— Крепкая она, - Бьерн покачал головой, - вот и лежи, крепкая, не вставая, а я позабочусь о нас обоих.
— И что я вам за это буду должна? - этот вопрос всё-таки прорвался наружу.
Ну не могла я и дальше гадать, что же ждёт меня рядом с ним.
— Сына и дочь, а там посмотрим, - со смешком озвучил он плату за свою заботу.
— Шутите?! - непроизвольно насупилась я.
— Перчинка,- Бьерн склонился надо мной и выдохнул на у́шко, обжигая кожу, - я сижу здесь, в разваливающейся хижине, пытаюсь привести всё в порядок, добыть нам еду и запарить трав, чтобы поставить тебя на ноги, исключительно только чтобы мы посмеялись. Шутки у меня такие. Уясни, наконец. ТЫ! МОЯ! ЖЕНЩИНА! - с расстановкой произнёс он. - Просто прими это и не задавай дальше глупых вопросов.
Развернувшись, он, схватив рукой метлу, вышел на улицу. А я совсем растерялась. Не то чтобы я замуж совсем не хотела, но не за лесного же.
Всё же нужно попытаться сбежать и добраться до города. Лесной, не зверь, он уж по следу меня не вычислит. Знать бы, успокоился барина сынок. Может, решит, что померла я в лесу и уберётся отсюда восвояси.
Я девка крепкая, в городе не пропаду. Устроюсь в какую харчевню: полы скрести стану да посуду драить. Какая-никакая, а копейка будет. А там, может, и жениха по себе найду, и всё у меня хорошо будет.
— О чём задумалась так крепко?
Встрепенувшись, я воровато глянула на Бьерна, зашедшего в дом с охапкой дров. Главное, чтобы о планах моих ничего не прознал он. Пусть думает, что слабая я.
— Держи, перчинка, - мне помогли сесть и сунули в руку деревянную чашку с дымящейся пахнущей травами жидкостью. - Отвар это. Пей.
Пригубив, я уловила знакомый вкус душицы.
Выпив весь отвар, я выглянула в окно. Лесной рубил дрова. Литые мышцы бугрились под кожей. Красивый мужчина. Таких здоровяков мне, вообще, никогда ещё видеть не доводилось. Наверное, встань с ним рядом, я ему и до ключицы не достану, хотя щупленькой меня, ну никак не назовёшь.
Оторвав взгляд от полуобнажённого мужчины, я перевела его на кучу моих вещей, что валялись в углу комнаты. Надобно их сложить. Без них я никуда не побегу. Мало ли куда жизнь закинет, а без сменного платья да пары чулок худо придётся.
Спустившись с печи, я сделала маленькой шажок и чуть не задохнулась от боли. Ноги, что сотней игл проткнуло. Зашипев, попыталась вернуться на место.
— И как мне это понимать, перчинка? - услышала я за своей спиной. - Я её три дня выхаживаю, ножки мазью обрабатываю, слежу, чтобы ни один волдырь раньше времени не лопнул, а ты вон что вытворяешь?
Не церемонясь, Бьерн подхватил меня на руки и вернул на печь.
— Что ты за вещами своими побежала? Нужно там что?
Я покачала головой. Страшно было на лесного взгляд поднять. Вдруг поймёт, что я задумала. Разозлится да накажет.
— Зачем ты встала? - допытывался мужчина.
— Одежду свою собрать. Это всё что у меня есть, - прошептала я.
Глава 6.2
— Да, я эту твою одежду на тряпки уже пустил. Нет там ничего приличного - лохмотья одни, - отмахнулся лесной.
Услышав такое, я вспыхнула от негодования.
— Вы права не имеете, - пропищала я. - Это моё!
— Нет, перчинка, это теперь моё. Ты моя, и тряпки твои - мои. Кое-что я сохранил, а это на выкидку. Теперь все решать буду я, твоё дело - слушаться и подчиняться.
— Нет, - яростно возмутилась я.
Не знаю, откуда только смелость прорезалась. Столько лет жила самостоятельно, со всеми несчастьями и проблемами справлялась. А теперь что? Забейся в угол и носа не кажи, пока хозяин не позволит. Ну, уж нет. Ноги вытирать об себя не дам. Что спас - благодарна, но в ножки кланяться теперь всю жизнь - это уж без меня.
— Да и не перечь, - рыкнул он, окончательно вгоняя меня в шок.
— Не командуйте, вы мне никто, - вспылила я. - Вы права не имеете.
— Замолчи и голоса на меня не повышай, - ещё строже процедил он.
— А то что? - упрямо спросила я. - Выпорите?! Или в панталоны ко мне полезете. Я одному достоинство подрезала и с вами тоже сделаю, если посмеете к чему принуждать. Не стану я насилие над собой терпеть. Пусть уж лучше свора или медведь тот дикий раздерёт, чем под одним из вас дух испустить.
Высказалась и сдулась как шарик. И боязно было, и себя в обиду давать не хотелось. Я им не лань дрожащая.
Бьерн сглотнул и, уперевшись рукой об угол печи, склонился надо мной. Молчал, только прожигал меня взглядом карих глаз, нервируя неимоверно.
— Медведь тебе, значит, лучше дикий?! Это можно устроить. А пока ты будешь мне подчиняться, как и положено хорошей жене, - наконец, процедил он.
— Вот и ищи её, эту “хорошую”. А от меня отстань. Жила как-то без тебя и дальше проживу, - выпалила я.
— Ты бы без меня уже мёртвой лежала: не лихорадка одолела, так свора собак нашла, - глухо прорычал он в ответ.
— Неправда, - ощетинилась я.
— Правда, перчинка, поэтому прикрой ротик и ляг отдыхать.
Я чувствовала, как от собственной беспомощности слёзы к глазам подкатили, но изо всех сил держалась, чтобы не выказать слабости. Я сильная, я самостоятельная. С юности одна выживала и тут не пропаду. Я…
Бьёрн тяжело выдохнул и обнял, прижимая мою голову к своей груди. Я отчётливо слышала, как бьётся его сердце под моей рукой.
— Что же ты так ерепенишься, Марья? Чем я тебе не пригож? Что во мне тебе не нравится? - тихо спросил он, поглаживая мои волосы. - Всё будет хорошо, девочка. Оклемаешься ты, и уведу я тебя далеко за кордон в дремучий лес, чтобы ты больше рода человеческого не видала. Дом у меня крепкий, место спокойное. Жить будем счастливо, деток растить. Но ты будешь подчиняться мне во всём. Не дело это, когда женщина мнение своё мужику в лицо тычет.
Я непроизвольно покачала головой. Не хотела я мириться с тем, что мне мужчина навязывается, да ещё и на таких условиях.
— Я сама вольна решать, - прошептала я. - Хочешь крепкого союза - учись уважать ту, что тебе еду готовить будет, рубахи твои стирать да чинить. Деток рожать и воспитывать. А нет, так иди лесом дремучим дальше, и ищи там лучшую партию.
— Нет, перчинка, не даю я тебе такого права. Моя ты и всё тут, - хмуро проговорил он, а после резко закинул мою голову назад
