происшествия.
– Немного странное время выбрали они для вторжения в дом, вам не кажется?
– Можете не отвечать на этот вопрос, детектив Батлер, – вмешался судья Грэнджер. – Вы снова подсказываете свидетелю ответ, мистер Ламберт. Одно предупреждение у вас уже имеется.
– Прошу прошенья, ваша честь. Так, теперь что касается той калитки в стене, офицер. Она была открыта или закрыта?
– Закрыта.
– Заперта или нет?
– Заперта.
– И никаких признаков, что замок пытались взломать?
– Нет, сэр, никаких.
– Ну а главный вход в дом?
– Томас Робинсон сказал, что незнакомцы ушли через главный вход. И оставили дверь открытой, сэр.
– Но он также сказал, что раньше тем же днем ее заперли и что незнакомцы, чтобы войти, воспользовались ключом. Так или нет?
– Так, сэр.
– Ясно… Что ж, благодарю вас, детектив Батлер. Вы нам очень помогли.
Майлз Ламберт грузно опустился в кресло и отер щеки ярко-малиновым платочком. Он был доволен сегодняшней своей работой. Все прошло как по маслу. Батлер дал ему именно то, чего он так добивался. Ни единого свидетельства того, что к Томасу в дом тем вечером заходил кто-либо, помимо самого Батлера и других офицеров полиции, не существовало. У обвинения имелись лишь показания Томаса, и Майлз был уверен, что вскоре он разберется с этим молодым мистером Робинсоном. Он довольно потер пухлые ручки. Ему уже начало нравиться это дело.
Спарлинг же, напротив, выглядел еще более скованно и мрачно, когда поднялся, чтоб задать свидетелю еще несколько вопросов.
– Еще один вопрос, детектив Батлер, и я вас отпускаю. Вот вы только что говорили мистеру Ламберту, что обыскали все в доме и вокруг него, проверяя утверждение Томаса Робинсона о том, что в среду у него побывали незваные гости.
– Да, сэр.
– А наверху, на втором этаже смотрели?
– Да, сэр.
– Что-нибудь там нашли?
– Дверца в тайник в книжном шкафу была открыта. Как в ночь убийства.
– Как в ночь убийства, – медленно и задумчиво повторил Спарлинг и вдруг улыбнулся Батлеру: – Благодарю вас, детектив Батлер. Это все. Вопросов больше нет.
Спарлинг уселся на свое место, а детектив констебль Батлер вышел из зала суда, и двери за ним затворились.
Судья Грэнджер обвел помещение цепкими серыми глазами, неспешно оглядел всех – и Грету, и присяжных, и барристеров, и мисс Хукс, которая замерла в ожидании новых его приказов.
– Думаю, джентльмены, на сегодня достаточно, – сказал он. – Заседание продолжится завтра, начало в половине одиннадцатого утра.
– Всем встать! – скомандовала мисс Хукс пронзительным голоском, но Майлз Ламберт еще только начал подниматься на ноги, когда судья Грэнджер сгреб все свои бумаги со стола и покинул зал через заднюю дверь.
ГЛАВА 13
В пятницу заседание суда продлилось не больше часа. У одного из присяжных, индуса в тюрбане, возникли какие-то непредвиденные обстоятельства, помешавшие вовремя явиться в суд. Впрочем, выглядел он невозмутимым, занимая свое место рядом с «Маргарет Тэтчер» в первом ряду. С тем же непроницаемым выражением лица просидел он и весь первый день. А вот миссис «Тэтчер», напротив, смотрела еще строже.
Первым вызвали свидетельницу Маргарет Болл. Она приехала в Лондон из Флайта поездом и, судя по всему, впервые покинула родной дом. И уж определенно впервые присутствовала на судебном заседании. Близоруко щурясь, озиралась она по сторонам и отвечала на вопросы Джона Спарлинга еле слышным голоском. Пришлось вмешаться судье.
– Прошу, говорите громче, миссис Болл. Мы все хотим слышать вас. Понимаю, это нелегко, но уж постарайтесь, пожалуйста.
Эти слова судья произнес достаточно мягко, но они привели бедную свидетельницу в еще большее смятение. Похоже, она вообще лишилась дара речи, и привести ее в чувство смогла только мисс Хукс с помощью нескольких стаканов воды и салфетки.
И вот наконец, понукаемая Спарлингом, она начала давать показания. Она являлась матерью Эдварда Болла, посещавшего ту же школу, что и Томас Робинсон: Сент-Джордж в Кармуте. И очень радовалась тому обстоятельству, что среди друзей ее Эдди был такой славный и замечательный мальчик, как Томас. Раз или два Эдди даже гостил в доме «Четырех ветров», именно так она выразилась, и да, Томас тоже гостил у них во Флайте.
Она хорошо помнила тот вечер в конце мая прошлого года, когда Томас приехал к ним в гости. Разве может она забыть такое? Ведь той самой ночью эти безумцы убили бедную леди Энн. С тех пор ни один из обитателей Флайта не может спать спокойно. Это ужасно, когда человек не чувствует себя в безопасности в собственной постели.
А договаривалась о визите Томаса личная секретарша сэра Питера, звонила накануне. Где-то около полудня. Да, миссис Болл в этом совершенно уверена. Нет, лично она не была знакома с этой дамой, но знала, кто она и что зовут ее Грета, а вот фамилию не помнит. Она позвонила, чтобы узнать, может ли Томас приехать к ним и остаться на ночь, и, нет, не сказала ни слова о том, что действует от имени леди Энн. Но миссис Болл подумала именно так. Ведь это естественно.
А привезла к ним Томаса Джейн Мартин, экономка леди Энн. Где-то между пятью и шестью вечера. Точнее она сказать не может. За рулем была Джейн. Машина у нее такая маленькая, иностранная. «Рено» или что-то в этом роде.
Почему Томас потом отправился домой? Да потому что разволновался, когда узнал, что договаривалась о его визите Грета. Миссис Болл спросила, почему, звонила именно она. Ну и Томас тут же перезвонил своей матери, но никто не подходил, и звонил он долго, целую вечность. Он очень расстроился, и тогда миссис Болл предложила подвезти его до дома. Нет, она не может точно сказать, сколько было времени, когда они подъехали к дому «Четырех ветров». Но уже после восьми, это она помнит, потому как муж позвонил с работы и предупредил, что задерживается.
Высадила она Томаса у главных ворот, и да, теперь она понимает, что оставлять его одного не следовало. С тех пор не проходило и дня, чтоб она не корила себя за это. Но Томас был так настойчив. Сказал, что мама его наверняка дома, может, просто отключила телефон у себя в спальне или что-то в этом роде.
– А где-нибудь в окнах дома горел свет, когда вы подъехали вместе с Томасом? – спросил Майлз Ламберт. Он поднялся со своего места для перекрестного допроса и одарил миссис Болл одной из обаятельнейших своих улыбок.
– Да нет, вроде бы нет. Я, честно говоря, не обратила внимания.
– Ну а время? Вы не можете сказать точней? Начало девятого?
– В начале девятого звонил муж. Это я точно помню.
– Так он звонил до или после того, как Томас пытался дозвониться матери?
– О, не знаю, затрудняюсь сказать. Ведь прошло столько времени…
– Конечно, миссис Болл. Понимаю. Все детали вы, разумеется, не помните. Но, возможно, поможете мне вот с чем. Сколько времени занимает поездка от вашего дома до дома «Четырех ветров»?
– Ну, минут десять-пятнадцать. Когда стемнеет, конечно, дольше. В темноте я езжу медленнее.
– А когда вы везли Томаса домой, уже стемнело?
