— Мы покидаем пределы Мехико, — проговорил кучер, что управлял упряжкой.
— Стойте! — громко проговорил Мигель, чтобы его точно услышали. Возможно впервые в своей жизни, — пожалуй, я здесь сойду.
— Куда? — поинтересовался Бернандо, смотря, как Мигель ловко перекидывает ноги за пределы телеги и спрыгивает на сухую землю, где еле-еле пробивались жёсткие растения.
Дельгадо перекинул через плечо маленькую сумку и взял дорогую для сердца гитару в свою руку.
— Простите, что не смог сдержать своё обещание. Мне правда жаль, что я вас так бросаю, но я думаю, это всё же не моё, — после этих слов Мигель пожелал удачи мариачи и направился по дороге, что вела вновь в Мехико. Как бы он не хотел покинуть этот город, Мехико его не отпустит.
— Сеньор, подвезёте? — проговорил Мигель, останавливая пожилого сеньора, что проезжал мимо.
— Си, мучачо. Тебе куда? — сеньор поднял со своих глаз соломенное сомбреро, показывая загорелую сморщенную кожу.
— Я сойду в центре.
— Тогда залезай.
— Это что Мигель? — поинтересовался Алехандро, пока братья спускали свои сумки со второго этажа.
— Что он тут делает? — тоже удивился Панчо, — он же уехал.
— Видимо вернулся, — отозвался Альваро и перевёл взгляд на открывающуюся дверь.
— Но, братья, — Мигель показался на пороге таверны, — если радоваться, то всем вместе, если переживать тяжёлые времена, то тогда всем пятерым.
Никто не мог противостоять желанию Мигеля остаться вместе с братьями Дельгадо. Это его семья, они единственные, кто остался у него. Таким не разбрасываются, такое берегут, как самое дорогое сокровище.
— Мигель с нами, — радостно протянул Альваро, крепко обнимая брата-погодку и поднимая над землёй, — куда же мы без твоих песен по ночам?
— Братья, — Сантьяго прервал тёплое братское воссоединение, — давайте поскорее спустим все вещи, нам нужно как можно быстрее освободить таверну.
Дельгадо грустно соглашаются и, опустив головы, направляются к лестнице, когда дверь в таверну широко открывается.
На пороге появляется высокий полноватый мужчина, что быстро пробежался глазами по таверне. Когда сеньор заметил братьев внутри, он с лёгкостью выдыхает и выпрямляет спину, от чего он кажется ещё выше.
— Успел, — проговорил сам себе мужчина и достал из внутреннего кармана фрака лист бумаги, — сегодня ваш долг в общей сумме десять тысяч песо был погашен. Банк более не имеет притязания на ваши земли.
Братья Дельгадо переглянулись между собой, переваривая поступившую информацию.
— Погашен? — Сантьяго, наконец, повернулся к мужчине, который уже собирался уйти, — могу ли я узнать кем.
— Ваш долг был погашен доном Монтеро, — после этого мужчина развернулся к двери, но в проходе столкнулся с молодой сеньоритой, — госпожа, не знал, что вы лично придёте.
— Мучос грасьяс, Фабио. Можешь идти.
После того, как сеньор покинул таверну, братьям предстала молодая сеньорита, что гордо и эффектно держала осанку и поднятую голову. Её кудрявые русые волосы были заплетены в аккуратную косу. А руки в кружевных чёрных перчатках поддерживали длинные рукава бардового сюрко. Альваро узнал в этой молодой госпоже предполагаемую сбежавшую испанку Инессу и удивлённо перевёл взгляд Алехандро, который как вкопанный стоял. Видимо, его старший брат ничего не знает, подумал Альваро и вновь посмотрел на сеньориту.
— Я пришла сегодня к отцу в банк и обнаружила ужаснейшую ошибку, — мило проговорила Мариэнела, — братья Дельгадо задолжали банку сумму в десять тысяч песо.
— Это не ошибка, сеньорита Монтеро, — проговорил Сантьяго, подмечая про себя, что её черты лица очень знакомы ему. Хоть никто в городе и не знает как выглядит молодая госпожа Монтеро.
— Стойте, — резко проговорил Панчо, тоже вспомнив черты лица сеньориты, — мы с вами уже не встречались?
— Если бы мы встречались, вы бы меня запомнили, — тихо протянула девушка, проходя ближе к таверне.
— Зачем дону Монтеро, такому влиятельному человеку в Мексике, платить за наш долг? — поинтересовался Сантьяго, чувствуя плохую игру в глазах молодой госпожи.
— Потому что его попросила дочь.
— Тогда зачем сеньорите Мариэнеле это нужно? — продолжил мысль брата Альваро.
— Считайте, я заплатила за самое дорогое блюдо в вашей таверне, — проговорила сеньорита, осматривая братьев Дельгадо и задерживая взгляд на Алехандро, — её существование.
— Я не могу принять у вас такие деньги, — строго проговорил Сантьяго, даже если он беден, он имеет гордость, — меня отец с детства учил отвечать за свои действия.
— Меня отец учил делиться властью, что я имею, — в такой же манере сказала Мариэнела, вставая напротив невысокой фигуры старшего Дельгадо, — нас отцы учили по-разному, мы жили в совершенно разных социальных слоях. Но все мы выросли людьми, что способны падать и подниматься, принимать помощь и отдавать её. Поверьте, этому я научилась совершенно не у отца. Это объяснили мне вы, — загадочно проговорила сеньорита Монтеро, поднимая ткань, под которой стояли столы и задвинутые стулья.
Девушка выдвинула стул и аккуратно разместилась на нём, подправляя подол пышной юбки платья.
— Что вы хотите этим сказать? — наконец, вымолвил слова и Алехандро, совершенно не ожидавший этой странной сцены.
— Я воздаю за ваши заслуги, дорогой Алехандро.
24 октября 1821 год
— Альваро, отнеси этот томатный суп сеньору в сомбреро, — проговорил Сантьяго, показываясь в харчевне, — он ждёт уже очень долго, поторопись.
— Брат, я работаю не один, — устало протянул Альваро, принимая железную миску, — где вообще Панчо носится?
— Двадцать початков кукурузы, три килограмма томатов и килограмм авокадо, — проговорил Панчо и отдал старшему брату соломенную корзину, — я однозначно заслуживаю отдых.
— Лучше иди помоги Алехандро с посудой, — улыбнувшись, сказал Сантьяго, — он уже вечность моет посуду.
— По вечерам, всегда так много народу, — жалостно протянул Панчо, завязывая фартук на своей талии, — особенно в то время, когда играет Мигель, — после этого младший Дельгадо скрылся на кухне.
— Мигель, поторопись, — Алехандро закрыл ставни и посмотрел на брата, что ещё сидел на стуле с гитарой в руках.
— Вы не забыли купить цветы? — Мигель, наконец, отложил гитару и направился на выход, где стояли все братья Дельгадо.
Братья закрыли дверь и направились вдоль улицы. Ветерок приятно проносился по вечернему Мехико, колыша зелёную траву рядом с могилами сеньоры и сеньора Дельгадо.
— Ола, матушка, отец, — улыбнувшись, проговорил Сантьяго.
Панчо поклонился родителям и положил два букета красивых цветов, что собрала братьям Рэмира. Панчо приложил лоб к горячей земле, а после встал, отстранившись.
— Прекрасные цветы, для прекрасных людей, — буквально пропел Альваро и тоже сел на колени перед могилами.
— Как ваши дела, матушка?
