— Слышь ты, — взвился Гор, однако в этот раз его остановил Митя, схватив за рукав и усадив на место. Лесник хмуро глянул на водянка, вырвал свитер из его руки, но сел на место.
— Второе, — продолжил Лапа, повернувшись к Грозному, — предлагаю вам драку.
— Противник? — поинтересовался Грозный, предвидя ответ.
— Хапуны, ясный перец!
— Я повторю вопрос! — прорычал лесник, — какой твой интерес?
— Вот привязался, — вздохнул Лапа, — интерес очевиден, нет? Степанида…
— Хрен тебе, а не Степанида! — Гор продемонстрировал Лапе всем известный жест со сгибанием локтя. Лапа даже не скривился.
— Степанида выбор сделала, поэтому я вам не соперник, — ответил спокойно, — но мне не пофиг, что с ней произойдет, если не вмешаться прямо сейчас. Можете принять мою помощь на добровольной основе, как заботу о небезразличном человеке. Ей об этом даже знать не нужно. А я с встреч с ней искать не планирую.
— А нафиг ты нам такой клевый нужен? — не унимался лесник, — нам и своих сил хватит, чтоб справиться.
— Да? Надо же! И какие планы? — Лапа откинулся на стул, скрестив ноги, — поделитесь, как невесту спасать придумали?
— Гор, перестань! — вмешался Петр, — плана у нас еще нет, с удовольствием послушаем то, что ты можешь предложить. И еще, спасибо за помощь в прошлый раз! — сосед подошел к Лапе и протянул ему руку. Белый Волк ответил на рукопожатие.
— Рад помочь! — кивнул и продолжил, не глядя на еще больше нахмурившегося Гора, — значит так… Вы наверное знаете, если хапунам дали заказ — эти твари костьми лягут, но заказ выполнят?
— Слышали! — кивнул Антон.
— То есть, добраться до Степаниды — дело времени. Даже если вы будете караулить ее неотлучно, они выждут и нападут в самый неподходящий момент. Пусть через годы. Но ее судьба предрешена.
— Да знаем мы! — Вячеслав поставил бутылку на место и сел ближе к товарищу, — и аннулировать заказ не получится. Единственный огневик, который мог заказать Слагалиц — на том свете.
— Вариант один — мы должны заставить их отозвать заказ.
— Или просто уничтожить всех хапунов? — предложил Никита.
— Не получится. Их столько… рука бойца колоть устанет! Твари плодовиты и стоят один за одного! Не вариант, — возразил Лапа.
— Ладно, тогда как?
— Можно сходить к ним «в гости» и предложить сделку, — сказал с улыбкой, — ну чего вы так смотрите? Путь они нам сами указали, когда падали с деревьев. Ты, — он повернулся к Антону, — запросто отопрешь вход, — ты! — указал на Никиту, — быстро доставишь нас по адресу, — ты, чаур, пойдешь на подстраховке, на случай непредвиденных действий. У тебя ведь есть маскировка, чтоб тебя не раскусили?
— Ну есть, — ответил Петр, — а остальные?
— Остальным надо остаться и отвлекать, — Лапа обратился к леснику, — если вырвать с корнями и уничтожить дерево, служащее проходом в сородичный мир хапунов, они лишатся главного входа. Это в твоей парафии.
— Так давайте сразу его оприходуем, нафига переговоры?
— Я сказал, главный вход. Но это не значит, что у них нет других. Да, это их остановит, на пару лет, возможно, не более. Это запасной вариант, если у нас ничего не получится, — терпеливо пояснил Лапа.
— Я тоже хочу пойти с вами, — вызвался Митя.
— И я! — подключился Славик, — мы что самые левые на стреме стоять?
— Послушайте, идти надо минимальным составом — заметят. Никите будет сложно в чужом мире тянуть нас всех, а без него мы кого надо и за год не найдем. Без Юши, — он кивнул на Антона, — проход не откроет вообще никто, а чаура они боятся больше огня, в прямом смысле. Остальным надо остаться. Но не бойтесь, скучать не придется! Эти твари в нашем мире бессмертные и их сто-о-о-олько, — Лапа присвистнул, — укатают они вас, как Сивка Бурку! Тихий, ты забыл ту битву?
