На шестой ступени лестницы, откуда очень хорошо было видно вход.
Я ждала возвращения хозяев этого дома и не заметила, как уснула, привалившись к перилам.
Проснулась оттого, что кто-то меня трогал.
— Совсем замерзла, — ворчал над ухом хриплый, но знакомый голос, пока царь озабоченно ощупывал мои руки.
В приоткрытую дверь за его спиной тонкой полосой пробивался солнечный свет.
— Уже утро? — спросила я сонно, перехватив его руки, когда они спустились к щиколоткам.
— Да.
— А нечисть? Ушла?
Ксэнар вздохнул тяжело, попытался еще раз дотянуться до моих ног, но сейчас силы больше было во мне. Он неодобрительно цыкнул, но подчинился и руки убрал.
Тяжело сел, даже рухнул, на две ступени ниже меня.
Сгорбился.
— Нечисть ушла? — настойчиво повторила я вопрос.
— Нет, — односложно ответил он. Мне было мало этого ответа, но я не торопилась с расспросами. Да и не пришлось. Ксэнар сам начал рассказывать.
О том, как нечисти становилось все больше, как им долгое время не удавалось закрыть ворота, как нечисть заполняла город с трех сторон. И о том, что отбиться удалось лишь силой.
— Они не отступили, дрались до последнего. Если в прошлый раз нас хотели напугать, в этот — уничтожить, — сумрачно признался царь. — Еще одной такой атаки мы не выдержим.
Поборов сомнение, я неуверенно коснулась его плеча. Хотела как-то подбодрить его, утешить.
Широкая ладонь тут же накрыла мою холодную руку. Сжала.
— Как Агнэ?
— Спит наверху. А Сэнар?
— Помогает с ранеными. — Ксэнар замялся, но все же неохотно добавил: — Нэшар работает с совами. Проверяют территорию.
— А вы как?
— В порядке.
Я отняла свою руку, и Ксэнар тут же отпустил, не став удерживать. Посидела немного в нерешительности, пытаясь понять, примет ли он мою поддержку или обидится. Сил смотреть на сгорбленную спину царя не было, и я решилась.
Спустилась на две ступени, неуклюже попыталась обнять его, но смогла только неловко похлопать по спине. Для полноценных объятий меня катастрофически не хватало.
Так и замерла, не зная, что делать дальше. Отстраняться казалось плохой идеей, но и сидеть так было неудобно.
Проблему решил Ксэнар.
Он поднял руку, позволив мне поднырнуть под нее, и обнял за плечи.
Я легко переплела пальцы на его боку.
Сейчас это казалось единственно правильным. Прижаться грудью к его ребрам и считать далекие, размеренные и сильные удары чужого сердца.
И даже если потом будет стыдно, сейчас мне наконец спокойно.
Я нуждалась в тепле. И, кажется, нуждалась не одна.
— Мы справимся, — пообещала я решительно. Царь, впечатленный моей уверенностью, удивленно покосился на меня. — Но для начала вам нужно отмыть кровь и… раны?
— Мной занималась Ллэт.
Я кивнула.
— И отдохнуть.
Ксэнар не шелохнулся. Даже рука на моем плече не дрогнула, выдавая свое желание поскорее от меня сбежать.
Мне хотелось поторопить его, заставить сделать так, как мне кажется правильным. Потому что я за него беспокоюсь, а значит, имею право требовать…
Но вместо этого я сказала:
— Мне… я прошу у вас прощения.
— Прощения? — удивился Ксэнар. — За что?
— За то, как позволила вести себя с вами. И, ну… за то, что пыталась командовать. Когда я пугаюсь, то веду себя резко. Как говорил брат, становлюсь агрессивно заботливой.
Мое признание рассмешило царя.
Он смеялся негромко, осторожно, щадя ноющие ребра. Я терпеливо ждала, когда приступ веселья затихнет.
Отсмеявшись, Ксэнар заверил:
— Я не сержусь.
