– Почему он так относится ко мне? Почему не может хоть раз искренне улыбнуться мне? Я так много прошу? – в голосе Найси послышались жалобные нотки.
Не поднимаясь из-под стола, Ангела взял в руки пирожное и приготовился атаковать.
– Он не видит… меня… настоящую… Даже не пытается взглянуть на меня другими глазами! Ему плевать, а мне обидно. До слез обидно!
На мгновение Ангеле стало ее жаль. Броски девушки были неточными, словно все, чего она добивалась во время их «сладкой» войны, – высвобождение эмоций.
«Возможно, у нее свое видение, которого мы не понимаем».
«Снаряды» попадали по двери, Ангела изредка выныривал из-под стола, чтобы бросить очередную вкусняшку, и тут же скрывался. Он почувствовал, как кто-то приближается к двери:
– Найси, подожди, кто-то идет!
– Заткнись! – прокричала она и бросила самый большой «снаряд» в сторону врага.
Дверь внезапно распахнулась, и мимо Рейдена пролетело пирожное. Пребывая в шоке, Красс оглядел перепачканную едой кухню. Он перевел взгляд на удивленную его появлением Найси, по чьему лицу стекал сироп, и на Ангелу, чьи глаза растерянно блестели.
– Что за детский сад?!
Рейден шагнул вперед, но из-за размазанного по полу пирожного поскользнулся и свалился на друга, окончательно испачкав его спину. На мгновение их удивленные, слегка испуганные взгляды встретились, и Ангела оцепенел.
Рейден встал и оглядел себя.
– Отли-и-ично! – обреченно протянул он. Темные джинсы пропитались чем-то липким и склизким, не говоря уже об испачканных руках, на которые он оперся, когда падал на Ангелу.
– Что здесь происходит?! – завопила немолодая женщина в дверях, в ужасе схватившись за пухлые щеки. Ее маленькие глазки забегали по кухне. От увиденного она ахнула и упала в обморок. Поспешивший на помощь Грейдинг вовремя подхватил женщину.
– Хорошо, что миссис Дейнес нет дома: у нее случился бы инфаркт.
* * *Расслабляющий душ приятно освежал кожу. Ангела давно избавился от липких сладостей, но не желал отказываться от приятных ощущений, которые получал от капелек воды.
«Пора выходить».
Подросток выключил воду. Теплый пар все еще ласкал кожу, но дверь душевой отошла в сторону, и он моментально смешался с комнатным воздухом. Насухо вытеревшись большим полотенцем, Ангела натянул на себя одежду и вышел из ванной.
Шторы в комнате не пропускали лучи солнца, хотя окна и были открыты. Рука подростка по привычке потянулась к выключателю, но Рейден, ждавший друга сидя на кровати, остановил его:
– Не надо, в темноте как-то спокойнее. Тебе подошла одежда?
– Немного великовата, но спасибо.
– Тогда я следующий.
Пожав плечами, Ангела подошел к кровати, провел по прохладному одеялу и плюхнулся на подушку. Каждая мышца тела расслабилась от приятного холодка. Он с облегчением вздохнул и устало закрыл глаза, словно собирался заснуть, когда услышал шуршание одежды.
Рейден расстегивал пуговицы на рубашке с подвернутыми рукавами. Даже в темноте Ангела мог рассмотреть очертания его тела и резкие движения. Красс был не таким худым, как он сам, в меру высоким, стройным и подтянутым, без груды мышц, которая всегда вызывала у Эрара смех. Ангела не знал почему, но он испытывал желание зарыться лицом в одеяло, сделать вид, будто не наблюдает за другом.
«Мне никогда не быть таким. Другая физиология. Кажется, я немного завидую. И восхищаюсь».
Рейден скрылся за дверью в ванную. Ангела удобнее устроился на кровати. В его памяти всплыли воспоминания о дружбе с Реем: радости, горести, споры, слезы…
«Интересно, что было бы, не встреть я его тогда? Какой была бы моя жизнь?».
