приемной под индифферентным взглядом дежурного констебля в униформе, который сидел за столиком.
– Как думаете, долго еще? Когда я могу увидеть сержанта Хернса? – Этот вопрос он задавал констеблю время от времени и получал на него один и тот же ответ:
– Он знает, что вы здесь, сэр. Он знает, что вы здесь.
Было уже около семи, и Питер подумывал, может, заглянуть в ближайший бар и выпить стаканчик виски, как вдруг в приемной появился Хернс.
– Сожалею, что заставил вас ждать, сэр Питер.
– Да ничего вы не сожалеете, – грубо буркнул в ответ Питер. – Неужели нельзя было подождать хотя бы до окончания похорон?
– Боюсь, что нет, никак нельзя. Нам надо было действовать незамедлительно, в противном случае улики могли быть уничтожены.
– Это кем же?
Сержант Хернс не ответил, лишь приподнял кустистые седые брови. Похоже, на нем был тот же костюм и галстук, что в ночь убийства.
– Могу я задать вам один вопрос, сэр Питер? – спросил после паузы он. – Почему вы так сердиты на нас за то, что мы стараемся по возможности эффективнее провести расследование? Ведь убит не кто-нибудь, ваша жена. Я думал, вы хотите, чтоб мы поскорей нашли преступника.
– Настоящего преступника. Совсем не в моих интересах, чтоб вы искали не там, где следует. Преследуя мою секретаршу.
– Да никто ее не преследует, сэр Питер. Ее допрашивают.
Произнес эти слова Хернс вежливо и твердо, и это еще больше взбесило Питера.
– Вы не имеете права! – крикнул он. – Она не делала ничего плохого.
– Тогда вам совершенно нечего бояться, – заметил детектив. – И лично мне, сэр Питер, кажется странным, что вы так всполошились из-за того, что мы допрашиваем мисс Грэхем. Надеюсь, что вам нечего скрывать от следствия. Это было бы просто неразумно.
– О чем это вы, черт побери? И вообще, как вы смеете так разговаривать со мной? Вам что, неизвестно, кто я?..
Питер понимал, что теряет всякую выдержку, но его гневный выпад, похоже, не произвел ни малейшего впечатления на хладнокровного Хернса.
– Почему же, очень даже известно. Вы один из ключевых министров в правительстве ее величества. И если уж быть до конца честным, не припоминаю случая, когда участок наш посещал хоть какой-нибудь министр. У нас тут в глуши не так уж много важных персон, знаете ли. Пожалуй, перед тем, как уйдете, мне следовало бы попросить вас расписаться в книге почетных посетителей.
Питер просто лишился дара речи. У этого Хернса определенно талант говорить человеку гадости и грубости, оставаясь при этом безупречно вежливым.
– Суть в том, сэр Питер, что сейчас совершенно не важно, кто вы такой. Можете быть хоть самим премьер-министром, но это вовсе не означает, что я должен перестать делать свою работу. Есть улики, указывающие на вашу секретаршу, и мой долг расследовать их и все дело.
– Какие еще улики? Весьма сомнительное опознание некоего неведомого человека и тот факт, что она оставила окно открытым? И на этом вы пытаетесь построить дело без всяких веских на то оснований вместо того, чтоб ловить настоящих убийц?
– Я стараюсь поймать их, сэр Питер, и не позволю ни вам, ни кому бы то ни было еще встать на моем пути.
– Знаете, это просто смешно! Я хочу забрать Грету домой прямо сейчас. Вы с ней закончили?
– Да, почти. Еще несколько формальностей. Много времени это не займет.
– Так, значит, вы не предъявляете ей никаких обвинений. Так я и думал. А не предъявляете потому, что никаких улик и доказательств у вас просто нет.
– Есть показания, сэр Питер. Но пока что обвинение еще не предъявлено.
Хернс улыбнулся. Похоже, он был страшно доволен столь исчерпывающим ответом. Сэру Питеру вновь выпала возможность полюбоваться крупными желтыми зубами детектива.
