— Ого, — невесело вздохнула Вера, — как хреново-то без интернета… Они что, бумажные письма написать друг другу не могут?
— Слуги в первую очередь несут их старшей женщине семьи, — качнул головой министр, — да и сами читают потом, они же распечатаны. Он не может с ней встретиться без серьёзного повода, просто гулять она не ходит, имеет право, заставить её никто не может. Писать ей он пробовал, она либо не отвечает, либо ограничивается общими фразами, по которым ничего не понятно — она знает, что письма читают. Дарить ей подарки без повода он не имеет права, а поводы весьма ограничены, и даже в этих случаях подарок ничего не значит, потому что не делать его он не имеет права, это традиция. Если он согласится на консумацию, их оставят наедине, но даже тогда их поведение должно быть подчинено правилам, а там такие правила, что кого угодно перепугают. Для женщины основное указание — делать вид, что она в комнате одна и что ничего не происходит. Он ужасно боится её испугать или вызвать отвращение, а как бы он себя ни повёл, что-то из этого случится. Девушкам перед консумацией рассказывают, что там должно происходить, и если он отойдёт от сценария, то выставит себя извращенцем, а если нет — бездушной скотиной. На данный момент он не видел её уже несколько месяцев, извёл горы бумаги на письма, познакомился со всеми поэтами провинции, но так ничего ей и не отправил, потому что все стихи недостаточно хороши. Пьёт в одиночестве, коллекционирует предметы, к которым она прикасалась, молится на её письма, ворует из её урны неудачные рисунки, сидит в своей сокровищнице, любуясь её вещами…
Он зажмурился, качнул головой с невесёлым смешком:
— Он псих. Как-то следил за ней, он часто этим занимается, извращенец… а она ходила отдыхать на озеро, с толпой служанок, вышивкой, всё как положено. Ходила босиком по берегу и сидела на мокром песке. И там, где она сидела, остался… отпечаток, — Вера округлила глаза, министр усмехнулся и кивнул, — ага. Когда они ушли, он аккуратно обкопал отпечаток вокруг, перенёс на лист металла, сделал вокруг стеклянные стенки и крышку, чтобы ветер не нарушил форму, а потом со всеми предосторожностями перенёс этот экспонат к себе в подвал, там обычно хранят архивы и драгоценности. И с отпечатками босых ног то же самое сделал. Там полный подвал таких артефактов. Я не видел, он мне в пьяном бреду рассказывал.
Вера впечатлённо качнула головой, министр пожал плечами:
— Вот такая любовь.
— Жесть, — выдохнула Вера, — столько проблем из-за грёбаных традиций и страха. Тут вариант пробраться в его комнату как ниндзя даже не самый безумный. — Она помолчала и шутливо решительно кивнула: — Надо её похитить. Телепортом. Забрать из комнаты ночью в какое-нибудь красивое, уединённое место, поговорить и первую брачную ночь отрепетировать, чтобы потом, когда будет официальная часть, все относились к этому легче.
Министр горько рассмеялся и покачал головой:
— Вы не понимаете, о чём говорите. Там всё совсем не так и люди относятся к этому совсем по-другому.
— Любят все одинаково, — поморщилась Вера, — надо просто не бояться это показывать.
— Это сложно, — тихо сказал министр, глядя в огонь, Вера не нашла, что ему возразить.
В камине трещал огонь, Вера смотрела на качающиеся тени и краем глаза наблюдала за министром, так же молча смотрящим в огонь. Тревожные мысли бродили внутри как пьяные, из памяти всплывали несвязные сцены, весёлые и не очень — господин министр смеётся, господин министр опечатывает кастрюлю с тефтелями, господин министр читает ей вслух книгу по истории… Она отчётливо слышала его голос, видела книгу, могла записать по памяти название главы…
Внезапное озарение заставило её ахнуть, когда кусочки информации сложились и подошли друг другу.
— Я знаю! — поражённо выдохнула она, бросила на министра Шена хитрый взгляд и кивнула сама себе, увидела, как он напряжённо улыбается и приподнимает бровь, шутливо погрозила пальцем: — Любите же вы туман напускать!
— В смысле? — тихо спросил он.
— Тёплышко! — радостно заявила Вера, опять заставив его прыснуть, — иероглиф «тёплый» есть в вашей печати, поэтому вы сказали, что если я скажу это на людях, то кто кто, а вы точно обольётесь. — Он с досадой отвёл глаза, она хихикнула: — А когда я спросила, что это значит, вы не захотели переводить. Так это всё-таки имя?
— Нет.
«Дзынь.»
Вера улыбнулась и поправила на локте бесшумные «часы истины», вздохнула:
— Врёте.
— Не вру, — буркнул он.
«Дзынь.»
— Врёте, у меня часы есть, я знаю.
— Как? — нахмурился он, Вера интригующе улыбнулась:
— Расскажу и покажу, как только вы объясните, что за нелады у вас с собственным именем.
— Имя «Шеннон» происходит из восточной Ридии, там оно очень распространено, — недовольно пробурчал министр. — Почему отец меня так назвал, он никогда не объяснял, говорил, что ему просто нравится имя. Это название водопада в Маялу, и имя духа этого водопада, по легенде.
— Прикольно, — улыбнулась Вера, — и в чём тогда проблема?
— В том, что мы не в Ридии, — поморщился министр. — А в Империи по поводу имён свои порядки. А мой отец, конечно, очень хорошо говорил по-цыньянски, но он знал дипломатический язык, не имея представления о жаргоне и местных наречиях простолюдинов, он просто выбрал имя, какое понравилось, и первое, что сделали с моим именем имперские традиции — это отрезали от него половину, потому что к детям полным именем не обращаются. «Шеннон» превратилось в «Шен», что переводится, как вы успели заметить, как «тёплый». Лет до семи я отзывался на это имя и не видел проблемы, но когда начинается учёба, учителя обращаются к ребёнку полным именем, это традиция, а полное Шен Он переводится как «тёплый ветер», но звучит очень похоже на Шен Нон, а это переводится совсем по-другому.
Он допил чай и отставил чашку, хмуро отвернулся и замолчал. Вера сидела, вжавшись в кресло и ожидая неизвестно чего, внутри медленно покачивалась только одна мысль.
«Тёплый ветер… Южный Тёплый Ветер…»
От этой мысли хотелось беспричинно улыбаться.
— Продолжать? — хмуро буркнул министр.
— Как хотите, — тихо сказала Вероника и поставила чашку на столик, задрала рукав и сняла «часы истины», протянула министру Шену:
— Сбоку переключатель, звук можно включить и выключить. Мастер сказал, что "снял матрицу" с тех часов, которые я приносила на ремонт.
Министр заинтересованно взял у неё часы, чуть улыбнулся и сказал:
— Тепло сегодня, — тут же дёрнулся и тихо рассмеялся: — А, вот как они работают! А я-то думал, там что-то
