— Вау! И переживать нечего, что женихи сдуреют и перебьют друг друга. Это отличная новость и главное, все объясняющая! — Степка еле сдерживала себя, чтоб не начать бегать по Поляне в порыве радости, — я ведь ничего не понимала, почему семь женихов? Почему нужно со всеми встречаться, внимание уделять, такое прочее. А все, оказывается, логичное объяснение имеет. Спасибо, Евдотья, прямо камень с души сняли. Я в этой ситуации себя слепым котенком ощущала.
— Пожалуйста, Степанида, была рада тебе помочь! — родственница расплылась в доброй улыбке, — обращайся, не стесняйся!
— А у меня еще есть вопросы, ответите?
— Конечно, спрашивай!
— Матильда говорила, что выбрать могу только одного стихийника, так как более одной силы не выдержу, — она покраснела, но договорила, — а я на данный момент чувствую симпатию к водянику и леснику одновременно…
— Я знаю почему Матильда так думает, — вновь нахмурилась Евдотья, — из опыта личного. Вот только она позабыла, что Слагалицей так и не стала и сравнивать себя с тобой не следует. Ты снесешь обе силы стихийные, если выберешь их обоих в мужья. Не скажу, что легко. Но снесешь.
— А это, хм, что, тяжело нести? Больно? В чем проблема?
— В том самом сто первом дне. Когда вы силой обменяетесь и запечатаете их друг у друга. Это больно. Слишком сильно. Для человека, для ведьмы. Но не для Слагалицы.
— А что, Матильда имела дело со стихийной силой? О каком личном опыте речь?
— Отец Гора лесником был. Когда они с Матильдой поженились, в ночь обмена силой он покалечил ее сильно. Не умерла она едва. Кости поломал. С полгода лежачей была.
— Нифига себе! — открыла рот Степанида, — это он ее во время секса так… поломал?
— Не простого секса, а обмена силами! — поправила Евдотья, — Из-за сложного обряда, когда в момент первой близости вырывается подвластная сила и сливается с силой избранницы, стихийники не могут выбрать в жены обычную женщину. Та не выдержит, умрет на месте. Для супруги они выбирают женщин, силой наделенных.
— Ведьм, например?
— Ведьм, да. Но еще много кто есть. Водяники выбирают в жены берегинь, это такие существа, наделенные духом водяной стихии, покровительствуют растениям, растущим в воде или подле нее. А лесники женятся на киморах.
— А это кто такие?
— Так зовут ведьм, любящих жить на болотах. Они в совершенстве знают местную растительность и живность, нелюдимые.
— Они злые?
— Нет, что ты. Ведьмы вообще редко злыми бывают, они несут в себе нейтральную силу. Ведьма станет злой, только если ее проклянет человек, которому она горе принесла.
— Как интересно…
— Увы, об этом я тоже знаю немного. Ты поспрашивай у своих стихийников о них самих. Много интересного расскажут.
— Хорошо, спрошу. Спасибо большее, такой разговор у нас вышел познавательный.
— Пожалуйста. Ты еще приходи. А то за один раз всего не поведаешь, прыгали с тобой с одной темы на другую.
«Семь дел в одни руки не берут»
— Евдотья, а можно спросить, как у Вас было с жениховством? Трудно?
— Нет, не особо. Деду твоему туго пришлось. Ну и мамке моей, сплетни по селу пошли. Как меня только местные кумушки не называли. Гадости говорили, мол приворожила лучших хлопцев. Я ж бегала от них, скрывалась. А они, как полоумные караулили меня, дрались между собой. Деда твоего лупили, мало не каждый день.
— Ого.
— Это я сейчас знаю, что надо было потихонечку со всеми познакомиться. Но я разок едва не согрешила с одним, — тут уже у Евдотьи щеки порозовели, — так перепугалась, на улицу нос боялась высунуть.
— А с кем чуть не согрешили? — заинтересовалась Степка.
— С офицером, одним из суженых. Он взрослый был, много старше меня. Красивый…
— Красивее деда?
— Не, дед самый красивый! Но в дни жениховства ведь блажь всякая в голову лезет, стоит с кем из них повстречаться. А офицер тот мужик опытный был, голову кружить умел. Помню в себя пришла, когда на сеновале больно ногу вилами уколола. Глядь по сторонам — батюшки родные, да я голая совсем лежу, а он на мне, тоже без всего! Мы едва до главного не дошли, вовремя те вилы подвернулись. Ох и перепугалась я! И стыдно перед дедом было. Я ведь любила его сильно, а чуть не изменила. Но стоило со двора выйти, тут женихи ждут. В глаза поглядела, головушка сразу ку-ку. Вот я и выбрала для себя лучший путь, дома закрыться.
— Неплохой вариант, — хохотнула Степка, подумав, что пару раз сама так делала, — а в сотый день что? Были «взрывы»?
— Были. Передрались они сильно. Деда смесили в мясо. Поэтому свадебную фотографию мы сделали спустя месяц.
— А что, вы и поженились сразу после той драки?
— А как же! Обвенчались на сто первый день, как положено.
— Ой. Так и мне надо к свадьбе готовится? Платье покупать?
— Обязательно.
— Я думала женится можно когда угодно. Выберу жениха, повстречаюсь… А уж потом, когда-то, поженимся.
— Нет, внучка. В сто первый день повенчаться надобно и силами обменяться. Здесь все строго. С полудня сто первого дня до полуночи. Аккурат уложиться. День дан для венчания и празднества, а ночь — сама понимаешь для чего.
— Понимаю… Еще одна информация в мою корзинку, — Степка почесала загривок, — на этом, пожалуй все, больше инфы я не переварю! А мне еще к дню рождения готовиться… Ой, чуть не забыла. Еще спросить хотела. Как думаете, можно женихам правду открыть обо всем? Они нервные ходят, косятся друг на друга, не знаю как себя с ними вести. Подумала, почему бы не раскрыть им правду? Вдруг поймут? Устрою очередность встреч. Чтоб честно все…
— Если так чувствуешь — делай. Помни, что я про чутье говорила. Оно тебе плохого не посоветует…
Глава 23
«На каждое хотение имей терпение»
— Ну, шо тама? — был первый вопрос, который задала Лукерья, стоило Степаниде «вернуться».
— Тама, отлично! Поговорили! — ответила хозяйка, — я тебе вечером расскажу, а сейчас хочу в сельский совет сбегать. Надо же решить в конце концов, с электричеством, интернетом и прочими бытовыми моментами. Егорыч, ты как? Изучил матчасть? Может тебе еще что-то найти на эту тему?
— Не надобно боле, барышня, хвате. Смекитил я, что к чему. Самое мудреное, куда срань, простите великодушно, выводить. Но и с этим идейка имеется.
— Надеюсь не соседу в огород? — засмеялась Слагалица, вспомнив последнюю «идейку» Егорыча.
— Обижаете, барышня! — загудел Егорыч.
— Ладно тебе, шучу! Думай-думай, куда, хм, срань, выводить! — захохотала, — а я пойду.
— Ты че выражаесси, псина? Срань, срань, не мог покультурнее обозначиться? — донесся до Степки разговор охоронников, пока она поднималась наверх,
