Яма, размером с валун, образовалась в моих кишках.
— Ты Альфа Холма Варгов, Трайн. Ты всегда им был и всегда им будешь. Ты был рожден для этого.
Убрав изогнутый нож (к счастью в ножны), он повернулся ко мне. Огонь плясал в его оранжевых глазах, а волосы были в беспорядке, словно он часто запускал в них пальцы.
— Не заговаривай мне зубы, брат! — он ткнул мне пальцем в грудь, — Не думай, что я не заметил твоего отсутствия в битве с отбросами Долины. Я ничего не говорил раньше, но теперь… Наверное, ты надеялся, что Солан убьет меня, не так ли? Ты всегда мне завидовал!
— Я никогда не завидовал тебе, Трайн. Я всегда смотрел на тебя с восхищением. С тех пор как умер отец, я стал свидетелем того, как нелегко тебе пришлось под грузом ответственности Альфы. Но ты разрешал любую ситуацию с такой уверенностью, которая меня всегда потрясала.
Брат бросил на меня скептический взгляд.
— О, так ты никогда не мечтал стать Альфой?
Я пожал плечами.
— Естественно, я мечтал — когда был щенком. Но потом я вырос и понял, что ты сильный, жесткий защитник. Настоящий лидер. Нам нужна твоя сила прямо сейчас. Ты нужен племени, Трайн.
Он тяжело вздохнул и опустился на кровать.
— Мне никто не нужен, братишка. Они больше не уважают меня — я потерял их доверие. А без этого невозможно быть хорошим лидером.
Я сел рядом с ним и подтолкнул его плечом.
— Я уважаю тебя.
Ухмылка исказила его губы.
— Значит, я поведу за собой племя из одного воина? — он покачал головой и провел рукой по своим непослушным волосам, снова открывая свежий зарубцевавшийся шрам. Я поймал его взгляд, и мое горло сжалось от боли в его глазах. — Почему он просто не убил меня, Маркон? Почему Солан оставил меня в живых? В поражении Хольмгана нет никакой чести, но, по крайней мере, ты не будешь страдать от унижений. Почему он лишил меня этого права? Зачем?
Я никогда не видел Трайна в таком подавленном состоянии. Всю свою жизнь он был моим старшим братом и всегда приглядывал за мной. Сначала он оберегал меня, а затем и все наше племя. Вполне естественно, что некоторые Варги критиковали его жесткое, военное командование, но мы редко теряли наших людей, поэтому все помалкивали и добросовестно выполняли его приказы.
И все же он был прав. Никто больше не хотел смотреть ему в глаза. Если бы мы сейчас пошли по деревне, то люди стали бы приветствовать меня, но не его. Было больно смотреть на падение моего героя. Трудно было даже представить, как тяжело ему сейчас.
— Помнишь, как ты вытащил меня из пенящейся пасти хопворта (прим. хищник той местности)?
Трайн улыбнулся воспоминаниям.
— Отец наказал тебя за кражу у матери банки с нектаром из драконьих ягод, поэтому ты убежал. Сказал, что ты собираешься образовать собственное племя по другую сторону холма. Должен признаться, мне льстило, что ты пригласил меня стать первым участником.
— Но ты сказал, что твое место здесь, с нашими людьми. Ты всегда серьезно относился к обязанностям первенца перед племенем и готовился взять на себя ответственность, когда отец уйдет к Великому Пределу. Но ты пообещал, что когда станешь Альфой, наши племена никогда не будут воевать между собой. И мы никогда не будем как Тобиас и Вантер.
Смех Трайна был не таким громким, как обычно, но я был рад услышать и это.
— Хорошо, что ты остался тогда. Не имело значения, что ты был всего лишь щенком и что даже муху не обидел бы.
— О, этот вонючий хопворт знатно погонял меня тогда. Знаешь, я не говорил тебе об этом, но я никогда раньше не слышал, чтобы твой зверь так громко рычал. А то, что поистине впечатлило меня — ты снял его голову одним пальцем!
Настала очередь Трайна толкнуть меня плечом.
— Эй, у него в пасти был мой младший брат. Я был в ярости!
Мы стали смеяться, пока у нас на глазах не выступили слезы. Как же давно у нас не было такого непринужденного разговора. Я скучал по этому.
Когда мы перевели дыхание, я с мольбой посмотрел на брата.
— В тот день я бы погиб без тебя, Трайн. И ты так же нужен мне сейчас. Все племя нуждается в твоем руководстве.
Он вздохнул и покачал головой.
— Потребность и желание — это две разные вещи, Маркон. И прямо сейчас я очень ясно понимаю, что ничего из этого не хочу.
— Это неправда. Совет согласился оставить тебя Альфой.
Это ненадолго привлекло его внимание.
— Они так сказали? В чем подвох?
Я отвел взгляд в сторону, пытаясь подобрать нужные слова. В племени я был самым дипломатичным, но сейчас не имел понятия, как рассказать ему все новости.
— На самом деле ничего хорошего, просто я сниму со своих плеч немного груза.
— Сколько груза? — спросил он сквозь стиснутые зубы.
— Политические вопросы, — отмахнулся я.
Глаза Трайна сузились до щелей.
— И как эта безумная идея относится к отбросам Долины?
— Это ее часть.
Трайн вздохнул и встал. Он схватил свою сумку и перебросил ее через плечо.
— Я не останусь там, где меня не хотят видеть, Маркон. Хуже всего то, что я не могу даже обвинять их в том, что они больше не уважают меня. Да я и не буду.
Я встал, пытаясь остановить его, но он небрежно пожал плечами и двинулся к двери. Он остановился в последнюю минуту, и во мне вспыхнула надежда, что он передумает. Но, когда он обернулся, чернота в его глазах острием пронзила меня. Его голос звучал суровым шепотом:
— Береги себя, брат. В нашем племени есть шпион. Не верь никому. Кто-то слил всю информацию Солану. Он втирается к тебе в доверие, чтобы ты, потеряв бдительность, снизил оборону. Он атакует тебя, когда ты меньше всего будешь ожидать этого, и легко заберет наших женщин. Не доверяй ему!
Я закрыл глаза.
— Нет, все не так, Трайн. Доверься мне.
Он немного засомневался.
— Откуда ты знаешь?
Я занервничал и с трудом сглотнул образовавшийся в горле ком. Выбора не было. Я посмотрел ему в глаза, надеясь, что нужные слова придут и он все же поймет меня.
— Потому что шпион — это я.
Глава 5
Натали
— Арлин, можно тебя спросить? — обратилась я к девушке.
— Конечно, — сказала она и заправила еще одну прядь моих непослушных волос в замысловатую косу, которую старалась заплести.
Она стояла за моим стулом в маленькой хижине, которую мы делили с ней. Сиенна некоторое время тоже жила с нами, пока не переехала к Солану. Мы немного скучали без нее, но обе радовались, что она нашла мужчину, который любил ее и заботился о ней. Она всегда была курицей-наседкой, и потребуется время, чтобы привыкнуть
