О любви к скорости можно, конечно, поспорить. Многие рассказывают, что спустя несколько минут, когда привыкаешь к ней, неизвестное доселе жгучее, тянущее чувство под ложечкой даже начинает нравиться и ты ощущаешь редкого сорта удовольствие. Гурманы скорости, прямо.
У Стеши… короче, наоборот все вышло у нее. Стоило ей открыть глаза и увидеть, с какой частотой мелькают огни фонарей и ночного города, с трудом сдерживала вопль (а иногда и не сдерживала), или, когда байк резко поворачивал, тошнота подкатывала к горлу валунами и съеденный в обед гамбургер настойчиво просился наружу.
После бесконечно тянущихся минут пытки, скрежет тормозов, шум дороги, рев моторов и барабанная дробь сердца слилась для Степки в единый гул и голова, казалось, вот-вот расколется на две части. Ее сил хватало только на то, чтоб не свалиться с мчащего мотоцикла и бормотать: «Убью, гада!»
И вот, наконец-то. Ура! Железный монстр дернулся еще один раз и остановился. Не веря своему счастью, женщина какое-то время не шевелилась, поэтому Славику пришлось стащить ее силой.
— Штефа, Штефа! Мы победили, любимая, победили!!!
Степанида оттолкнула его руки, сорвала с головы шлем и отбежав на два шага, согнулась в пополам от настигшей таки рвоты, извергая содержимое многострадального желудка.
Чьи-то заботливые руки поддерживали ее за спину, другие протянули бутылку с водой и помогли умыться. Но когда она, посчитав, что худшие минуты сегодняшнего дня позади, поднялась на ноги, столкнулась со взглядом прекрасной сияющей женщины и услышала звонкий голосок:
— Вячеслав, сынок, познакомишь с невестой?
«Тих, да лих»
К добру ли, к худу ли, знакомство с потенциальной свекровью Степанида запомнила плохо. Да и та понятливой оказалась, обронив на прощание: «Ладно, не буду смущать девушку» упорхнула, перебросившись едва ли парой слов с сыном. И вот сейчас этот самый сын сидел напротив Слагалицы в некой комнате без окон, полной ящиков и разного хлама и глядел виноватым взглядом… побитого волка.
— Прости… прости… — в который раз твердил он и поглаживал ее ладони.
— Убью, Славик, — в десятый раз повторила она, силилась отнять руки. Но, то ли сил осталось мало, то ли шок еще не прошел, сопротивление выходило вялым.
— Я болван, Штефа, признаю! — наконец сменил репертуар участковый, — но даже и представить себе не мог, что ты укачиваешься!
— А я и не укачиваюсь, Славик! — ладони удалось отнять и женщина спрятала в них лицо, — я думала, смерть моя пришла…
— Прости, как лучше хотел… Думал, адреналин — самое оно, для выхода из депрессии. По себе судил, идиот.
Степке очень хотелось согласиться с ним и прикрепить еще пару «ласкающих» эпитетов, но слова не шли. Сотни мыслей роились в мозгу и она уцепилась за ту, которая беспокоила больше остальных.
— Так значит, мама…
— Что? — не понял мужчина.
— Жар Птица — твоя мать!
— Ну, да…
— И ты ничего мне не сказал?!
— Я собирался! После гонки хотел подвести тебя к ней и познакомить, но она успела раньше!
— Славик… — вот как ему объяснить, что он болван и при этом не обидеть? — о знакомстве с мамой надо предупреждать за неделю, а лучше за полгода!
— Хм, почему это? — вот даже лицо сделала удивленное, словно очевидных вещей не понимает.
— Потому что к такой встрече нужно готовиться тщательно и долго, а еще лучше съехать и не пойти! Ай, ты не поймешь! — она махнула рукой и поджала губы, — где моя одежда? Домой хочу!
— Как, домой? Я тебя не отпущу! Мы сейчас едем в клуб, пить коктейли и танцевать! — возмутился он и вновь схватил ее за руки, — любимая, ну позволь мне реабилитироваться, пожалуйста! Вечер только начался.
— Он едва не закончился, не успев начаться! — вздохнула она, понимая, что совершенно ничего не знает об этом своем женихе. В деревне он казался иным. А оказывается у него «сказочная» мама, любовь к мотогонкам и азартный характер. И черт его знает, что еще, — слушай, а Николай тогда сказал, что ты химию любил, но выбрал волчью стаю, а не науку, — всплыло в мозгу воспоминание.
— Было дело, в далеком прошлом, — согласился Вячеслав, слегка помрачнев, — тогда у меня было две страсти: химия и мотоциклы. Но потом проснулся зов крови и дух Волха. Они пересилили и теперь у меня другая жизнь.
— Расскажи! Я же ничего о тебе не знаю!
— Да что рассказывать? До двадцати пяти лет гонял на мотыках, собирал команду, чтоб открыть собственную лабораторию, как вдруг, трах-бабах, проснулась волчья кровь. Планы пришлось поменять. Как-то так…
— А разве волки не с рождения знают кто они? Или это у всех так, идешь себе спокойно по улице, никого не трогаешь, и тут внезапно на лице шерсть начинает расти и на луну завыть охота?
— Смешная ты, — тепло улыбнулся Славик, — я же полу-волк, моя мать не волчица, — а затем сделал хитрую гримасу, — обещаю все тебе рассказать, если поедешь со мной в клуб! Что скажешь?
— Мне бы в душ сперва. Под этим скафандром с меня семь потов сошло, пока на твоем птеродактиле с жизнью прощалась.
— Пойдем, в клубе сходишь, — участковый, обрадованный, подскочил на ноги.
— Как это, в клубе? — опешила Степка.
— У меня там личная комната есть! Поехали! На месте все покажу и расскажу.
Степке осталось только согласиться, натянуть на себя ненавистный шлем и опять сесть на железного монстра.
— Ты как хочешь, Славик, но домой вызовешь мне такси! Последний раз сажусь на это чудовище!
* * *Клуб «Тихий Волк» располагался в десяти минутах неспешной езды от места проведения зимнего мото-фестиваля. Славик вел аккуратно, не рискуя вызвать на себя еще больший гнев Слагалицы.
— «Тихий Волк» — прочла Степка мигающую белым вывеску, на черном здании клуба, — не, серьезно что ли?
— Добро пожаловать в мой клуб, Штефа, я вижу ты уже и так догадалась.
Он провел ее за руку через охрану, не дав начать задавать вопросы прямо там и, свернув в темном коридоре в какую-то нишу, завел в комнату, предварительно отперев ключом.
Комната оказалась просторным кабинетом с массивным столом, парой стульев и кожаным диванчиком у окна. В углу, на подставке стоял, (кто бы удивлялся) явно раритетный двухколесный зверь, подсвеченный снизу тремя лампами. «Наверное времен Царя Гороха мотык!» — злобно подумала женщина, ощутив, что отныне питает жгучую нелюбовь к данному виду транспорта.
— Душ вон там! — показал на дверь Славик, которую Степка сперва приняла за зеркало, — полотенца чистые в шкафу! Я пока закажу нам что-нибудь поесть.
После горячего душа стало легче. Руки-ноги дрожать перестали и тошнота улеглась без следа. Степка долго сушила феном белье, которое пришлось выстирать, а затем и волосы. Рыжие локоны завернулись колечками и ложиться без укладочных средств в прическу, категорически отказывались, поэтому пришлось махнуть на них рукой. Еще повезло, что с некоторых пор в косметике она
