— До замка недалеко, — сказала я с беспокойством, — сможете ее донести? Или подождать, пока приедет карета? Сомневаюсь, что леди сможет ехать верхом.
— Донесу, — коротко сказал Рэндел и зашагал по дороге.
Я указала рыцарям на свою лошадь и на лошадь леди Манилы, и заторопилась за ним следом. Вскоре меня нагнал Эрик, держа в поводу наших с Манилой лошадей.
— Какое блаженство ехать на вас, сэр Эдейл, — говорила тем временем леди, пристроив голову на его плече. — Я должна вам благодарность второй раз. Мне повезло, что вы оказались рядом.
— Вам повезло, что вы по своему безрассудству не лишились жизни, — заметила я, недовольная тем, как она разговривает с моим рыцарем. — Зачем было так лихачить?
— А вы обманули меня, — она погрозила мне пальцем и тихо и лукаво засмеялась. — Так зло подшутили надо мной… Может, вы и мою лошадь заколдовали?..
— Зачем мне это? — спросила я. Разговор нравился мне все меньше. — Вы лучше помолчите, поберегите силы. Если ударились головой, так неудивительно, что говорите всякую чепуху.
— Да, ударилась, — пробормотала она. — А все вы виноваты, миледи Кирия… — она обняла Рэндела за шею. — М- м… от вас пахнет леди Кирией… Солнце, корица и померанец…
Мы с Рэнделом дружно промолчали, и я еле удержалась, чтобы не бросить взгляд на Эрика — слышал или нет? Но леди Манила, наконец, затихла и, кажется уснула, потому что больше не болтала глупости. Хотя… болтала она явно не глупости. Я кусала губу, размышляя, не было ли в словах леди тайного умысла.
Рэндел дотащил ее до замка, послали за лекарем и гонца к лорду Нобару, а пострадавшую уложили на кровать в гостевой комнате второго этажа. Я стояла рядом, когда Рэндел осторожно опустил леди Манилу на подушки. Она все еще обнимала его за шею, и когда он попытался разжать ее руки, вдруг сказала:
— Я так благодарна вам, сэр Эдейл. Позвольте, я поцелую вас в знак благодарности?
Меня бросило в дрожь при этих словах. Я вдруг увидела, как два тела — обнаженные, блестящие от пота, бесстыдно сплелись в объятиях на вот этой самой кровати. Мужчина и женщина двигались страстно и в то же время сдержанно. Я не видела лица женщины, но невозможно было не узнать белокурые локоны, живописно рассыпавшиеся по подушкам, а мужчина… Это не был Рэндел! Это был кто-то другой… с русыми волосами… крепкий, очень широкий в плечах… Вот мужчина застонал и запрокинул голову, и я узнала этот профиль, золотистую бородку — мой муж. Вернее, полная его копия, если верить портрету и колдуну.
Миг — и видение пропало.
Я сморгнула, продолжая смотреть, как леди Манила не желает отпускать Рэндела из кольца рук и тянется к нему, намереваясь поцеловать прямо в губы.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал Рэндел, с усилием разжимая ее руки.
Он выпрямился, а Манила откинулась на постель, посматривая на него и на меня из-под ресниц.
— Какой злюка, — сказала она обиженно. — Это была благодарность, ничего более.
— Не стоит благодарности, — галантно возразил Рэндел, отходя от постели. — На моем месте любой рыцарь поступил бы так же. А теперь мне пора уйти. Леди… миледи… — он коротко поклонился нам и вышел.
Я осталась, глядя на белокурое существо, лежавшее передо мной в сером и алом наряде, и испытывала страстное желание это существо придушить. Пусть и неумышленно, она задела меня, когда полезла целоваться к Рэнделу. И чем было мое видение? Правдой или моим воображением, навеянным сплетнями свекрови?
— За лекарем послали, — сказала я, — и вашему брату скоро сообщат. Отдыхайте, леди Манила, — я повернулась, чтобы уйти, но леди жалобно вскрикнула.
— Неужели, вы оставите меня одну? — воскликнула она. — Ах, миледи Кирия! Посидите рядом, позвольте подержать вас за руку… я так испугалась…
Напоминая себе о милосердии, я села на край кровати и, скрепя сердце, взяла леди Манилу за руку. Кожа ее была нежной, как лепестки магнолии, но прикосновение к этой нежной руке заставило меня содрогнуться. Я вспомнила упругую гибкость светлых локонов, и пожелала избавиться от рукопожатия так же быстро, как избавилась от волос Манилы, уцепившихся за мое запястье. К счастью лекарь пришел почти сразу же, и я с облегчением уступила ему место у постели.
После осмотра лекарь заверил, что жизни леди ничего не угрожает, она отделалась небольшими ушибами и легким испугом.
— Но я так слаба… — начала Манила.
— Несомненно, выздоравливать лучше в своем собственном доме, — быстро сказала я, испугавшись, что она будет проситься остаться в замке Флёр. — Дома и стены помогают.
Она надула губы, но послушно отправилась домой, когда приехал ее брат. Я постаралась побыстрее избавиться от них — мне не нужны были их благодарности, заверения верности, были противны их холодные и в то же время липкие взгляды. Если Нобар превращается в летучую мышь, то его сестрица точно — в жабу.
Только когда лорд и его сестра уехали из замка Флёр, и их карета скрылась в лесу, я почувствовала себя свободно. Медленно возвращаясь от ворот к замку, я заметила в портике сэра Раскела и Эрика. Они разговаривали и смотрели на меня.
— …она сама придет к Варле, — долетел до меня голос сэра Раскела.
— Вы обо мне? — спросила я громко и остановилась.
Эрик смутился и покраснел, опустив глаза, а сэр Раскел неприятно усмехнулся:
— У вас хороший слух, миледи.
— Не жалуюсь, — ответила я.
— Мы говорили о вас, — продолжал он без малейшего смущения. — Варла прислала письмо. Она написала, что нам надо подождать, и вы сами захотите с ней встретиться.
— Это вряд ли, — заверила я его.
— Как вам угодно, — сказал он и повернулся ко мне спиной.
В этот вечер я и страшилась увидеть Рэндела, и хотела его увидеть, но он не появлялся. Эдит приготовила мне ванну, взбила перину, помогла расчесать волосы перед сном и ушла, пожелав добрых снов.
Но сны все не шли ко мне. Я ворочалась в своей широкой постели, и в темноте мне грезился Рэндел. Он подходил к кровати, гладил меня поверх одеяла, потом стягивал с меня одеяло, а потом начинал шептать о любви…
Я открыла глаза и поняла, что все-таки заснула. Свеча прогорела, и в спальне было темно. Разумеется, никакого Рэндела рядом не находилось, но шепот, который я
