Ночь, обязанная быть морозной, колючей, ветреной, приняла их в горячие объятия и закружила вихрем, дезориентируя и пьяня. А Степка кричала. Во всю силу легких. Извернулась в мужских объятиях, обхватив Никиту ногами и руками, вцепившись намертво, не оторвать.
Подумать о красоте полета, пожалуй у нее не выдалось возможности. Страх, парализовавший конечности руководил ею, ничто иное. Захватывающее дыхание чудо? Небывалые ощущения великого и неизведанного? Как бы ни так!
Не видела она прекрасного звездного неба, с которого в одночасье, словно кто ластиком стер, исчезли тучи. Не видела красоты родного поселка, озаренного светом луны, домов с редкими огоньками в них. Не разглядела голубой замороженной речушки, перечеркнувшей село напополам. Не будоражил кровь адреналин настоящего, как у птицы полета.
Страшно было, да. Испугалась до паралича, мокрых ладоней и зажмуренных глаз. До ступора легких, редких стуков сердца, сорванного горла. В общем, чуда не произошло. Степка не впечатлилась.
Никита, заприметив, что невеста сказочному полету, вроде как не шибко рада, быстренько вернулся домой, даже полный круг вокруг села не сделав. Внес в домик и опустил на диванчик в гостиной.
— Родная, ну ты как? Испугалась что ли? Или замерзла? — он потрогал ее ладони, ступни и уверившись, что они теплые, непонимающе пожал плечами, — не было же холодно…
Степка воззрилась на него расширившимися глазищами и не могла и слова сказать, беззвучно шевеля белыми губами.
— Любимая… Ну что разве, страшно было?
— Ч-чурбан… — выдавила она, наконец, из себя, — б-болван…
— Любимая…
— Б-баран…
— Истукан тоже на «ан», — подсказал мужчина.
— Д-да! Истукан!
— Баклан? — Никита улыбнулся уголком губ.
— А чаво, хозяюшка, подсобить? Я по-более ругательных слов ведаю, — шепнула вездесущая охоронница, — вот, вымесок, к примеру, ругня примечательная. Нефырь, хохрик исчо…
Никита громко расхохотался, усевшись на пол у дивана, запрокинув голову. А Степка отмерла и набросилась на него сверху, лупя по чем по попадя.
— Ах ты! Ты! Как ты мог?! Да я… я тебя прибью! Хохрик!
— Черт веревошный! — подсказала клецница.
— Черт веревочный! Да я же высоты боюсь!
— Телеух!
— Телеух!
— Что еще за «телеух» такой? — Никита уже просто ржал, прикрыв голову руками, позволяя мутузить себя, — телевизор с ухом?
— Иш, какой привереда, — возмутилась Лукерья, — сдергоумка тогдась!
— Москолуд, исчо, — робко подключился Егорыч, — або киселяй…
— Эй, трое на одного не честно! — возмутился Никита и извернувшись, поднялся на ноги. Взвалил Степку на плечо и побежал по ступеням наверх.
— Жиздор! — донеслось следом, — валандай, бздыря!
И Степкино вялое:
— Смерти вы моей хотите, честное слово… Один на мотоцикле чуть до инфаркта не укатал, второй в полет навигатора отправил! Нет, ну за что мне это все? — и тоже рассмеялась, стукнув жениха кулаком по спине. Никита в ответ хлопнул ее по попе, запер двери и заявил:
— Клин клином вышибают! И не спорь, помогло же! А теперь все, спать! — и не дав и слова сказать против, стащил халат, уложил в кровать, чмокнул в лоб, — спокойной ночи, отдыхай.
____________
Нефырь — непотребный;
Хохрик — горбатый;
Телеух — олух;
Сдергоумка — полудурок;
Киселяй — вялый;
Жиздор-задира;
Валандай — бездельник.
«Тошно, да миновать не можно»
Шесть мужиков расположились в кабинете Антона Грозного кто где: хозяин за своим рабочим столом, Никита на стуле у окна, Петр в кресле у камина, Гор и Митя на диване, Вячеслав у барной стойки, бесцельно крутя в руках бутылку с гавайскими ромом. Ожидали седьмого.
