— Ты чего-нибудь хочешь сейчас? — допытывалась Варла.
— Нет, — недоуменно ответила я. — Чего бы мне хотеть?
— А когда ты ходила в замок Манилы, ты пила там что-нибудь, ела? Может, нюхала? Я припомнила все, что происходило в проклятом замке.
— Нет, — сказала я, наконец. — Ничего такого не было.
— Странно, — Варла нахмурилась. — Попробуем разобраться. Ты была без сознания, когда тебя принесли. Почему?
— Ты странная, — я уже начала злиться на нее. — А что со мной должно было произойти после того, как Манила схватила меня своими зубищами?! Один раз меня в детстве укусила собака, но по сравнению с зубами Манилы это ничто. Удивительно, что я не умерла прямо там от потери крови!
— Она укусила тебя?! — Варла взвизгнула так, что у меня заложило уши. — Почему ты сразу не сказала?!
— Зачем? Уже все зажило. Очень быстро зажило. Разве это не та же мазь, что чем ты лечила Рэн… сэра Эдейла?
— Покажи рану, — потребовала свекровь. Я протянула ей левую руку.
Варла, не касаясь ее кожи, осмотрела два бледных шрамика, похожих на полумесяцы, а потом бросилась вон из комнаты. Я только пожала плечами и подлила себе еще вина — от него кровь бежала по жилам быстрее.
Но не успела я допить бокал, как вернулась Варла, а за ней ворвались в комнату Рэндел и Чед. Рэндел — с мечом наголо.
— Она заражена! — крикнула свекровь, тыча в меня пальцем. — Ее надо немедленно убить! Она — упырь!
эндел остановился, будто налетел на невидимую стену, а я от неожиданности выронила бокал. Вино растеклось по столешнице темно-красной лужицей, плеснув мне на руку. Темно-красные капли на моей руке — от запястья до локтя — походили на капли крови. Как в моем видении, когда я получила в подарок рубиновое ожерелье.
— Ты что несешь? — спросила я тихо и совсем без уважения. — Ты спятила, старуха? Какой упырь?
— Я сразу заподозрила, что тут нечисто, — свекровь говорила быстро и четко, отступая за спину Рэнедела, но все еще тыча в меня пальцем. — Вот почему она никак не можеть согреться, вот почему она боится солнца и полюбила мясо. Она заражена. Манила впрыснула в ее кровь яд, как было с Летицией. Она тоже станет нетопырем! Убейте её!
— Не слушайте ее, — сказала я, — она свихнулась со своими колдовскими книжками.
— Она тебя укусила!
— Но укус зажил, — я показала запястье. — Смотри, и следа не осталось.
— Что толку, если зажил, — сказала Варла, как будто уже зачитывала приговор. — Удивительно, что ты уже две недели остаешься человеком. Значит, я была права насчет твоей тайной силы. Любой другой в три дня стал бы упырем, а ты… ты просто выглядишь больной.
— Но есть какое-то противоядие… — произнесла я растерянно.
Чед в облике волка горестно взвыл, а Рэндел побледнел, но не произнес ни слова.
— Противоядия нет, — жестко отрезала свекровь. — Яд проникает в кровь и добирается до сердца, а потом до мозга. Ты станешь упырем. В этом нет сомнений.
— Но с Рэндела Манила тоже тянула кровь, — я попробовала остановить безумные фантазии свекрови. — И с ним все в порядке.
— Она пускала мне кровь кинжалом, — ответил Рэндел. — Она не кусала меня. Волк опять коротко взвыл и заметался по комнате.
— И что меня ждет?.. — спросила я, ни к кому не обращаясь. Варла с готовностью объяснила:
— Сначала тебе будет холодно, потом ты захочешь горячей пищи и питья. Кровь нетопырей медленно бежит по венам, поэтому они и стареют медленнее. Да что там, они совсем не стареют! Потом тебе захочется человеческого тепла, ласки, разврата — все это заставляет кровь бурлить, кипеть. А однажды ты прокусишь кому- нибудь вену, попробуешь на вкус человеческую кровь и поймешь, что это — самый пьянящий напиток на свете…
— Нет, — произнесла я, чувствуя, что кровь и в самом деле застыла в жилах. Всё это слишком походило на правду. И слишком напоминало речи Манилы. — Я не хочу становиться чудовищем. И я им не стану.
— Ты не можешь пробудить свою силу даже для того, чтобы разрушить заклятия Манилы, — безжалостно сказала Варла, — а хочешь противостоять законам природы. Яд победит тебя. Может быть, позже, учитывая твою странную возможность сдерживать злое колдовство. Но все-таки превратит. От этого есть только одно лекарство
— кол в сердце или отрубленная голова.
Чед глухо зарычал и вдруг встал передо мной, загораживая меня от своих матери и брата. Это взбесило Варлу:
— Что ты рычишь на меня, щенок?! — крикнула она на сына. — Ты сам понимаешь, что это неизбежно. Ты что, хочешь запереть ее в подвале и постоянно прятать от людей? От нее никогда не будет наследников. И в один ужасный день она вырвется из тюрьмы, и тогда твоя жизнь, жизнь твоих сыновей и твоих подданных подвергнется страшной опасности!
— Не смей говорить обо мне, будто я уже покойница, — сказала я сквозь зубы. Чед согласно рыкнул.
— Ты — покойница! Нежить! Нетопырь! — заявила свекровь и приказала: — Сэр Эдейл! Вы казнили одну упыриху, защищая моего сына, казните и вторую, защищая жизнь короля!
Я впилась взглядом в лицо Рэндела. Что он намерен сделать? Убить меня, как убил свою невесту?.. Раскел говорил, что Рэндел любил ее… Мне он тоже клялся в любви…
«Она напала на Чеда, хотела впиться ему в горло, — услышала я слова Рэндела, как наяву. — Пришлось отрубить ей голову».
Ради брата и господина он убил женщину, которую любил. И вот — снова оказался перед выбором. Рыцарь- Несчастье. Ему и в самом деле не везет. Не везет во всем — начиная от рождения, заканчивая любовью к женщине.
— Не медлите, добрый сэр, — уговаривала его Варла. — Смелее! Докажите свою верность.
Наверное, мне тоже надо было что-то сказать. Свекровь убеждала меня, что я могу воздействовать на людей — могу взглядом и голосом подчинить их своей воле. Если я сейчас заговорю с Рэнделом, то смогу заставить его убить старуху, которая сначала так жаждала отдать меня для насилия монстру, а потом с не меньшим жаром начала требовать моей смерти?..
Наверное, у меня бы получилось. Но
