– Я просто не готов ко всему этому, – тяжело дыша, продолжил он. – Никто из учеников еще не бился по-настоящему, а Эллиот… не знаю, как с ним быть. Мне невыносима сама мысль, что все эти люди рассчитывают на меня, ждут моих приказов. И если получится защитить хотя бы одного друга, защитить тебя, я обязан это сделать. Я должен этого хотеть, потому что так надо. Но я не могу, просто знаю, что не смогу справиться в одиночку. Мне нужен ты, тебе я доверяю как никому, но я обещал и…
– Обещал? – резко переспросила Вероника. Это слово пронзило ее грудь, только что распираемую от радости. – Кому обещал?
Вал вышла из тени.
И хотя она была ближе к Веронике, чем к Тристану, смотрела она только на него. Веронику чуть не захлестнуло волной тенемагии, ауру которой излучала сестра: порывы магической энергии достигали такой силы, что практически сбили Тристана с ног. Он ударился спиной о стену и обмяк, а Вал двинулась на него. В ноздри ударил дымный запах ее волшбы.
Вероника, которая успела открыться для Тристана и была связана с ним, услышала мысли сестры:
«Хватит. Молчи. Не думай. Ты ничего не помнишь. Ты…»
– Довольно, Вал! – прокричала Вероника и грубо оттолкнула сестру. Вал отвлеклась, и связь пропала. Воздух перестал потрескивать от магии. Жуткий голос сестры пропал из головы Вероники – и головы Тристана тоже.
Вероника усилила свой ментальный барьер, а вот Тристану никак помочь не могла.
Тристан потряс головой, поморгал, пытаясь сообразить, что произошло. И если Вероника сразу поняла, что голос, звучавший в голове, принадлежал ее сестре, она не знала, как воздействие тенемагии переживают те, кто ею не владеет. Тристан вполне мог слышать неразборчивый шум, грохот, ощутить внезапное подспудное желание, а может, его собственные мысли вдруг закружились бешеным вихрем.
– Кому и что ты обещал, Тристан? – с нажимом спросила Вероника, опасаясь того, что Вал могла сотворить с его разумом и памятью.
– Ни единому его слову верить нельзя, – начала было Вал, но Вероника оборвала ее:
– Нет, это тебе нельзя верить, – выплюнула она. – Прошу, скажи, Тристан.
Тристан сперва настороженно взглянул на Вал и лишь затем – на Веронику. В себя он вроде пришел, но все еще силился понять, что происходит.
– Не злись, Ник. Твоя сестра очень за тебя переживала, вот и все. Она не хотела, чтобы ты сражался, пока на то не будет крайней нужды. Вот я и обещал, что не пущу тебя на стену, где опаснее всего.
Он словно умолял, но Вероника совершенно ничего не испытывала к нему. Она резко обернулась к сестре. Вал вовсе не пеклась о ее безопасности, она лишь хотела отгородить ее ото всех, погрузив в полное одиночество.
Внезапно картина в уме Вероники сошлась: «…это – именно то, чего я ждала».
Вал знала, что солдаты идут.
Мысль просто ужасная, но Вероника не сомневалась в ее справедливости. Вал ведь и в Гнездо-то пришла всего за несколько дней до атаки. Такой опытный тенемаг, как она, просто не мог не заметить сотни солдат, идущих на гору. Вероника щупальца магии держала при себе, старалась не распускать широко, зато Вал всегда раскидывала сети как можно дальше. Вот почему она предлагала Веронике уйти поскорее, и предлагала так настойчиво. Она не предупредила наездников, и они не успели подготовиться; утаила сведения, рискуя многими жизнями ради того, чтобы снова вернуть контроль над Вероникой.
Стоило Вал появиться, как она тут же принялась сеять семена страха и сомнения в сердце Вероники. Поносила наездников, сомневаясь в их целях и благодарности, упрекала сестренку за службу им. А когда вернулась Ксепира и ее посадили в брачный вольер, Вал оказалась как никогда близка к своей цели. Решив же действовать через Тристана, чтобы тот не пустил Веронику сражаться, она практически лишила сестренку всего, что дарило ей счастье. Столько боли и страданий, и все ради этого момента – чтобы у Вероники не было опоры.
– Ты знала, что она вернется? – спросила Вероника у сестры. Это было последнее, что она еще не выяснила. Последний вопрос, на который она хотела получить ответ. Она и раньше спрашивала, но Вал находила отговорки. На сей раз ей не отвертеться.
Смена темы сестру удивила, но она вскинула подбородок и, сверкая глазами, ответила:
– Да.
– Ты привела ее сюда… ко мне? – глухим, мертвым голосом продолжала спрашивать Вероника.
– Да.
– Как? – в горле медленно поднималось жжение. Вероника стиснула зубы: ей казалось, что она выдохнет в сестру огнем, когда та беспечно пожала плечами.
– Ты нетерпелива, Ника, как всегда. Воскрешения – не для малодушных. Прошла целая неделя, прежде чем она вернулась. Феникс искал тебя, но рядом оказалась только я. Нелегко было управлять ею, но мне удалось. Она последовала за тобой, я за ней, и вот мы здесь.
Теперь уже все тело Вероники охватило пламя, пожирающее внутренности, умоляя выпустить его на волю. Вал выдала ее и назвала Никой при Тристане, но по сравнению с остальным это казалось сущим пустяком.
– Почему ты не сказала мне? – набросилась Вероника на сестру.
– Так я пыталась, – огрызнулась Вал. – Говорила, что у меня для тебя подарок. Но ты и слушать не захотела, помнишь? Вот я и призвала ее сюда…
Вероника закончила про себя предложение: «…чтобы тебя выгнали, а они взяли и заперли Ксепиру в клетке».
Вероника медленно покачала головой, анализируя сказанное Вал, пытаясь добраться до детали, которая смутила ее.
– Как тебе удавалось ею управлять? Как ты сумела призвать ее сюда? Это невозможно, ты не связана с ней.
Тристан ухватился за слово «связана», и его взгляд метнулся в сторону брачного вольера. Но Вероника была так занята спором, что не обратила внимания.
Вал склонила голову вбок, присматриваясь к Веронике, а потом глубоко в недрах ее разума распахнулась дверь.
Вероника вмиг поняла, что это – постоянная связь с Вал. Своего рода узы, но если узы с Ксепирой работали в обе стороны и к ним всегда был доступ, то этот канал был узок и непостоянен – открыт, но под защитой.
Веронику ослепило вспышкой озарения: Вал использовала эту связь с ней, чтобы управлять Ксепирой, добиться от феникса доверия. Вероника была частью сестры, константой, которую не вытравишь из разума, и Ксепира это почувствовала. Осознание напомнило о слишком сильной связи с Тристаном – и о том, как проникла в нее Вал. Если Вероника – часть ее разума, то и Вал – часть ее, а значит, она
