— Да нет, всё в порядке, — глубоко вздыхая, проговорил я, — просто сон вспомнил.
— Да ладно, не бери в голову, — похлопал меня по плечу Соул, — вот мне хорошо — включил нейронный модуль и видишь, что захочешь, отключил — вообще нихрена не видишь.
— Ага, порой завидую тебе, железяка, — ехидно бросил я.
— Попрошу заметить, сер Мартин, — передо мной сверху спустился Юпитер, — обычно этим термином вы называете меня.
— Ты что, ревнуешь, консерва? — просмеялся Соул, параллельно вскрикнув от боли.
— Обожаю давать разряды по злым человекоподобным существам, — прожужжал Юпитер и прижался ко мне под бок, словно прячась.
— Какие-то все вокруг расисты, тебе так не кажется, Мартин? — потирая плечо, спросил Соул.
— Мне кажется, что эта штука похожа на гигантского скорпиона, — я указал на плазменный бур, — никогда не замечал?
— Кстати да, ты прав, — процедил сквозь зубы Соул, — ну и страшная же эта хрень.
— Зато эффективная, — прожужжал Юпитер и уставился на меня.
— Ну что, пошли работать? — спросил я его, на что робот пропиликал и продолжал смотреть на меня, намеренно ожидая чего-то, — можешь лететь к «гигантскому скорпиону» и проконтролировать работу этих неумех, только не увлейкайся, я скоро буду.
Послышалось пиликание и Юпитер, включив очередную песню, полетел в сторону плазменного бура и копошащихся около него работников.
Послышался весёлый мотив песни, звонкий и приятный мужской голос с постепенно нарастающей звонкой мелодией:
«Hey, I'm standing in the bed we made
Guessing that we felt apart, I'm kicking all the sheets away
Oh, I'm jumping off a sinking ship
I guess this is where this starts, I wouldn't know that it would end like this».[1]
— Это к чему сейчас эта песня? — удивился Соул.
— Просто захотел подурачиться, ты ж его знаешь, — процедил я, — простыни для него — работники, а корабль — я.
— Слишком сложно.
— Не бери в голову.
[1]Эй, я нахожусь в постели, которую мы сами стелили.
Думаю, между нами всё кончено, я сбрасываю все эти простыни.
Оу, я прыгаю с тонущего корабля.
Я думаю, здесь новое начало, я даже не думал, что всё может закончиться вот так.
СПОРЫ И СОМНЕНИЯ
Проводив взглядом Юпитера, я кивнул головой в сторону небольшого одноэтажного здания, подзывая Соула с собой. Мы медленно зашагали по металлическим ступеням.
— Сегодня всю смену собираешься сидеть и командовать? — тихо спросил меня Соул, разминая руки. Из-под его скафандра слышалось лёгкое гудение, напоминающее, что они состоят из сложных полимеров и легковесных сплавов.
— Надеюсь на это, — я взглянул в сторону бура, — какое-то предчувствие у меня нехорошее.
Мы шли с Соулом нога в ногу, звуки наших шагов сливались в один. Его поступь была сильнее и громче, отзвуки металлических конечностей проходили через ткань обуви и иногда задевали ступени вскользь, издавая неприятный скрежет.
— Соул, я всё не могу привыкнуть… — начал я, продолжая осматривать бур, становящийся всё больше и больше по мере нашего спуска.
— К периодическому скрежету и гудению? — оборвал меня на полуслове Соул грубым тоном, что мне пришлось переметнуть взгляд на него. В его взгляде читалась жестокость, он явно не был настроен на подобного рода разговоры.
— Извини, да, — замешкался я, продолжая говорить об этом, — уже достаточно времени прошло с тех пор, как мы работаем вместе, а ты всё никак не можешь рассказать о своих достоинствах.
Соул молча отвернулся и продолжал идти, пропустив мои слова мимо ушей. Его взгляд был направлен прямо, в выражении его лица нельзя было разглядеть того задиру, каким он обычно бывает.
— Знаешь, Мартин, — он прокашлялся, — для тебя это может и достоинство, но я считаю это уродством, — он продолжал идти и говорить, не поворачивая головы и едва открывая рот, — я не хотел этого, в тот день я должен был просто-напросто умереть и отойти в мир иной. Но эти люди зачем-то вернули меня обратно, словно вырвали из рук «сучки с косой» и послали её куда подальше, — на его лице появилась едва заметная ухмылка, — я конечно не попал бы в Вальхаллу на пир, но был вполне готов и к огненному котелку.
— Разве это плохо? Шанс на вторую жизнь — у тебя уже получилось начать всё с чистого листа, — я замедлил шаг, слегка отстав от Соула, — смерть в бою тебе уже не грозит — теперь ты старший помощник инженера на шахте, где кроме усталости и нытья рабочих ничего не представляет опасности.
— Разве я просил этого шанса, Мартин? Они сделали это, не спросив меня. Все кругом были только рады вновь увидеть меня живым после всей дребедени, которая тогда произошла, — Соул остановился и повернулся ко мне, — все, кроме меня самого. Они готовы были ликовать около моей койки, когда я лежал охреневая от блядских болей и холодящего железа практически во всём теле после операции.
В его голосе слышалась злость. Нарастающая ненависть засела где-то у него в глубине и рано или поздно даст о себе знать. И я боюсь оказаться рядом с ним в этот момент.
Мы уже миновали лабораторию и жилые отсеки, подойдя к винтовой лестнице, ведущей в командный центр. Соул медленно подошёл ко мне, я слегка отпрянул.
— Я пережил своих жену и детей, Мартин, — на его глазах проскочил лёгкий блеск слёз, — я больше не смогу иметь их, а на «имплантососов» в наше время ты сам знаешь, как смотрят. Я нужен только самому себе и тебе, чтобы ты не расхерачил челнок.
Послышался лёгкий смешок, после чего он опустил голову и положил руку мне на плечо, крепко сжав его. Я стиснул зубы от боли, но не подал виду.
— Ах да, ещё этим сволочам из «ТрансРесурс», — почти шёпотом проговорил он, — вживили мне свой лозунг, показав пример другим.
— «Это богатство — наше бессмертие», — проговорил я тихо и сбросил руку Соула с плеча, помотав головой, — твою мать, кто ж ещё мог профинансировать твою операцию, как же я сразу не додумался.
— Ага, вот поэтому и отмалчивался постоянно, — Соул поднял голову вверх, а теперь закрыли тему и пошли работать.
— Стой, ты так говоришь, словно ты первый из таких. Да, тебя не спросили об этом, но извини меня, когда пожарный вытаскивает из горящего дома ребёнка он уговаривает его пойти с собой? Или когда врач дефибриллирует умирающего пациента, он просит его разрешения на это? — я пристально смотрел на Соула, в его глазах читалось недоумение, — тебе, твою мать, спасли жизнь и дали возможность всё переосмыслить и пойти новой дорогой. А ты ноешь и боишься этого, словно тебя выставили голым на публику и обсмеяли.
— Для меня это есть и посмешище, — проворчал Соул, — это разные вещи, Мартин — спасти жизнь человеку и впихать ему полимерного углерода вместо конечностейй и органов.
— Ты не понимаешь, что это одно и то же? — обозлённым голосом спросил я.
— Снять кошку с дерева руками и