— Не забыл, — вздохнул Славик.
— Погоди, а ты там что делать будешь? — вновь подключился Гор.
— А я, друг-не-мой, парламентер, речь держать буду, да с вожаком хапунов торговаться. Или ты эту роль хочешь?
«Прошлое вспоминайте, будущее чайте»
Проснулась Степанида позднее обычного. Выспалась славно, давненько так высыпаться не доводилось. И настроение до чего распрекрасное: хоть пой, хоть танцуй, хоть слагалить берись. Припомнила вчерашнюю ноченьку, заалела, уткнулась лицом в подушку, засоромившись, да меж тем улыбнулась во весь рот.
— Ох, Никита… — прошептала, — Никита…
И что странно, угрызений совести никаких. Сомнений или сожалений — ноль. Сама себе подивилась. Привыкала, что ли? Резко села на постели, мыслью пораженная. И ведь, правда. Произошедшее ночью дикостью не казалось, а вполне естественным, нужным действием. Обоим.
И даже желанным…
— Блии-и-и-н, — как громом пораженная Слагалица прикрыла рот ладошкой, — это все-таки случилось!
— Чаво случилось-то? — хоть Степка сказала это негромко, кто бы сомневался, что Лукерья услышит?
— Лукерья! — возмутилась она, — я же запретила лезть ко мне в спальню!
— Конда с мужиком я и не лезу, — обиделась охоронница, — счас-то чаво орать?
— Я… не ору, — ответила хозяйка, — просто… ничего, задумалась.
Сказать вслух то, о чем только сейчас сама догадалась, она не решилась. Это все обдумать надо. И пожалуй не один день даже. И хорошо бы наедине!
— А что у нас на завтрак? — ловко сменила тему, — голодная.
— Я чаво тебе предложить хотела… Давно жду, конда пробудишься, а ты все дрыхнешь, аки дрема напал!
— Что уже случилось? — Степка потянулась, — отказываюсь от любых разговоров до того как выпью чашку кофе. А лучше две…
— Кофей, так кофей, — согласилась Лукерья, — а вот жрать не дам!
— Опа! — Степка замерла, — за что такая немилость, скажите пожалуйста?
— Облачайси, да спускайси, есть об чем баять, — загадочно выдала клецница, — я покамест наварю пойла тваво.
— Надо же, какие мы загадочные! — Степка совершенно не по-взрослому показала язык в пустоту и пошла одеваться. «Надеюсь, пока спала ничего плохого на мою голову не ебрюшилось!»
— Доброе утро, народ! — с порога поздоровалась она, все так же находясь в прекрасном расположении духа. Энергия так и просилась наружу, очень хотелось что-то полезное сделать. После кофе, ясное дело. Фич лопал сметанку у печи, на приветствие хозяйки лишь хвостом вильнул, не отрываясь от лакомства.
— Добро утречка, барышня! — прогудел Егорыч.
— Садись ужо, держи свой кофей! — и правда на столе у любимого Степкиного места появилась большая чашка крепкого напитка.
Но Степанида сперва подошла к рыкою, погладила его между ушей и сказала ласково:
— Хорошая киса! Спасибо тебе за Никиту.
— А с чаво благодарности? — тут же проявила любопытство охоронница.
— Есть за что. Цапнул за зад Катьку. Помнишь, как-то приходила ко мне с разборками из-за Гора?
— Ту, кою ты в снегу вразумляла? — хихикнула Лукерья, — припоминаю, такое не забудется!
— Она самая. Представляешь, решила вспомнить, что любила Никиту. Приперлась вчера мириться.
— Шленда! — охнула клецница, — мамошка, как есть! Ты погляди-ка, на обоих твоих женихов растопырилась!
— Поражаюсь и восхищаюсь твоим лексиконом! — Степка отпила кофейку и даже глаза от удовольствия прикрыла, — Нынешние ругательства слишком