Блестящие изумрудные глаза Ангелы привыкли к тьме, и он внимательно осмотрел каждый предмет в комнате. Парень нехотя нарушил свой покой, немного раздвинул шторы и подошел к шкафчику с книгами.
Первая попавшаяся оказалась путеводителем по странам, вторая – историей цивилизации, третья – сборником мифов. Ни одна книга не заинтересовала Ангелу:
«Скучно. Неинтересно. Банально. Классика. Уже читал…».
Вдруг его внимание привлекла небольшая книга с идеальной обложкой: на первый взгляд новая, но год издания говорил об обратном. Подросток не мог объяснить, что было более притягательно: пара на обложке, держащаяся за руки, или ценз «18+».
Не желая изучать аннотацию, он принялся перелистывать страницы, выискивая какой-нибудь пикантный момент, объясняющий ограничения. И это место нашлось. Ангела пробежался глазами по нескольким строчкам, и лицо его вспыхнуло, словно факел.
– Боже… – не выдержал он, чувствуя, как от каждой фразы по телу пробегают мурашки. – И Рей это читал?
– Да, читал, – ответил Красс сзади, вытирая голову.
От испуга Ангела резко повернулся и заметил на друге лишь темные джинсы. Пальцы сжали книгу, когда он, сам того не замечая, сделал шаг назад.
– Это та самая история, о которой ты говорил? – Сердце подростка учащенно забилось.
– Да. – Рейден выхватил у него книгу. – Я очень пожалел о ее покупке.
– Почему же?
– Потому что она о «нездоровых» отношениях. – Красс грубо запихнул книжку обратно на полку. – Я так и не дочитал ее. Дошел до первой романтической сцены и бросил.
– Так ты отрицательно к этому относишься? – Ангела почувствовал внутренний моральный дискомфорт.
– Это настолько удивительно? – Рейден подошел к шкафу и, казалось, схватил первую попавшуюся футболку.
– Я догадывался.
– А ты? – Футболка на Крассе сидела как влитая, и он заинтересованно, с искрами угрозы опалил друга взглядом.
– Ну, э-э-э… Не знаю. Не хочу об этом говорить.
Ангела чувствовал, что попал в моральный капкан: согласится с отрицательным утверждением друга – изменит себе, скажет что-то против – вызовет подозрения и рискнет разрушить дружбу. Предугадать поступки и реакцию людей с таким складом ума, как у Рейдена, непросто. Проще избежать каверзных вопросов.
К счастью, Красс пожалел друга и не стал докапываться до сути. Он подошел к окну и отдернул плотные шторы, оставив легкий тюль. В комната заметно посветлело.
– И что еще ты не любишь? – осторожно поинтересовался Ангела.
– Детей. Ненавижу. Не переношу.
Эрар отшатнулся от друга. Переубеждать других в делах вкуса неправильно, но он как бы невзначай заметил:
– Дети – самые прекрасные создания.
– Ужасней существ не встречал.
– Но ведь дети – это цветы жизни.
– Дети – это сорняки жизни.
– Вероятно, ты атеист.
– Я был им раньше.
Эрар только открыл рот, чтобы задать вопрос, когда услышал за дверью голос дворецкого:
– Господин Ангела, в гостиной вас ожидает господин Грегор.
13
Ангела коротко постучал в дверь.
– Да-да!
Получив разрешение, парень прошел в гостиную, трепеща от предвкушения. Он заметил Грегора возле камина, мирно попивающего чай. Мужчина перевел взгляд на гостя и со звоном поставил чашечку на блюдце.
– Проходи.
Подросток покорно занял место рядом, исподлобья следя за каждым движением отца друга:
– Как вы?
– Будешь чай? – Грегор указал на чашечку в метре от парня и пиалы со сладостями. – Прости, он слегка остыл.
– Спасибо, я все равно не люблю горячий чай, только холодный.
Но в знак уважения Ангела придвинул к себе блюдце и сделал глоток напитка. Не выдержав, он скривился, чувствуя терпкий привкус, а главное – болезненное ощущение от обожженных губ.
Грегор сложил руки на столе.
– В тот раз мы так и не смогли завершить
