другой путь проникновения.
– Вы осмотрели замок, офицер?
– Разумеется. Никаких следов взлома не обнаружено. Лично мне кажется, ее отперли, используя ключ. Замок – самый современный, вскрыть такой отмычкой не так-то просто. И потом, отмычка оставила бы царапины внутри самого замка, коих обнаружено не было.
– Понимаю, протянул Спарлинг. – Чуть раньше вы говорили о следах от автомобильных протекторов. Пожалуйста, нельзя ли поподробнее?
– Конечно, сэр. Отпечатки остались вполне отчетливые. Принадлежат типу шин, которые используются для автомобиля «Мерседес» класса «С». И еще показывают, что машина развернулась на дороге с достаточно большой скоростью прежде, чем уехать.
– Ну а какие-нибудь другие двери в дом или на участок были открыты?
– Только главные ворота, что находятся перед домом. Их оставил открытыми Томас Робинсон, когда побежал к соседям. К Кристоферу Маршу.
– Чтобы поднять тревогу?
– Так точно, сэр.
– Хорошо. Благодарю вас, детектив, Батлер. Задержитесь еще на минутку. Возможно, у моего друга есть к вам вопросы?
– Всего лишь несколько, офицер, – сказал Майлз Ламберт, медленно поднимаясь со своего места. – Совсем немного. Нам бы не хотелось отвлекать вас от ваших прямых обязанностей.
Батлер не ответил. Он поклялся говорить правду и ничего, кроме правды, и именно это и собирался делать. Однако считал, что обмен любезностями с человеком, представляющим интересы подозреваемой, в эти обязанности не входит. Он уставился в некую невидимую точку над головой Майлза Ламберта и ждал.
– «Обыск», офицер. Вы употребили именно это слово, и оно меня несколько покоробило. Сильно сказано.
– Может, и так, сэр.
– И предполагает оно, что преступники не знали, что именно следует искать?
– Не могу знать, сэр. Меня там не было.
– Что верно, то верно, детектив Батлер, вас там не было, – вмешался вдруг судья. – Мистер Ламберт, прошу, придерживайтесь процедуры. Не подсказывайте ответы. Задавайте конкретные вопросы, и все.
– Прошу прощенья, ваша честь. Позвольте спросить вас о постели, офицер. Как вам показалось, в ней спали?
– В той, что в хозяйской спальне?
– Да. В той комнате, которую, как вы изволили выразиться, обыскивали.
– Вроде бы спали. Да, скорей всего именно так.
– Ну а в той, что находится в комнате Томаса Робинсона?
– Несколько другое впечатление. Возможно, на ней лежали. Но чтоб спали… точно не скажу.
– Ясно. Так, теперь эта злополучная северная калитка. Вы считаете, ее отперли ключом, так?
– Да, сэр. После тщательного осмотра замка… просто уверен в этом, сэр.
– А ключ вы нашли?
– Да, сэр. Висел на гвозде в доме, возле этой самой двери. Вместе с разными другими ключами, сэр.
– Благодарю. Чуть ранее вы говорили мистеру Спарлингу, что в тот день пошел дождь, где-то сразу после девяти вечера, так?
– Да, сэр. Была гроза. И шел дождь. Примерно с полчаса.
– И этот дождь мог бы смыть все следы, что находились там до этого?
– Где именно, сэр?
– Ну, при въезде, у северной калитки и на лужайке.
– Да, сэр.
– Ну а погода, перед тем как начался дождь? Холодная была или жаркая? Можете просветить нас на этот счет, детектив Батлер?
– Вечер выдался теплый, сэр. Очень теплый, насколько я узнал.
– Узнали? От кого именно?
– Из отчета метеорологической службы, сэр. Они выдали мне такую справку. Она прилагается к материалам дела.
– Да, у меня она имеется. Теперь еще один вопрос. Вот вы сказали, что окно в кабинете было разбито. Ну а остальные окна в доме? Может, еще какое-то из них было открыто?
– Да. В комнате мальчика. В комнате Томаса Робинсона. Оно было слегка приоткрыто, а вот что касается остальных… нет, не припоминаю.
– Благодарю вас. Это все, что я хотел спросить вас о той ночи на тридцать первое мая. Теперь хотелось бы, чтоб мы перенеслись на год вперед. К вечеру прошлой среды. К пятому июля.
– Да, сэр? – Батлер смотрел по-прежнему невозмутимо. Очевидно, он был готов и к этому вопросу.
– Скажите, правильно ли я понял, что вас снова вызвали в дом «Четырех ветров» в среду на прошлой неделе? С целью осмотра места происшествия?
– Да, сэр. Меня вызвал детектив сержант Хернс, и я действительно прибыл на место происшествия около восьми часов вечера.
– Кто там находился, когда вы прибыли?
– Томас Робинсон и два офицера полиции из участка в Кармуте. Ну и сержант Хернс тоже, конечно, присутствовал.
– Вы расспрашивали Томаса Робинсона о том, что, по его словам, случилось?
– Да, сэр.
– Обрисуйте в общих чертах, что он вам рассказал, офицер. Чтоб мы имели представление.
– Он сказал, что услышал, как за оградой притормозила машина, затем увидел, что через северную калитку проходят двое мужчин и направляются к главному входу в дом. И тогда он спрятался в скамье, что стояла в холле, пока эти двое обыскивали дом. А потом они услышали вой полицейской сирены где-то на дороге и тут же ушли. Томас успел вызвать полицию чуть раньше, сразу, как только увидел этих мужчин.
– Так он сказал. А теперь скажите-ка нам, офицер, вы, разумеется, осмотрели все места, где, по словам Томаса, побывали эти двое?
– Да, сэр.
– Искали следы, улики. Материальные, так сказать, свидетельства. Отпечатки ног, пальцев, ДНК, в этом роде?
– Верно.
– И удалось ли вам найти хоть что-нибудь, офицер? Хоть малейшую зацепку?
– Нет, сэр, не удалось.
– Таким образом, получается, что во время вашего посещения дома пятого июля сего года вы не нашли ни малейших подтверждений тому, что это происшествие имело место? Так или нет?
– Ничего, подтверждающего, что эти люди побывали там. Но и ничего, опровергающего этот факт.
– Так, давайте-ка поподробнее. Начнем с осмотра территории, прилегающей к дому. Вы нашли там следы автомобильных протекторов?
– Нет, сэр. Но в тот вечер дождя не было, не было его и раньше на протяжении нескольких дней. И потому, даже если там и останавливалась машина или разворачивалась, следы протекторов она могла и не оставить.
– А в ночь убийства оставила. Далее. Томас Робинсон заявил вам, что эти двое бросились наутек, услышав вой сирены. Выбежали из дома, я верно понял?
– Так он сказал, сэр.
– Понятно. А отсутствие дождя объясняет отсутствие следов.
– Именно, сэр. Да и какие следы они могли оставить, раз убегали по дорожке.
– А в ночь убийства было иначе, да?
– Тогда было уже темно, сэр. А в последнем случае было еще светло, когда я прибыл на место
