— Хммм. Странно, как мы живём в таком Зажопинске и не знаем друг друга.
— Да. Удивительно.
— А чё ты на персидский решила поступать? — поинтересовалась Зара.
— Хрен знает. Наверное, потому что конкурс маленький был. А ты?
— А я случайно тыкнула пальцем в список языков и попала в персидский. Подумала, что это знак.
Диана улыбнулась.
Картинка перед глазами сменяется другой. 2011 год. Зара уже полгода как замужем. Она закончила университет и (пока безуспешно) пытается найти работу с персидским языком, одновременно пробуя себя в качестве ювелира, поскольку это занятие уже давно её влекло. Параллельно Зара записалась на восточные танцы под впечатлением от пластики и привлекательности танцовщиц в Турции, где они с Даной ради прикола работали аниматорами этим летом. Девочки на танцах кажутся Заре примитивными, ей не хочется ни с кем знакомиться, она в печали и ностальгии за универом. Но одна из девчонок настойчиво игнорирует Зарин настрой и вот уже несколько занятий подряд как ни в чём не бывало подсаживается к Заре в раздевалке и без конца о чём-то рассказывает, не принимая близко к сердцу неразговорчивость новой знакомой. В конце концов рыжая болтушка начинает Заре нравиться, и она даже запоминает её имя, чего с ней давно не случалось. Лиза. Лиза Беренштейн. Девушки пару раз договариваются о встрече и общаются на откровенные темы за коктейлями в кафе.
Из этих приятных сердцу воспоминаний Зару вывел ставший невыносимым грохот над головой.
— Блять! Что же это такое?!
Девушку не покидало ощущение, будто сверху к ней что-то приближается, а, возможно, это было просто предчувствие нависшей опасности. Зара упёрлась ногами в землю и попыталась привстать на стуле, как вдруг что-то коснулось её головы! От внезапного испуга девушка потеряла равновесие и вместе со стулом рухнула на бок, больно ударившись головой о пол. Произошедшее повергло Зару в шок, и она на несколько минут отключилась от реальности. Всё погрузилось в звенящую темноту.
Из забытья девушку постепенно начало возвращать одно слово, которое неприятно пульсировало в мозгу. Это было знакомое слово, Зара непременно слышала его раньше, однако из-за шокового состояния пока не могла уловить его значение. Потом вдруг в один момент всё стало на свои места, сознание вернулось к Заре, и её прошиб холодный пот. Она поняла значение слова, которое крутилось у неё в голове.
— ПОТОЛОК.
Ей на голову опускается потолок! Она только что коснулась его головой! И через пару часов, а может, и минут её раздавит здесь, как букашку.
Заре стало трудно дышать. Нет, не такой смертью ей бы хотелось умереть. И тем более не сейчас, когда она так сильно и неожиданно влюбилась. Зара закрыла глаза и тихонько заплакала. Ей вспомнилась бело-рыжая дворняжка, которая слизывала ей слёзы в деревне у бабушки. Девушка попыталась удержать образ собаки перед глазами, чтобы отвлечь скованный страхом мозг от происходящего, однако ничего не получалось. Найда ускользала от неё через кусты малины, и девушке никак не удавалось увидеть её мордочку.
— Добрий вечір, — вдруг раздалось в темноте, и образ Найды окончательно растворился в воздухе.
Зара открыла глаза. Прямо перед ней на коленях стояла девочка от силы лет пятнадцати с вытянутыми вперёд руками. Зара не могла разглядеть её лица, которое было закрыто ниспадавшими чёрными волосами, и это пугало.
— Добрий вечір, — в этот раз более настойчиво повторила девочка.
Зара подумала что её глючит от пережитого стресса, но всё равно ответила:
— Сомневаюсь, что этот вечер добрый.
Незнакомка медленно наклонила голову влево, затем вправо, по-видимому, рассматривая Зару из-под густых волос. Подобным образом делают собаки, когда удивлены, однако наблюдать такой жест у человека показалось Заре достаточно странным.
— Я не розумію москальської мови, — спустя минуту ответила девочка.
Зара подумала, что сошла с ума. Поскольку ущипнуть себя не представлялось возможным, она сжала одну из связанных рук в кулак, до боли засадив ногти в ладонь. Чувства есть. Значит, она не спала. Эта девочка на самом деле стоит перед ней.
— Як ти сюди потрапила? — спросила Зара, перейдя на украинский язык.
— Мене покликала твоя каблучка з червоним каменем, — ответила девочка. — Мені довелося знати одну з її колишніх власниць. Стерво рідкісне. Я допомогла їй, а вона про мене забула.
Заре тоже хотелось попросить помощи, но после признания девочки это было бы как-то неловко. Поэтому она решила подойти к этому вопросу издалека.
— Як тебе звуть? — спросила Зара.
— Галина, — как-то грустно произнесла своё имя маленькая незнакомка.
— Ти тут живеш?
— Колись жила, — туманно ответила Галя.
— А зараз?
— А зараз НЕ ЖИВУ.
— Чому ти ховаєш своє обличчя?
— Бо воно покалічене, — как-то чересчур спокойно ответила девочка.
— Хто покалічив тебе? — продолжала задавать вопросы Зара.
— Мій чоловік.
— Чоловік?! — не поверила своим ушам Зара. — Але ж скільки тобі років?
— Чотирнадцять.
- І як твої батьки це дозволили?
— Це вони видали мене за нього заміж. Він згвалтував мене, коли мені було дванадцять. Я так кричала, якби ти чула, як я кричала, але ніхто мені не допоміг… — с надрывом в голосе рассказала свою трагедию Галя, и Заре показалось, что она сейчас разрыдается. Но девочка продолжила спокойным тоном: — А потім він прийшов до моїх батьків і розповів усе не так. Сказав, що я сама на все погодилась і звабила його. Я заперечувала, проте ніхто мені не повірив. Мої батьки не витримали цього сорому, віддали за нього заміж і зреклися мене. На весіллі я бачила їх востаннє. Він забрав мене у цей замок і зачинив тут навіки.
— Навіки? — переспросила Зара, однако девочка не ответила и продолжила свою историю.
— А потім у мене народилося дитятко. Малесеньке і кволе, таке беззахисне…
Галя замолчала, погрузившись в своё горе.
— Де зараз твоя дитина? — решилась нарушить тишину Зара.
— Воно стало янголом, — не задумываясь, ответила Галя. — Дитя народилося семимісячним, бо він мене добряче перед цим побив, і взагалі всю вагітність бив… Я так молилася за це дитя… А коли воно дивом народилося живе, він сказав, буцімто не вірить, що дитя від нього. І на моїх очах велів кинути його собакам. Я кинулася за ним, у саму гущу тих ненажерливих псів, яких він спеціально тримав голодними. Але вже було пізно. Вони розірвали моє дитя на шматки. Я бачила, як один із них тримав у зубах малесеньку ручку, а другий намагався її видерти… Господи! За що?! І тепер цей кат спокійно гниє у могилі, а я тут… А воно мене кличе, я чую, чую, як моє дитятко мене зве, як йому холодно там, на тому світі, яке воно голодне, яке нещасне, яке самотнє… Нікому його втішити… Хіба можна дитяті без мами?!
Зара чувствовала, что Галин голос дрожал. Ей бы стало немного лучше, если бы она поплакала, дала волю слезам, но плакать Галя почему-то не могла.
