— Ах, это? — Славик оглядел себя и расцвел улыбкой до ушей, — мне приятно носить на себе твои метки!
— А я… я тоже ТАК выгляжу? — женщина бросилась в ванную и принялась разгадывать себя в зеркале. Но на удачу выглядела она сносно, только губы горели, да пару засосов украшали шею, которые, впрочем, скрывал высокий ворот свитера. Пара мелких синяков обнаружились на животе, из чего стало ясно, что Славику досталось похлеще.
— Маньячка какая-то! — Степка послала вошедшему мужчине извиняющий взгляд через зеркало, — прости, не знаю, что на меня нашло?!
— Эй, престань! Я серьезно говорю, мне нравится! Украшай меня так хоть каждый день!
— Да ну тебя!
— Не волнуйся, уже через час на мне и следа не останется, кончай убиваться! — он погладил ее призывно торчащую попку, но тут же отдернул руку, прорычав: — нет, я лучше пойду, а не то продолжим! — и резко развернулся к выходу.
— А брюки, где мои брюки? — выкрикнула Степка ему в след.
— Они понравились моего железному другу и он отказывается их возвращать! — раздался смешок из кабинета.
— Это ты про тот металлолом времен Царя Гороха? Ему не пойдет, не его стиль!
— Что??? Женщина, побольше уважения, это Харлей тысяча девятьсот девятого года! — возмутился участковый, вернувшись в ванную с ее джинсами в руках, — он стоит дороже всей моей квартиры!
— Пф-ф, нашел на что деньги тратить! — Степка показала ему язык, вырвала брюки и вытолкала прочь, — мне нужно пятнадцать минут!
Трусики пришлось вновь стирать и сушить феном. Стоя перед зеркалом в свитере и сапожках, Степка недоумевала, как жизнь могла так с ней поступить? Это что и правда ее голый зад отсвечивает в зеркале ночного клуба? Это она, скучная моралистка, только что занималась любовью с практически незнакомым мужчиной? Даже без меча в ножны, по сути это то же самое… Это она, фригидная домоседка, потеряв голову, вгрызалась в его обнаженную кожу и ловила от этого кайф? И, кажется, сделала ему минет? Или через джинсы не считается?
— Стоп, нет, не хочу, не буду об этом думать… — она потрясла непослушными локонами, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, — завтра подумаю, или через неделю, нет, лучше через месяц…
И ей почти удалось прогнать неприятные думы. Все, кроме одной, самой колючей и сверлящей до самого сердца: «Митя… Митенька… Как я могла?»
"Что у трезвого на уме, пьный уже сделал"
Славик, сияющий, как новая монета, ждал ее у двери кабинета, в нетерпении вышагивая из угла в угол. Он успел переодеться в черные классические брюки и бордовую рубашку, спрятав следы их недавнего безумства и выглядел до того счастливым, что Степка решила — ни за что не испортит ему праздник кислым лицом, терзаясь угрызениями совести. Улыбнулась, в который раз отметив его сходство с цыганом и поцеловала в щеку.
— Ну пойдем, рыцарь на серебряном коне, отпразднуем твою победу!
Зал, переполненный байкерами и байкершами, содрогался от басов тяжелого рока, женского визга и улюлюканья. «Отпадное местечко, однако…» Степка впервые видела стольких брутальных, похожих между собой мужиков, в одном месте. От чего-то подумалось, что Гор гармонично вписался бы в эту среду. В «жениховской» семерке он самый, свирепый, что ль. Пристрастие к мотогонкам, ему пожалуй подошло бы. А следующей мыслью было, что она сильно соскучилась. По всем своим, пусть и навязанным, женихам.
Славик вел ее сквозь толпу к сцене и толпа расступалась, пропуская хозяина и победителя. Он шел уверенными, широкими шагами, улыбаясь и крепко держа женщину за руку. Степка же чувствовала неловкость и непроизвольно пыталась спрятаться за его широкой спиной. Быть в центре внимания совсем не хотелось. Да и не ее это…
Сцена, а проще говоря — невысокий помост, освещенный снизу лучами нескольких прожекторов. Располагалась она у барной стойки, на которой происходило некое огненно-алкогольное представление на радость народу. Девушка в кожаном белье, виртуозно извивалась между языков пламени, жонглируя бутылками из которых выливался алкоголь прямо в рюмки, подставляемые барменом. Степка зависла, обалдев от мастерства не то танцовщицы, не то барменши, которая ухитрялась эротично изгибаться, подмигивать мужчинам, четко разливать алкоголь и не обгореть.
— Это не настоящий огонь, — выдал ее тайну Славик и добавил, — Штефа, подождешь меня здесь? Сейчас на сцене будет награждение. Это быстро. Хорошо?
— Конечно, иди! Удачи!
— Держи, это мой любимый коктейль, называется «Скорость», — он протянул ей высокий стакан с разноцветной жидкостью, — только пей медленно, тогда не опьянеешь! А, еще, — добавил он, — не бери из чужих рук алкоголь, дождись меня!
— Есть, шеф! Беги уже!
Степка уселась на барный стул у самой сцены и стала с интересом глазеть по сторонам. Когда еще ей выпадет возможность побывать в таком эксцентричном ночном клубе? Судя по всему, простых обывателей в него не пускают. Публика подобралась одношерстная, создавалось впечатление, что клуб закрытый и работает только для «своих».
Стены заведения были выкрашены в черный цвет и обвешаны цепями, фотографиями бородатых мужиков на байках, запчастями тех самых железных монстров и шлемами причудливых форм.
Вдруг рядом со Степанидой упал на табурет громадный мужик в жилете на голое тело, из которого никак не эротично выпирало татуированное брюхо и склонившись, прогрохотал на ухо:
— Скучаешь, детка?
— Не настолько… — проскрипела Степка, отхлебывая большой глоток из стакана. «Вот только еще одного поклонника мне и не хватало!»
Лохмач-бородач нахмурил кустистые брови, пытаясь разобрать пьяным мозгом, отшили его, или шанс есть, да тут рядом с ним возник высокий худощавый мужчина с белыми волосами, заплетенными сзади в толстую косу. У него был до того жуткий взгляд стальных пронзительных глаз, что Степка поежилась, когда он полоснул ними по ней. А когда взгляд коснулся бородача, тот лихо вскочил на ноги и улизнул, крикнул:
— Прости, Вожак, не знал, что она твоя!
«О, да это наверное тот самый, который Лапа» — решила Степка.
— Добрый вечер! — мужчина сел на освобожденное толстяком место, придвинув стул поближе к Степке.
— З-здрасти, — кивнула женщина, покосившись на пришедшего. От того исходило странное тепло, словно рядом с ней умостилась печка. «Человек-радиатор, с таким мужиком на электричестве зимой сэкономишь!» — подумала она и отодвинулась от него, на сколько позволял табурет.
— Не бойся, я здесь, чтоб присмотреть за тобой. Тихий просил! — квадратные, плотно сжатые губы искривились в улыбке, больше похожей на оскал.
— Спасибо, со мной все хорошо! Можете заниматься своим делом! — она отвернулась к сцене, всем видом показывая, что в дальнейшем знакомстве не нуждается.
— Ты наших парней не знаешь. Сидящую в одиночестве красотку в покое не оставят и не все такие покладистые, как Роки. Так что, я остаюсь! — заявил тоном, с которым не поспоришь и снова пронзил стальным прищуром, от которого захотелось
