Он вскинул голову и выпрямился в полный рост. В этот момент он был в точности как его отец, господствуя над всем вокруг.
– Пусть все селяне немедленно соберутся в крепости, – приказал он караульной, и та, кивнув, умчалась прочь. – Капитан, – обратился он затем к стражнику, которого отец вместе с ним оставил за старшего, – пусть ваши люди помогают эвакуации. Отправьте их как можно больше. Что до ворот поселка…
– Я лично за этим прослежу, – ответил капитан. – Мы забаррикадируем ворота, и я поставлю защищать их своих лучших бойцов. Прочих отошлю в крепость.
Тристан кивнул:
– Присылайте ко мне с докладами посыльного, и скажите Джане, чтобы подготовила голубей. Надо отправить депеши. А пока, – повысив голос, так чтобы его приказы было слышно несмотря на шум, – мне нужны добровольцы, здоровые слуги и селяне. Пусть построятся здесь же, во дворе, через четверть часа. Будем оборонять крепость, пока не вернутся коммандер и остальные наездники.
Толпа разошлась. Капитан Флинн рассылал стражников, а слуги спешно готовили припасы. Морра же отправилась допросить Эллиота в надежде выведать больше подробностей о грядущей атаке.
Посреди суматохи Тристан опустился на корточки рядом с Сэвом.
– Спасибо, – сказал он и жестом велел целительнице отвести его в безопасное место. – Мы в неоплатном долгу перед тобой. А это, – указал он на сумку с яйцами, – держи пока при себе.
Вероника посторонилась, и тут затуманенный взгляд Сэва остановился на ней. Юноша как будто припомнил ее… Вероника не успела уйти, а Сэва уже подняли с земли и унесли.
Вероника потерла разболевшиеся виски. Если Сэв признал ее и спросит о девочке, которую когда-то уже встречал… Вот уж чего ей точно не нужно. Вероника поискала взглядом Тристана, однако тот уже направлялся в сторону храма. Вероника нахмурилась.
– Ты куда? – окликнула она его.
– Надо запалить маяк.
* * *Кругом стоял шум, а у нее в жилах закипала кровь. Так много всего происходит, так много стоит на кону… Солдаты, предатели, яйца фениксов. Но какая бы армия ни встала у порога крепости, одно Вероника знала наверняка: Тристан призвал добровольцев оборонять твердыню, и она будет сражаться.
Начались приготовления к битве, и во дворе царил хаос: селян сгоняли в пустые бараки, а они прижимали к груди детей и немногие пожитки, какие успели прихватить, в то время как стражники катили по мостовой бочки с зерном, а слуги несли ведра с водой в сторону кухни.
В Веронику врезалась невысокая девочка: лохматая, на плече маленькая птичка, а в руках – самодельное копье.
– Воробейка? – не веря собственным глазам, спросила Вероника, но девочка быстро затерялась в толпе. Когда она успела попасть в Гнездо? Прибыла вместе с Вал и бардами или торчала в окрестностях даже дольше, бродя вокруг поселка и собирая всевозможные сплетни?
Не успела Вероника снова отыскать ее среди толпы, как раздался гром, послышалось шипение.
Поначалу она решила, что это воспламенился феникс, но потом, глядя в небо, заметила вспышку света на золотой статуе, венчающей храм. Видимо, она служила еще и маяком, но вместо черного дыма, как от сигнальных костров, от нее вверх поднимался дым ярко-алый. Что бы там наездники ни жгли – какие-то особые листья или травы, – окутанная ими, статуя напоминала живого феникса, вошедшего в огненное пике.
Тристан спускался по лестнице, а люди внизу сновали туда-сюда: выбегали из здания или наоборот, заносили внутрь постели и ящики с припасами. Святыню на время превратили в лечебницу. Наверное, подумала Вероника, Сэва определили туда. Скольких еще отнесут к нему до наступления ночи?
Во дворе тем временем собирались добровольцы: повара, селяне, слуги и конюхи, – и Вероника заняла место в строю.
Она вытерла вспотевшие ладони о штанины. Сердце громко стучало в груди, но она постаралась не думать об ужасах предстоящего – как и о том, что значит биться в рядах добровольцев. Для нее это означало перейти символическую границу: решив сражаться, она сделала выбор – остаться здесь, навсегда. Да и не могла она стоять в стороне, пока Тристан и остальные рискуют жизнями, а империя наносит очередной удар по наездникам.
Когда Тристан проходил мимо по мостовой двора, Вероника заметила в тени храма Вал. Сестра лениво наблюдала за добровольцами, но даже не думала присоединиться к ним. Вероника поспешила задавить боль разочарования: с каких это пор Вал бежит от драки? Но, видимо, сестра сочла, что этот бой – не для нее.
Тристан с мрачным видом обвел собравшихся на плацу. Когда в ряд встали припозднившиеся, он пошел вдоль рядов. Следом за ним стражник катил тачку с оружием, помогая будущим бойцам выбирать: праща, самострел или что иное, подходящее их умениям и телосложению.
Вероника слышала лишь приглушенное бормотание, однако один за другим добровольцы получали оружие и назначение. Подростков из поселка Тристан отправил туда, где им будет безопаснее: поручил разносить сообщения и меха с водой. Веронике показалось, что она заметила среди них Воробейку.
Наконец пришла ее очередь.
– Я готов биться, – выпалила Вероника, не дожидаясь, что скажет Тристан.
Ответил он далеко не сразу, так что пауза затянулась, и безмолвный миг превратился в зияющую пропасть. Неужели Тристан прогонит ее? До наступившего момента эта мысль и в голову ей не приходила, а свои чувства Тристан запер накрепко – не пробиться, не прочесть.
Наконец Тристан вымученно улыбнулся и обнял ее одной рукой за плечи. Вероника сразу же поняла, что ее планам не сбыться. Она задышала часто и неглубоко. Она словно только сейчас заметила, что на нее смотрят десятки пар глаз.
– Ты же только начал тренироваться, – тихо напомнил Тристан. – Нельзя тебе на стену, там слишком опасно. И я сам тебя туда не отправлю. Нам бы пригодилось больше посыльных или…
– Посыльный? – глухо повторила она. – Как ребенок?
Послышались шепотки. Шею и уши стало покалывать от накатившего жара.
– Ник, – начал было Тристан, но она не дала ему продолжить:
– Здесь сейчас опасно для всех, – сказала она, схватившись за грубую ткань штанин, чтобы скрыть дрожь в руках.
– Ник, – Тристан нагнулся к ней, – есть много других важных заданий, надо не только сообщения передавать. Эрскену понадобится помощь в Гнезде – присматривать за фениксами… и не только за самками.
Последнюю часть предложения он произнес так, словно хотел подбодрить ее. День-другой назад это сработало бы, но сейчас Вероника продолжала стоять перед ним, точно каменная.
– Не усложняй, пожалуйста, и так все непросто, – попросил Тристан. В его глазах отразились подавленные эмоции: вина? жалость?
Вероника поверить не могла, что Тристан отвергнет ее перед всеми. Опозорит перед прочими подмастерьями. Сам же обещал помочь, говорил, что она – одна из них. Что из нее выйдет хороший наездник. А сейчас обращается с ней так, словно она – слабая, никчемная и нуждается в защите.
Обращается с ней, как когда-то – Вал.
В горле перехватило
