Чезаре немедленно его подхватил под руку, отвел на пару шагов в сторону и усадил на каменную скамью, после чего, заглядывая в лицо, встревоженно спросил:
— Ты что творишь? Ты разве не прикрыл поток эмоций? С ума сошел? Или хочешь сойти?
— Я его открыл, на полную, — хрипло выдавил из себя Фабио и, тряхнув головой, с трудом сфокусировал взгляд на перепуганном лице друга. Чезаре был прав, совершенно прав. Сосредоточиться еще немного и… захлопнуться. Невыносимо сильный гул чужих переживаний разом стих, и Фабио глубоко вздохнул, пытаясь немного унять бешено стучащее сердце и дрожащие руки. — Он был здесь, убийца, совсем рядом. Я его почуял. Попытался поймать — да разве в таком гаме… Напрягся посильнее, а потом… Чезаре. Он не мог уйти далеко. Его нужно ловить.
Разом вскочив на ноги и справившись с головокружением, Фабио, недолго думая, кинулся на свет трех фонарей, неподвижно маячащих в темноте. Тело Теодоро лежит там, значит, синьор начальник охраны тоже там, если он не конченый остолоп. Но зачем бы барону держать на службе конченого остолопа? Значит, Фабио тоже нужно туда, как можно скорее. Если убийца остался здесь, чтобы насладиться всеобщим смятением, он может наблюдать за ними до сих пор. Он не мог понять, что Фабио его заметил, не с чего ему было понять.
— Откуда ты знал, что это убийца? Куда ты собрался? Дай руку, ты шатаешься, — Чезаре снова подхватил Фабио и пошел с ним на улицу, к телу.
— Я тогда не знал, что убийца, но его эмоции… Он так злорадствовал, я не мог не понять, что случилось что-то плохое, и кто-то этому рад, — пояснил Фабио.
Чезаре кивнул:
— Что ж, это важно знать, что убийца — кто-то из присутствующих, гостей или слуг.
— Или нет… — возразил Фабио. — Может, он тут в кустах засел, специально, чтобы позлорадствовать. Я не успел понять, откуда эманация идет.
Он уже мог различить в свете фонарей фигуры охранников, хмуро переговаривающихся между собой. Четверо стояли, еще один сидел на корточках, пытаясь привести в чувство распростершуюся на земле девицу. "Значит, с ней все в порядке, просто лишилась чувств", — с облегчением подумал Фабио.
— Завязывай, Бруно, бери ее и неси в дом, — отрывисто скомандовал один из стоящих, и Фабио тут же кинулся к нему, вырвавшись из заботливых объятий Чезаре.
— Синьор начальник, — неловко обратился он к главному охраннику, имя которого напрочь вылетело из головы, а потом возбужденно затараторил: — Убийца был здесь пять минут назад. Возможно, он до сих пор здесь. Мы можем его найти.
Коренастый начальник охраны недоверчиво хмыкнул и нахмурился, огладив пальцами свои выдающиеся усы, торчащие в стороны, как две маленькие метелки.
— Синьор, простите, не знаю, как вас зовут, пошли бы вы лучше в дом, — дружелюбным тоном сказал он, но, даже не ощущая чувств, Фабио понимал, что за ним стоит раздражение. — Тут вам делать нечего, у нас тут тело маркиза, а вам нужно успокоиться.
Фабио невольно начал скашивать глаза на тело и тут же встряхнулся. Вот уж не нужно было ему разглядывать убитого Теодоро. Нужно было как-то убедить начальника охраны, что Фабио его не отвлекает от дела, а говорит всерьез, но как это сделать без дара убеждения? Еще одного наплыва эмоций Фабио сейчас не вынес бы.
И тут подошедший спокойно Чезаре взял дело в свои руки.
— Смир-рна, — скомандовал он. — Слушать синьора делла Гауденцио, эмпата, признанного на службе его светлости герцога, когда он помогает делать вам вашу работу.
Начальник вытянулся во фрунт и кивнул:
— Слушаюсь.
"Точно, он же отставной военный, армейский, на нем это поперек всего лица и всей фигуры написано", — досадливо поморщившись, подумал Фабио. Все же он до сих пор был не в себе, иначе тоже заметил бы сразу, едва подошел, как и Чезаре. Впрочем, переживать по поводу своего состояния сейчас было вовсе не время, и Фабио, постаравшись сосредоточиться и ничего не упустить, принялся рассказывать начальнику охраны о том, что именно учуял, в какой момент, на каком приблизительно расстоянии от него, учитывая силу и ясность эманации, мог находиться убийца, и где стоял он сам.
Пока он рассказывал, лицо усатого начальника становилось все более сурово-непроницаемым, а глаза при этом удивленно округлялись. И Фабио, глядя на его физиономию и на перепуганно-ошарашенные лица остальных охранников, с огромным усилием удерживался от того чтобы повернуть голову в сторону лежащего на траве тела. Взглянуть и удостовериться насчет своих подозрений. Ему хотелось окончательно убедиться, но он заставлял себя не смотреть, уже почти наверняка зная, что он там увидит.
— Он не мог понять, что я его почуял — так что, вероятно, до сих пор находится здесь, — закончил Фабио свой обстоятельный рассказ, и начальник охраны, лишь молча коротко кивнув, немедленно принялся раздавать указания подчиненным, прикрикивая на них, чтобы пошевеливались.
А Фабио теперь, когда он покончил с делом, ничто не могло удержать от того, чтобы медленно развернуться и посмотреть. "Это точно Теодоро?.." — растерянно подумал он в первый момент. Убитый был раздет до пояса, правая рука вывернулась под немыслимым для живого человека углом, а левая была закинута за голову, тело в свете фонаря можно было хорошо разглядеть, но Фабио не смог сразу узнать лица: все его целиком — лоб, щеки, подбородок, покрывали мелкие закорючки и линии. В полутьме они казались похожими на неаккуратно, с потеками нарисованный черной тушью причудливый узор. Только это была вовсе не тушь.
Фабио тогда ощутил, как на язык что-то давит и кружится голова, и поспешил отвернуться, а вот Лоренцо сегодня так поступить не мог. Он осматривал тело внимательно, и это было тело Чезаре. Чезаре. Представить себе друга с такой же жуткой росписью на лице Фабио по-прежнему не мог. Протяжно вздохнув, он сочувственно посмотрел на Лоренцо и молча в третий раз наполнил его бокал. Бутылка почти опустела, осталось только несколько глотков на самом донышке. Надо велеть принести еще, желательно Дамиане, чтобы не нарваться на расспросы Эстель. Фабио, разумеется, собирался ей все рассказать, но лучше завтра. Он еще раз смерил Лоренцо тяжелым и печальным