– Через несколько минут мисс Грэхем к вам выйдет, – сказал Хернс.
На всем пути к Лондону Грета спала. Питер ехал быстро, изредка косился на ее профиль. При виде этой гладкой нежной кожи, прядей блестящих черных волос, заложенных за аккуратное ушко, сердце его начинало биться быстрей. Только сейчас он понял, как ему не хватало этой женщины. Он был преисполнен решимости защитить ее от враждебного мира, чего бы это ни стоило.
Добравшись до дома в Челси, он стоял на лестнице, у входа, и ждал, когда она спустится в полуподвальное помещение и откроет ему дверь. И вдруг услышал ее крик. В квартире Греты все было перевернуто вверх дном. Ящики столов и комодов выдвинуты, на полу валяются горы бумаг. Не было ни одной щелки или углубления, где бы не искали.
– Должно быть, они провели обыск уже после того, как Хернс увез меня в Ипсвич, – пробормотала Грета. – Вот уж не думала, что дойдет до этого…
– Ах, Грета, как я хотел бы помочь, – сказал Питер. – Я чувствую свою ответственность. Меньше всего на свете мне хотелось, чтоб ты, вернувшись в дом, застала это…
– Ты уже помог. Достаточно того, что ты здесь, со мной.
Они прошли в кухню. Грета наводила порядок. Подбирала с пола свои вещи, варила кофе, а потом принесла Питеру стакан и бутылку виски.
– Ты бы тоже выпила, Грета, – сказал он. – Сразу полегчает.
– Нет, не буду. От этого станет только хуже, – ответила она и вдруг рассмеялась. – Кофе достаточно, потом можно приготовить тосты. В этом вонючем полицейском участке я ни к чему не прикасалась, даже стакана воды не попросила.
– Что, плохо там было?
– Как-то очень убого. В таких местах просто разит человеческим несчастьем. Сажают тебя в клетку, дают прочувствовать, каково это, чтоб сломить волю, а потом начинают задавать вопросы.
– Никогда не доводилось испытать подобное.
– Конечно, не доводилось, Питер. У тебя не настолько богатое прошлое. В отличие от моего. Пардон, «бедное» подошло бы больше. – В голосе Греты звучала горечь, таких интонаций в нем Питер прежде не слышал.
– И что теперь они собираются делать?
– Назначили мне день, когда я должна снова явиться в этот участок. «Отпущена не под залог, а по договоренности», так они сказали. Впрочем, все равно у них ничего не выйдет. Цепляются за соломинки.
– Знаю. Я и Томасу так же сказал.
– Вся эта каша заварилась из-за него. Ты ведь понимаешь это, Питер, верно? Он убежден, что за этим преступлением стою я, он и Хернса убедил в этом. Но самое интересное, он даже не видел лицо человека, с которым я якобы была. Господи, до чего же не хотелось лгать! Но, увы, было слишком поздно.
– Не кори себя, Грета. Я понимаю, почему тебе пришлось солгать. Ну и чем еще располагает полиция?
– Окно, которое я забыла закрыть. Договоренность с миссис Болл, Энн попросила меня позвонить ей. И вот теперь у них еще имеется честная и неподкупная тетя Джейн, утверждающая, что слышала, как я поносила ее хозяйку. Якобы угрожала ненавистной «миссис Воображале». Именно так, по словам этой старой дуры, я называла твою жену.
– Да, Джейн мне рассказала. На следующий день… после всего этого, когда я поехал в Вулбридж поговорить с ней и Томасом. Все тогда были очень рассержены.
– Да знаю я, почему она это сказала. Чтоб поддержать Томаса, у которого возникли проблемы. Ему нужно было передать эту информацию через кого-то еще.
– Ты хочешь сказать, она врала?
– Конечно, врала. Она же меня всегда ненавидела.
– Тогда я ее уволю.