— Со Степанидой все связались? — поинтересовался олигарх, чтоб хоть как-то занять время ожидания, — удалось отмазаться? — и дождавшись от каждого кивка, пробормотал, — хорошо… Без проблем? А то меня долго пытала.
— Мне тоже не сразу поверила, — сказал лесник, — беспокоилась не ранен ли, пришлось отправить фото себя целого и невредимого.
— Что, не упустил возможности сверкнуть голым торсом? — поддел Митя.
— Не сцы, водяник, я был одет! Бабы от меня в любом виде млеют, — толкну его Гор в бок и заржал.
— Угу… красивее ты мечты и прекрасней красоты, — пробормотал Никита, все так же глядя в окно. Антон хмыкнул, Митя улыбнулся, остальные сделали вид, что не услышали подколку.
— А я зашел к ней на минутку, — сказал Петр, — пришлось сорвать, что срочно к матери заехать надо. Терпеть не могу врать!
— Петр Ильич, — возмущенно перебил его Вячеслав, — для блага дела, что ты в самом деле.
— Ну да, ну да, — покивал сосед, — я понимаю, она бы не согласилась.
— И нервничала бы чрезмерно, — поддакнул Антон.
— Так, ладно, а чего так долго? — лесник заерзал на месте, — у меня куча дел!
— Всего десять минут ждем, — парировал участковый, — Лапа скоро будет!
— А что за дело у него к нам, не говорил? — поинтересовался хозяин дома. Антон на своей территории был спокоен, но сосредоточен. Глубокая складка пролегла меж его соболиными бровями, в руках он вертел ручку, периодически что-то записывая в толстый блокнот, лежащий на столе.
— Касательно хапунов и обряда братания
— А зачем болтал? — естественно этот вопрос слетел с губ лесника.
— А это секрет? — вскинулся Славик, — Лапа мой друг и уже дважды помог нам!
— Не грызитесь! — одернул их Петр, — придержите силы, еще пригодятся.
В этот момент отворилась дверь и дворецкий пропустил внутрь мужика с белой косой в сапогах-казаках и черной дубленке.
— Лапа, ну наконец-то! — поприветствовал друга участковый. Вячеслав был напряжен. Он с самого начала сомневался, что другие женихи благосклонно отзовутся на предложение Лапы встретиться, почувствовав в нем соперника. Но Лапа был настойчив, требуя собрать всех вместе, и он просто не смог от него отмахнуться. Поэтому участковый немного нервничал, не зная чего ожидать от друга и как на это отреагируют остальные.
— Нарисовался не перепихнулся… к-хе-к-хе… явился не запылился! — подколол лесник.
Лапа резко остановился и развернулся к Гору лицом. Впился в него холодным хрустальным взглядом, буквально пригвоздив к дивану и спросил сухим тоном:
— Мы знакомы? — но не дожидаясь ответа, добавил, — предпочитаю трахаться всю ночь, на перепихоне не наедаюсь!
У Гора вытянулось лицо и пока он не сказал что-нибудь гадкое, вперед выступил Никита и протянул Лапе руку для знакомства:
— Никита!
— Здорово! — Лапа пожал протянутую руку, — с остальными знаком, вроде!
— Проходи! — Антон встал, приветствуя гостя и кивнул на свободный стул, — выпьешь?
— Благодарю, нет! Я сразу к делу, не привык к долгим расшаркиваниям.
— Что ж, так даже лучше, — согласился Грозный, — мы слушаем!
Лапа опустился в предложенный стул, широко расставив ноги и облокотился руками на колени. Прошелся по всем взглядом и начал:
— Первое. Касательно братания. Волхв, который проводит сие действие не может быть участником ритуала.
— Почему? — поинтересовался Никита.
— Ты не осилишь два действия. Ты или ведущий, или участник. На два действия силенок не хватит. А так же этот ритуал подразумевает обмен кровью, придется глубоко вены порезать, ты заживлять раны умеешь?
— Нет…
— Я умею. И могу провести ритуал.
— Ты тоже волхв? — удивился Митя.
— Тоже, — согласился Лапа, — если хотите — проведу!
— А какой твой интерес? — Гор был нахмурен и явно недоволен, воспылав не любовью к пришедшему.
— Этот, как ты говоришь, интерес, тесно связан со вторым делом, о котором скажу
