Из оружия у меня был только ножик за поясом, да кровожадный выходец за спиной. Сэнар был настолько сумасшедшим, что в лес пошел с голыми руками. Глефу ему так и не вернули, а любое другое оружие он не признавал.
— И что мы будем здесь делать? — мой скептицизм был встречен открытой улыбкой.
— Охотиться.
Разумеется, а как же иначе? О чем я вообще?
Сэнар это нравилось, он был в восторге от тревожащих шорохов, от непроглядной темноты, в которой вполне могло что-то затаиться.
Вернее, темнота была непроглядной лишь для меня, Сэнар-то, конечно, что-то в ней видел. Светящиеся белым зрачки, по крайней мере, говорили именно об этом.
Выглядело жутко, но меня почему-то успокаивало.
— Зачем я вообще с тобой пошла? — ворчала я ему на ухо, когда после десяти минут очень громких, благодаря не особо тихой мне, блужданий по лесу, Сэнар подставил мне свою спину.
Сначала я боялась, что под моим весом его просто переломит, но быстро оценила удобство и комфорт такого передвижения.
Мы неслись по лесу неслышно, как тени, а я больше не боялась позорно зацепиться за какую-нибудь корягу или корень.
— Потому что тебе тоже хотелось почувствовать это.
— Что?
— Свободу.
Сэнар улыбался, совершенно точно улыбался, легко скользя между деревьями. Одетый в обычную рубаху, темно-синего, будто припыленного цвета и в черные штаны, он все равно выделялся в темноте излишней белизной кожи и почти светящимися длинными косичками, перекинутыми на грудь.
Спрятанные в них шипы в расслабленном состоянии были мягкими, эластичными, но стоило выходцу разозлиться, как они твердели и забавно топорщились. Эта особенность хту-наа приводила меня в неописуемый восторг. Злой Сэнар очень походил на дикобраза, и это было слишком мило, чтобы бояться.
Мне было проще, если бы не серая рубаха, едва ли кто-то смог бы разглядеть притаившуюся на спине у выходца Огневицу.
Мы бежали по лесу минут двадцать, пока не наткнулись на нечисть.
Сэнар наслаждался ночной пробежкой, казалось, совсем не обращая внимания на довольно тяжелый довесок в моем лице. Как он утверждал, этот мир был очень легким, здесь ему было даже дышать легко.
— Здесь мы сильнее, чем дома, — как-то сказал он мне.
Я тогда не то, чтобы удивилась, скорее просто впала в ступор, так как даже не задумывалась о такой простой, в сущности детали, как гравитация. Насколько сильно мне повезло, что я вляпалась в этот мир, а не, скажем, в какую-нибудь альфа-центавру, где земное притяжение раз в десять сильнее, чем на родной земле. Странно было понимать, что вот так вот случайно провалившись из одного мира в другой, я могла стать лепешкой, так и не поняв, что произошло.
Высокая, но тощая до полупрозрачности, нам навстречу из-за пушистой ели выскочила совершенно голая девица. Полное отсутствие груди, никаких округлостей, просто кости, обтянутые кожей, если бы не ее нагота, то я ни за что не подумала бы, что это девушка. Даже длинные распущенные и растрепанные светлые волосы, не смогли бы меня в этом убедить.
— Сэнар. — тихо позвала я, во все глаза таращась на неожиданную преграду, — что делать будем?
Девушка протянула к нам руки:
— Иди ко мне.
Вот уж в чем я точно была уверена, так это в том, что идти к ней нам как раз-таки не стоит. Ашша много ужасов мне про эти леса рассказывала, в том числе и про нечисть, выпивающую человеческое тепло до последней капли. Про эту невидаль она говорила или про другую, я не знала, но прекрасно понимала, что эта скромница тоже из нас с удовольствием что-нибудь выпьет. Кровь, тепло, жизненную силу, не важно. Главное, что из ее объятий мы уже не выберемся.
— Иди ко мне, — нежно повторила она. Красивый, мягкий, напевный голос, очень… очаровывающий.
Сэнар дернулся, принюхался, отступив на шаг.
Наверное, она должна была быть очень красивой, эта нечисть, но долгие дни, если не годы, без еды, сделали свое дело, она не поражала воображение неземной красотой, вот только голос ее был все так же сладок и манящ.
— Приди, — не унималась эта чертовщина.
Сэнар пошатнулся и опустил руки, прекратив меня поддерживать. Я цепляться за него не стала, и легко соскользнула на землю.
Нечисть сделала шаг к нам, бликуя нечеловеческими глазами, и выходец послушно качнулся к ней, сделав за раз сразу три шага.
Мягкий, мерный свет камушка в защитном кольце я заметила слишком поздно.
— Сэнар!
Он бросился к ней, не раздумывая, не сопротивляясь, даже не пытаясь хотя бы не торопиться, стоило только прозвучать еще одному мелодичному, влекущему приказу.
Рухнул в открытые объятия, отчего хрупкая на первый взгляд девушка, даже не пошатнулась, затих, крепко обхватив ее руками.
— Поцелуй, — очередная, мягкая просьба, которой невозможно сопротивляться, и Сэнар покорно склонился к ее губам. Разница в росте была не так уж велика.
Долговязый выходец возвышался над нечистью едва ли больше, чем на полголовы.
Поцелуй был неизбежен, и, возможно, не будь на мне колечка, я бы тут не в шоке стояла, а в томном ожидании своей очереди, нетерпеливо желая поделиться жизнью с этой тощей, страшной, смертельно опасной дрянью.
Но колечко было на мне, а Сэнар считался моим другом, хотя едва ли он смог бы в полной мере осознать значение этого слова, и я не собиралась отдавать его на съедение этой страхолюдине.
С подручными средствами для подлых ударов мне в этом мире везло. Изогнутую и сучковатую, но все равно очень крепкую ветку, я подхватила с земли не задумываясь, просто увидела в рассеянном свете луны и решила, что это именно то оружие, что надо.
Первым по спине получил Сэнар. Я надеялась напугать его, застать врасплох, заставить отвлечься, но не добилась ничего. Он даже не вздрогнул, жадно приникнув к бескровным белым губам.
Второй, более удачный удар обрушился на нечисть. Вот она-то как раз очень легко отвлеклась.
Оторвавшись от своей жертвы, обернулась ко мне, страшно вывернув шею и зашипела, скаля мелкие, острые зубы. Они совершенно точно были треугольными, и их, без всякого сомнения, было больше, чем двадцать восемь, или даже тридцать два.
— Руки от него убери, гадина зубастая, — бесстрашно рявкнула я, занося палку для очередного удара.
Вот только второго удара не было, эта дрянь оказалась несправедливо сильной.
Перехватив палку, она просто вырвала ее из моих рук, отшвырнув в сторону. Верное оружие, так удачно отвлекшее ее от выходца, с сухим стуком, врезалась в ствол ближайшей сосны.
— Ой-ей, — спрятав руки за спину, я отступила на шаг назад, чувствуя, как ужин в животе превращается в тяжелый
