась все дальше от «Морской раковины», а дома с синими колоннами нигде не было видно…
Вдруг кто-то словно ухватил меня сзади за воротник и поставил прямо перед резной дверью с кольцом вместо ручки.
Я резко остановилась, будто вкопанная в землю возле ступеней здания на улице Масканьи.
Большого здания.
«Как же мне найти его здесь? Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ ЕГО ИМЕНИ…»
Чувствуя себя беспомощной песчинкой, я подняла глаза.
Несколько ровных колонн выстроились передо мной, как часовые.
Мне вдруг показалось, что они живые…
Внезапно повеяло ледяным ощущением той невидимой стражи из «Лабиринта». Когда их размытые туманом глаза, как пропасти без дна, пронзали меня насквозь.
«Мужайся, княгиня, недобрые вести тебе мы несем, княгиня…», — неожиданно пришел на ум хор бояр из оперы Бородина «Князь Игорь».
— Мужайся, Дашутка!.. — пискнул мой, отчего-то оробевший, внутренний голос, превратившийся в голосок.
Глядя прямо в высь колонн, я судорожно попыталась отыскать в кармане лист бумаги. По-моему, он там был…
На маленьком мятом листке я принялась царапать уползающие из-под пальцев слова.
«Здравствуйте! Это Даша. Я в «Раковине». Мне необходимо срочно с вами увидеться!..»
Потом изящный стиль мне изменил, и ручка испуганно забегала по бумаге, выделяя все крупнее и крупнее одно только слово:
«Спасите! СПАСИТЕ! СПАСИТЕ!!!»
«Тебе велено сидеть дома! Не ищи союзников!», — завыл откуда-то басовитый ветер, и каждая фраза рубила меня жестким ударом под дых.
А-ах… — мое дыхание попыталось вырваться, но замкнулось в глубине горла.
Листок вылетел из руки и закружился в усиливающемся ветре. Гонимый летучей воздушной струей, он поднялся в темную высоту и, словно гелиевый шар, взмыл вверх и исчез.
Мой взгляд споткнулся о край пустого черного неба.
Грубо сбив слезы с моих щек, ветер приподнял меня и понес, понес куда-то, закрывая глаза будто плотным и душным рукавом.
Голова моя закружилась и словно завертелась на шее, резкие вспышки заплясали сквозь темноту, и я почувствовала глухой удар всем телом об пол.
Бешеный вихрь вывалил меня прямо на пол темного коридора на третьем этаже.
«ВСЕГО ДОБРОГО, ДАША БУРАНЮК!..»
И он улетел, оставив меня на зеленом ковре, и сначала я лежала, глядя на погасшую люстру на потолке, а потом перевернулась на бок и свернулась в комочек, а слезы предательски ползли по царапинам на шее.
Союзника нет. Гитары нет… Никого нет. Я одна…
А они… Они повсюду…
И вдруг тихий, спокойный, уверенный голос раздался возле самого моего уха.
— Я получил вашу записку. Вы хотели видеть меня?
ГЛАВА 57
Откидывая с заплаканного лица запутавшиеся в полете волосы, я вглядывалась в его черты, и душу постепенно окутывало, словно одеялом, тепло. Он, в безукоризненно строгом костюме, сидел рядом на ковре и участливо смотрел на меня.
— Как хорошо, что я нашла вас! — взлетел над потолком коридора мой радостный плач.
И тут меня словно прорвало. Захлебываясь, я начала говорить, и слова полились из меня сбивчивым потоком. Он слушал, не произнося ни слова, и перебил мой рассказ только один раз.
— Простите… Вам, наверно, неудобно так сидеть?..
Он прервал меня на самой кульминации, и мысли вспорхнули, как птицы, и разлетелись в разные стороны. Я замолчала и снова взглянула на его лицо, на лысоватую голову, крупный нос…
На строгий костюм…
И какая-то черная ниточка вдруг вплелась в счастье обретения этого человека.
А как он смог получить улетевшую записку?..
А как он смог так быстро добраться до меня?..
А как он смог пройти через Марселино, который никого не пропускает?
ТОЛЬКО ЕСЛИ…
И страшная догадка пронзила меня за мгновение до того, как он продолжил:
— Пойдемте ко мне в номер. Там вам будет удобнее. Он в самом конце коридора.
В моих глазах завис один-единственный вопрос.
Он услужливо взял меня под локоть, приподнимая с пола, и улыбнулся.
— Позвольте представиться… Мы ведь с вами так и не познакомились толком. Олег Вадимович Чекнецкий!
Хотя я поняла это секундой раньше, но все-таки не могла уразуметь до конца.
«Как же так?.. Ведь Чекнецкий — это тот толстяк в тельняшке, который…»
А голос? Почему я не узнала голос?..
Пока я пыталась собрать рассыпавшиеся кубики мыслей, мы добрели до конца коридора.
— Входите, Даша, — приветливо распахнул дверь Чекнецкий, за чьей защитой от него же самого я бежала сквозь ночь и ветер, — думаю, нам есть о чем поговорить!
…Я уничтожу тебя нежно…
Я горько усмехнулась и вошла.
ГЛАВА 58
— Итак… Наверно, ты хочешь о чем-то спросить меня?
Я сидела в уютном кресле с бокалом сока в руке и пребывала в еще большем смятении, чем раньше. Чекнецкий сидел напротив и дымил сигаретой.
— Да… Я хочу спросить… Степа…
— С ним все в порядке. Филиппу — тому самому, которого вы приняли за меня — пришлось его на время устранить, чтобы не путался под колесами со своими шипами…
Чекнецкий вежливо улыбнулся.
— Это была детская затея, ты же понимаешь…
Я отхлебнула сока, боясь признаться, что ничего не понимаю. Если Степа был на время устранен… То… зачем ты здесь?
— К моему удивлению, ты проявила редкий ум и смекалку. Жаль, что в итоге это ни к чему не привело. Сколько потрачено сил… — Олег Вадимович потянулся со своего кресла к столику за рюмочкой мартини, — и все впустую!
И он состроил такую жалобную мину, что можно было подумать, будто он действительно сожалеет об этом.
— Кто такая Аля? — спросила