ГЛАВА XVII. Безысходность
От нападения поселение отходило сложно.
Сэнара мне удалось увидеть лишь следующим утром после трогательных посиделок с царем на лестнице.
За завтраком.
Эва был бледным и сонным.
На вопросы не отвечал и лишь негромко ругался в ответ на всякую попытку его потревожить.
Почти не притронувшись к еде, он не высидел в столовой и пятнадцати минут.
Ушел в свою комнату, угрожающе предупредив, что отправляется отдыхать.
Переглянувшись с Агнэ, я пожала плечами. Такого Сэнара ни я, ни, кажется, даже она раньше не видели.
Необходимость заживлять раны пострадавших и вымучивать последние минуты жизни с умирающими выпила из эва весь его неукротимый оптимизм.
Мне страшно было спрашивать, сколько раненых и мертвых принесла та страшная ночь.
Я не хотела этого знать.
Обучение Агнэ на время приостановилось, Иви был ранен и приходил в себя под чутким присмотром Ллэт. А Ислэ запер сестру дома, не желая рисковать ее жизнью.
Многие предпочитали укрываться за надежными стенами своих жилищ, сократив необходимость выходить в недружелюбный мир до минимума.
Эва перестали верить Зыби.
Я хотела вызвать Ариса, рассказать ему, как все плохо, и потребовать что-нибудь сделать. Необоснованная вера в то, что чернокнижник не может сделать ничего неправильного, боролась во мне с убеждением, что именно он виновник творящегося кровопролитного безумия.
Но связаться с магом я уже не могла. Желание уничтожить амулет, которое так часто рождалось во мне, но неизменно затухало под неясными сомнениями, в жизнь воплотила мелкая нечисть.
Шея моя еще долго помнила болезненную хрупкость порвавшейся цепочки.
Теперь амулет лежал где-то в курятнике, и я не знала, как его вернуть. И есть ли что возвращать.
На третью ночь, когда все тела убрали с улиц поселения и страх чуть притупился, позволив царю и его брату наконец-то немного отдохнуть, Арис пришел сам.
Словно почувствовав мою в том нужду, он пришел вечером… весьма странным способом.
Я как раз меряла шагами комнату, в нетерпении ожидая наступления нужного времени, чтобы спуститься на второй этаж и проверить, горит ли огонь в камине, когда в окно постучали.
Сначала я испугалась и метнулась к выключателю, желая погасить свет. После повторного настойчивого стука заподозрила в нарушении моего покоя жабьего принца, чтоб его болотное чудище поцеловало.
Реальность оказалась совершенно… нереальной.
За окном, с трудом цепляясь за край рамы, опираясь ногами, кажется, прямо на воздух, висел Арис.
Створки я распахнула не задумываясь, позабыв обо всех предостережениях царя, с трудом втащила обессиленного мага в комнату, и сразу же, не дав себе даже дыхание перевести, стараясь перепрыгнуть через тело, растянувшееся на полу, но все равно случайно наступив на безвольную руку, я подлетела к окну и поспешно его захлопнула. Стекло от моей старательности укоризненно задрожало.
— Нас с тобой ждет серьезный разговор, — прохрипел маг с пола.
— Водички? — озабоченно спросила я, не сразу сообразив, что за водой мне придется спускаться на кухню и… если камин все же разожжен, нужно будет как-то объясняться с Ксэнаром и его любопытным братом. А мне этого очень не хотелось.
На мое счастье, Арис отказался.
Перевернулся на спину и, отдышавшись, грозно вопросил:
— Что ты сделала с моим амулетом?
— Ах, это…
Он, несомненно, ждал, что я начну просить прощения и оправдываться, и очень удивился, услышав вместо сбивчивых извинений гневное:
— Вы меня обманули!
— Обманул? — недоверчиво переспросил маг. — Когда?
— Вы обещали, что ваш амулет оградит меня
