— Ладно, допустим. Заказчик мертв. Но у нас долг чести.
— Брось. Перед кем держать ответ? Никто тебе претензий не выскажет.
— У нас репутация! Если мои заказчики узнают, что я плохо выполняю свою работу…
— Уймись, как узнают? Мы трепаться не станем. Разве что твои разболтают.
Вожак долго думал, не сводя взгляда с Лапы. А потом приблизился и склонился над столом, за которым сидели «гости»:
— Что предложишь взамен?
— Как что? Сам сказал, что подарком доволен!
— Так то на именины подарок был!
— Ну и нахал! Чего хочешь?
— Равноценный обмен! Тебя взамен ее!
* * *— Охренел?
— Год всего, не бзди. Что, не стоит невеста того?
— Стоит. Да только за год другого найдет.
— Или других?
— Или других. Неделя.
— Да пошел ты. Шесть месяцев.
— Месяц.
— Пять.
— Три!
— Три месяца и не днем меньше.
— Договорились!
— Эй, это что было? — Антон ткнул локтем под ребра Лапу, после того как они с вожаком пожали руки и тот снова куда-то исчез.
— Слушайте, мужики. Не скажу, что я это планировал, но догадывался, просто не будет…
— Зачем ты им сдался? — перебил Петр, глядя строго.
— Как зачем, отработаю деньги, которые они выручили бы за Степаниду, — и поднял руку, отметая будущие вопросы, — не спрашивайте как.
— А я догадываюсь как, — процедил Антон, — не зря же он тебя мертвяком называл.
— Сечешь, — кивнул Лапа, — но оправдываться не буду. У каждого свои таланты. Вот только я этим не горжусь.
— А не много ли талантов на тебя одного? Волхв, оборотень, Хозяин Мертвых? — прищурился Петр, — во что ты нас втянул?
— Расслабься, служивый. Вы уходите, я остаюсь, — скривился Лапа, — Степа будет свободна. Не этого ли мы добивались?
— Все равно не понимаю твоей выгоды, — вклинился Антон, — зачем ее женихом назвался?
— Иначе он не поверил бы в мой интерес к этому делу. Стал бы докапываться до причины.
— А в чем причина?
— Да чего вы прицепились? Все расскажи, да объясни! А кто вы мне? Братья рОдные? — стал закипать Лапа, — я свой уговор выполнил. Слагалицу отбил, вы целы остались.
— Оставь его Антон, — вдруг отвернулся Петр, — он кажется хочет саботировать их. Верно?
— Харэ трындеть! — оборвал Лапа, — не забыли где находимся? Может еще покричим?
— Надо детей спасти!
— Разберусь.
— Давай сейчас?
— Живые не уйдем.
— Почему? Я сниму кольчугу.
— Это их мир. Здесь они хоть и не бессмертные, но гораздо сильнее чем в чужих мирах. А еще у пленников ошейники зачарованные. Как снять еще надо разобраться!
— Черт!
— И самое главное. За нападение они на нас всех собак спустят. Другие вожаки подтянутся. Тогда Степке точно несдобровать.
— Черт! Черт! Черт!
— Доверьтесь мне.
— Ты обещаешь? Это же дети!
— Обещаю!
— Вот. Гляди, договор! Все честно! — вожак принес сверток, подозвал к себе Лапу и развернул сверток под его носом, — читай-читай! Оно?
— Оно, — кивнул Лапа, — жги.
— Погоди, шустрый какой. Надеть цацку пока, — вожак хмыкнул и протянул Лапе ошейник из металлических звеньев, — привыкай.
— Лишь бы ты не привык, — парировал Лапа. Он сделал большой вдох и быстро приложил ошейник к шее. Цепочка звякнула и сама застегнулась.
На лице Белого Волка на миг отразилась дикая боль. Он пошатнулся, но устоял. Схватился за ошейник, словно ему дышать трудно.
— Ниче-ниче, — со смехом похлопал его по плечу главарь, — первые дни поболит…
— Пошел ты! — прохрипел Лапа и дернул головой, как большое полоненное животное.
— Вот, гляди! Оп-ля! — вожак вынул ручку, развернул свиток, разложил на столе и поставил внизу какую-то надпись. Бумага засветилась, затем задымилась. А потом и вовсе загорелась, оставим на столе щепотку золы, — контракт выполнен!
