— Ты вернула ему человеческую речь? — спросила я почти равнодушно.
— Если бы, — она фыркнула совсем как ее сын в зверином обличии. — Читала все буквы подряд, а он толкал меня мордой, когда остановиться. Так и выясняли, что произошло.
— Умно, — похвалила я.
— Но ничего не получается, — повторила Варла.
— Мне жаль.
— Не получается у меня, — свекровь подалась вперед, вперив в меня взгляд. — А у тебя получится.
— Опять ты за свое, — сказала я устало. — Хватит уже называть меня ведьмой, я не…
— Замолчи, — осадила она меня. — И посмотри на себя! Посмотри внимательно! Я, не понимая, погляделась в зеркало, и это окончательно рассердило Варлу.
— Да нечего таращиться в зеркало! — она вскочила. — Посмотри на себя со стороны. Неужели ты не осознаешь своей силы, дурочка?
Я тоже вскочила, уже готовая высказать старухе все, что о ней думала, но Варла не дала мне и слова сказать.
— Ты хоть раз задумывалась, — заговорила она веско, — почему даже малознакомые люди готовы тебе услужить? Ты думала, что мяукаешь им своим сладким голосочком? и они тают, как апрельский лед? Твой голос, твой взгляд подавляют, сковывает волю. Я сама ощутила это. Тогда, в нашу первую встречу, я не хотела, чтобы ты уходила. Я хотела заставить тебя сразу взять рубиновое ожерелье. Я хотела подчинить тебя, поработить. Но ты делала совсем не то. Ты не слушала меня, ты сказала: «Я ухожу», — и я не смогла тебя удержать. Ты смотришь на моего сына, говоришь с ним, заглядывая в глаза, и он виляет хвостом, как щенок. Ты очаровала короля Альфреда, ты не поддалась чарам Нобара и его сестры. Ты когда-нибудь задумывалась, почему это происходит?..
— Потому что я — единственный нормальный человек в ста милях к северу и к югу отсюда, — презрительно ответила я. — Не свихнувшийся на суевериях и колдовстве.
— Нет, не поэтому! — Варла стукнула ладонью по столу — да так, что зеркало задрожало. — Ты снова не слушаешь. Я не знаю никого, кто прикончил бы колдуна коклюшкой. И никого, кто измолотил бы ведьму подсвечником до кровавых соплей. В тебе есть сила, но ты как будто стараешься не замечать ее.
— Да нет во мне никакой силы! — закричала я. — Все твои глупые выдумки!
— Ты слепа, — сказала Варла с отчаяньем. — Глупа и слепа.
— Оставь меня, — сказала я ей сквозь зубы. — И только попробуй провернуть со мной еще какой-нибудь свой фокус. Я тебя прикончу — клянусь.
Когда она ушла, я рухнула в кресло, подперев голову. Я так надеялась, что теперь-то от меня не будут ждать колдовских подвигов, но всё опять складывалось не так, как ожидалось.
На обед Эдит принесла чечевичную похлебку, крупно нарезанную зелень со сметаной и пару вареных всмятку яиц.
Я вяло ковыряла ложкой кушанья, а горничная рассказывала, что Варла расстроена и заперлась у себя в комнате, затребовав графин с грушевой наливкой.
— Почему вы отказываетесь расколдовать милорда, миледи? — спросила Эдит, словно невзначай. Я подняла голову, и служанка захлопала глазами с самым невинным видом.
— Я не ведьма, — повторила я в очередной раз. — Поэтому ничего не знаю о колдовстве.
— Но когда вы уходили, то сказали, что на следующее утро милорд вернется, — объявила Эдит с торжеством. — И он вернулся! Что вам стоит опять посадить его в его человеческое тело?..
Несколько секунд я сжимала в кулаке ложку, а потом швырнула ее на стол.
— Убери это всё, — приказала я Эдит. — Приготовлено невкусно, и я не хочу этой травы.
— Чего же вы хотите, госпожа? — она с готовностью хлопнула в ладоши, и появились три служанки, которые быстро убрали чашки и тарелки. — Хотите репы или яблок, или меда и сметаны?
— Не надо репы, — я почувствовала, что ужасно голодна, и одна мысль о репе и яблоках вызывала омерзенье. — Я хочу жареной колбасы с горчицей. И подайте вина. Старого, красного.
Когда принесли мясо, я с аппетитом поела и почувствовала себя почти хорошо. Сил прибавилось, и я даже отважилась на прогулку по замковой стене и столкнулась с Рэнделом и Чедом. Братья шли рядом, но друг на друга не смотрели, и дружно остановились, едва увидели меня.
— Как вы, миледи? — спросил Рэндел.
— Уже лучше, — ответила я, облокотившись о стену. — Видимо, замок Теней не прошел для меня даром. Я жутко голодна, будто не ела неделю. И выпила пинту вина. Теперь готова плясать яичный танец, если потребуется.
Рэндел отвел глаза, а волк, наоборот, посмотрел на меня.
— Что? — спросила я, вскинув брови. — Королеве нельзя и сплясать? Ладно, ладно. Согласна сидеть у камина, как столетняя бабка. Прикажите растопить камин, чтобы пожарче, — велела я Рэнделу. — Такой холод, а вы будто дров жалеете для кролевы.
Прошло еще несколько дней, и я только и делала, что ела, спала и гуляла, приходя в себя после посещения замка Манилы. Однажды утром солнце разогнало тучи и весело сияло с синего-синего неба. Я вышла прогуляться, подставляя лицо солнечным лучам, но вскоре вынуждена была вернуться под своды замка. Солнце немилосердно резало глаза, а кожа почти сразу же покраснела, как от сильного ожога. Я села в кресло, закутавшись меховой плащ, потому что продрогла после прогулки, и привычно потянулась бокалу с красным вином, которое приносила Эдит по моей просьбе.
Бокал перехватила Варла, появившаяся невесть откуда.
— Не слишком ли ты много пьешь вина, невестка? — спросила она. — Сеодня это уже третья бутылка.
— Никак не могу согреться, — пожаловалась я. — Только вино согревает. Говорят, что ко всему можно привыкнуть, но только не к холоду. И как же это верно! Сто раз верно!
— Не в этом дело, — Варла внимательно разглядывала меня. — Ты больна, я вижу это. У тебя воспаленные глаза, и совсем нет румянца. Я думала, ты еще не отдохнула от пережитого, но, теперь понимаю, здесь что-то другое. Расскажи мне, как ты себя чувствуешь? Что тебя беспокоит, чего тебе хочется?
— Ты думаешь, ведьма околдовала меня? — испуганно вскинулась я.
— Не думаю, что она смогла сделать это сейчас, если до этого к тебе не прилипло ни одно ее колдовство. Ну же, рассказывай, а я попытаюсь разобраться.
— Не знаю, что
