— Давай Лукерья, рассказывай, куда идти, что делать? — поторопила она охоронницу.
— Через сад пройдешь, там калитка за ветхой яблонькой. Тропка извилистая вниз. Спустись до мостка, перейди речушку. От мостка резко вправо и шагов эдак чрез десять уткнешься в дуб! Обойди вокруг него три разочка. Тотчас же полянку узреешь. Спиной к дубу тому встань, впереди тебя солнышко начнет подниматься. Обувку и пальто скидывай и беги! Под ноги не гляди! Заглядишься — брыкнешься! Попросту беги, не боись, не узреет никто!
— Угу… и долго мне так бегать?
— Беги, да за солнышком приглядуй! Токмо встанет в полон рост — барахлишко надевай и дуй домой!
— Так. Значит уточняю техническое задание. Калитка в саду. Дорожка вниз, перейти речку по мосту. Сразу от моста направо и упрусь с дуб. Дуб обойти три раза. Бегать по поляне, пока солнце не встанет?
— Верно! Токмо не запамятуй, дуб в иную сторону обойти, када к дому соберешься!
— Ладно, пошла я… не поминайте лихом, — вздохнула Степка и обреченно шагнула в предрассветную мглу.
Истопка — баня;
Вехотка — мочалка;
Спознаются — познакомятся;
Тернии — в данном случае преграды;
Смекитишь — поймешь;
Нешто — разве;
Негораздок — тупой;
Мордофиля — чванливый дурак
Глава 7
«Дурен путь к уходу — из огня да в воду»
Улица встретила холодом. В сапогах на босу ногу, да в пальто на голое тело было зябко. Пожалела Степка, что не оделась нормально. «Как я нагишом бегать буду? И так зуб на зуб не попадает! А зимой? По снегу? Бредовая идея…» Но надо отдать должное погоде — полегчало Степке сразу.
Впотьмах с трудом нашла калиточку. Открылась та легко, видно Егорыч дело свое знает.
На тропинке вновь «прихватило». До зубовного скрежету. Привыкла к температуре, так вновь нахлынуло. Вспомнила ощущения свои от прикосновений женихов распрекрасных. Почувствовала Степка, как пот по спине побежал. «Ну дела! От прикосновений Николая никогда такого не испытывала!»
А как глаза их, с голодом на нее глядящие, припомнила, едва не споткнулась. «Интересно, а они в жизни такие же красивые без одежды, как и во сне? Блин! Да что же это я? Отвлечься надо…»
— Так, давай, грязь… мухи, вонь… лошадь сдохла… сдохла, всадник упал, ногу сломал… красивый, раненный, пожалеть, рану перевязать… раздеть сначала… О, нет! Да что ж такое-то!
К счастью тропинка закончилась, подведя женщину к ветхому мостку. Страшно стало Степаниде, а вдруг под ногами развалится? А плавать-то она не умеет.
Но любовная лихорадка так выкручивала руки-ноги, сбивала дыхание, что она решительно наступила на первую ступеньку. Затем вторую. Ничего, вроде держится мостик.
— Надо было хоть фонарик прихватить, ни черта ж не видно!
Мостик закончился, женщина тут же свернула вправо, десять шагов отсчитала и на пути ее дуб вырос. Прямо на глазах! На девятом шагу не было, а на десятом — прям в кору лбом уперлась!
— Чудеса на виражах! — пробормотала Степка, на самом деле уже ничему не удивляясь. Не до того было! Бесстыжие ласки да обещания участкового вспомнились. «Говорил, что ласковый в постели… Интересно, как это?»
— Так, а в какую сторону дуб обходить? По часовой стрелке или против? — думала вслух женщина, немного отвлекаясь от звука собственного голоса, — вроде как логично по часовой стрелке, но чего-то хочется в другую… А! Была не была! Послушаюсь интуицию! — и быстренько оббежала дуб три раза.
И тут хлоп, как кто картинку сменили! Поляна перед Степкой обнаружилась. Трава, с капельками росы, цветы луговые, а на границе горизонта верхушечка солнышка красного. И тепло так, влажно…
Сама не заметила, как сапоги скинула, пальто к ногам упало. Сделала Степка первый шаг, с солнышка взгляда не отрывая — хорошо как, мамочки! Мурашки по телу бегут, но приятные, освежающие!
Сорвалась женщина на бег, боязно сначала, неуверенно, а потом быстрее и быстрее. Трава густая до колен доставала, роса ноги мочила, но как же это было здорово!
Почувствовала себя Степка девчонкой озорной, засмеялась, кудрями взмахнула и помчалась изо всех сил.
Не долго бегала, запыхалась с непривычки. Но расставаться с природой не хотелось. Слегка замедлила бег, боковым зрением не забывая следить за солнцем.
Недалеко от дуба обнаружился родничок. Вспомнила Степка, что вроде еще водой надо обливаться, решила облиться, для пущего эффекта и чтоб остыть от бега.
Надо заметить, мысли греховные из головы действительно делись куда-то. Была только природа, солнце и свободная женщина.
Вода ключевая оказалось студеной. Опустила в нее Степка руку и вытащила тот час.
— Ледянющая какая! — удивилась женщина, — воздух теплый, а вода б-р-р-р!
Посидела у ручья несколько минуток, передохнула, по сторонам поглядывая. Хоть и уверяла Лукерья, что никто не увидит, все равно стыдно. Не оставляла мысль, а вдруг кто подглядывает?
Солнышко поднялось почти полностью, поэтому решила Степка еще кружочек по полянке сделать и домой отправиться. Разбежалась, руки в разные стороны расставила, как героиня в «Титанике», взгляд под ноги перевела и, как шмякнется лицом вниз! Ступню пронзила резкая боль!
— Твою ж мать! — выругалась Степка, поворачиваясь на спину, лицо вытирая, — говорила Лукерья не глядеть под ноги! Во что это я встряла? — подняла ступню к лицу и увидела кусок щепки, торчащий из пятки, — ого… добегалась! — попробовала потянуть занозу, но от боли дыхание перехватило и кровь потекла.
«Медведя бояться — от белки бежать»
Как назло в лесу рев раздался. Жуткий такой, на медвежий похож! Степка побелела.
— М-мама… — забыла про ногу, взгляд в сторону леса перевела и едва чувств не лишилась! У первого дерева, на границе леса с поляной, действительно стоял медведь! На задних лапах. И на нее, Степку, в оба глаза своих страшнющих, глядел! Головой мотал, словно от назойливой мухи отмахивался и ревел. Даже не ревел, а… ругался на кого-то? Но кто его знает, со страху могло и примерещится.
Степку парализовало. Она поняла — не убежать. В два прыжка догонит, она где-то читала, что медведи очень быстро бегают, несмотря на габариты. «Не то, что я…»
Медведь опустился на передние лапы и побежал. Степка закрыла голову руками, в колени носом уткнулась и заорала, с жизнью прощаясь. «Позор какой, с голым задом помирать! А была бы в одежке, может он мной подавился бы! А так, дура, все условия создала!» — пронеслось в голове.
Но смерть не пришла. И через минуту, и через две, и даже через пять. Степка медленно голову подняла, руки от лица убрала и… уставилась в глаза… медвежонку…
Маленькому такому, пушистому. На щенка волкодава похожего.
— Ой… — пискнула она, — да ты малыш совсем. Правду говорят, у страха глаза велики!
Медвежонок сидел в шаге от женщины на пушистой попе и внимательно разглядывал.
— Какой хорошенький,