— Ну мужики, прощайте! Степаниде не слова!
— Мы должны будем рассказать ей каким образом она стала свободна.
— Придумайте. Лучше обо мне вообще не упоминать.
— Скромный?
— Дурак, ты Змей. Не знаешь невесту свою.
— Намекаешь, что ты знаешь?
— Она же спасать меня помчится. Виноватой себя почувствует, — покачал Лапа головой, словно с детьми неразумными говорил.
— Тут он прав, Антон. Ладно, Лапа, спасибо тебе! — Петр пожал ему руку, — как бы там ни было, помог ты здорово!
— И вам не хворать! Берегите Степаниду. Она… — Лапа отвернулся, не дав себе договорить, — короче, вздумаете обидеть…
— Не тем говоришь! — парировал Антон.
— Да. Да, я знаю, — кивнул не глядя и развернулся, что бы уйти, — валите отсюда, да поскорее, пока эти еще чего-нибудь не придумали.
— Лапа, — окликнул его Антон, — секунду!
— Да?
Антон подошел к нему и сгреб в охапку, крепко прижав к груди и тихо шепнул:
— Под троном проход. Куда не знаю. Но это путь в одну сторону. Мне кажется вожак его приберег на крайний случай.
Лапа застыл, а потом раскрыл объятия, похлопал Антона по плечу и сказал:
— Спасибо!
«Побеги, да не зашиби ноги!»
— Как тебя зовут? — тихо спросил Никита, продолжая обнимать девушку, одновременно с этим очищая воздух вокруг них. Незнакомка дрожала в его руках и всхлипывала.
— Веста, — проронила она, — а тебя?
— Никита.
— Спасибо, Никита! Но теперь нас убьют.
— Никто никого не убьет. Я тебя забираю.
— Ты что! — девушка приподняла личико, уставившись на него удивленно, — как?
— Очень просто. Я жду друзей, они скоро выйдут. Ты пойдешь с нами!
— Я не смогу! Вот, видишь? — она показала на ошейник, — с ним не убежишь. Да и сестра у меня тут.
— Пробовала?
— Сто раз, — вздохнула, — нужен ключ…
— Ключ? А какой?
— У вожака. Но он его прячет, никто не знает где, — она снова вздохнула, — подышу немножко возле тебя и пойду. Я не умею воздух очищать. А ты сильный!
— Никуда ты не пойдешь! — возмутился Никита. Все внутри него восстало против этого заявления, — опять в рабство?
— Я говорила, у меня здесь сестренка! — девушка прижалась лбом к вздымающейся мужской груди, — она без меня пропадет!
— Погоди-ка! — Никита отстранил от себя воздушницу и полез за ворот свитера, — попробую кое-что, — достал кожаный шнурок, на котором болтался потертый ключик, подарок Антона на братание, — сказали, любой замок отпирает. Чем черт не шутит?
Ключ оказался слишком велик. Для ошейника нужен был ключик поменьше. Никита зашипел от досады. Странно все-таки человек устроен, из чего угодно надежду создаст. Почему он вообще решил, что ключ подойдет?
Но не успел опустить руку с ее шеи, как ключик засветился голубоватыми искорками и уменьшился в размере.
— Вот это да! — восхитился мэр, — работает, однако.
Мужчина продолжал чувствовать себя странно. Так, словно тело бьет мелкая дрожь, но при этом ты смел, как никогда ранее. Словно, все что ты делаешь, не может и не будет подвержено ни единому сомнению. Словно ты встретил родственную душу и понимаешь это не головой, а всем своим естеством. И что в лепешку расшибешься, но сделаешь все для ее спасения. Словно ты сам Ветер, сам Воздух, сама Сила своего бога-отца.
— Ты смог! — пискнула Веста, ощупываю свою свободную шею, с которой мгновение назад упал ошейник. Никита брезгливо сбросил его в ров и улыбнулся.
— Иди за сестрой, вот возьми ключ, снимешь с нее.
— Ты… ты отдаешь мне такую ценную вещь? — опешила девушка, — но…
— Ты хочешь быть свободна?
— Спрашиваешь?!
— Тогда иди!
— Мне нужно время, за нами следят…
— Сколько?
— Час. Пока они совсем не упились. Потом начнется…
— Что начнется потом? — спросил Никита хрипло.
— Приставать
