Днем принимал участие в каких-нибудь дворцовых мероприятиях, которые по случаю повышенного интереса короля к делегации студентов Академии Алезии проводились ежедневно. Причем это были не соревнования по магии, они в первые дни прошли, еще до моего появления при дворе. Обычные развлечения. Больше всего народу выступления скоморохов нравились, но шуточки у них были какие-то очень плоские и все били "ниже пояса". А так, один день какие-то музыканты соревновались, в другой что-то вроде народных танцев показывали, в третий — аналог песенного конкурса проходил. Во всем этом студенты могли принимать участие. Я влезать в эти игры не стал, просто смотрел и слушал.
Еще провели скачки, именно скачки, а не рыцарский турнир. Можно было ставки делать, но меня это не интересовало. Еще в бытность на Земле довелось побывать на ипподроме, и я вынес твердое убеждение, что выиграть там невозможно. По крайней мере, когда лошадей не знаешь, а пытаешься по их внешнему виду и разминке какие-то предположения построить. А от соблазна использовать магию участников охраняла троица местных архимагов, во главе с архимагом жизни Апримом. Так что я просто смотрел и заставлял себя не зевать. На спортивных соревнованиях, если ни за кого не болеешь, ужасно скучно.
Общался со знакомыми, но ничего интересного от них не узнал. Информации о принце Бурне и намерениях короля Алезии после инцидента в степи они не владели.
С местными придворными тоже знакомился, но ни с кем не сближался. Да и ко мне никто особо не лез. С моим статусом была неясность, что и отпугивало царедворцев. Вроде, гость короля, но тот с ним почти не общается. С королевой вместе от нападения вражеского войска отбились, и тоже ходят сами по себе, формально здороваясь при встрече. Принц Эллиль к себе на партию в местную разновидность карточной игры пригласил, но только через неделю. (Это, кстати, я сам отсрочку попросил, чтобы хотя бы в правилах разобраться.)
Перезнакомился и с местными архимагами. Помимо сопровождавшего в походе королеву Нергала это были упомянутый выше архимаг жизни Априм, руководитель Школы магии Зераб и глава Коллегии магов Марона. Сухонький старичок с неприятным характером. Пристал ко мне с какими-то претензиями по поводу личей во дворце. В общем, светлый шовинист какой-то оказался. Был вежлив (я, он-то как раз не слишком), но постарался держаться от него подальше.
Зато все три поздних вечера были у меня не менее бурными и приятными, чем первое свидание с Шаной. Не обманула, все та же карета везла меня туда и обратно по расписанию, как дачный поезд.
К сожалению, встречи оставались все такими же недолгими, на разговоры — всего минут десять-пятнадцать за традиционной чашкой чая перед прощанием. И опять же ни о чем конкретном она меня не просила. Только немного о себе и своей семье рассказала, да основные интриги при дворе обозначила. Но даже здесь ничего принципиально нового я не узнал. То, что король мало занимается делами королевства, и сам видел. Что его брат является центром притяжения оппозиции, даже догадываться было не нужно, и так очевидно. Но король сидит крепко, народ его любит, а на гвардию у самой Шаны большое влияние имеется. Или у ее рода светлейших Гирсу, представителям которого она поспособствовала занять там ключевые места. Любопытно, но не более того. Вроде, мое участие нигде не требуется.
А потом грянул гром. Короля Мели отравили. Да так, что целители ничего не смогли сделать. Впрочем, это говорит не об их невысокой квалификации, а о том, что было банально поздно. Король умер еще вечером, а его тело нашли только утром. В смысле не "нашли", он в своих покоях был, а обнаружили, что он мертв только тогда, когда слуги решились его побеспокоить и напомнить, что в полдень у него какое-то мероприятие намечено.
Вечером он, по возникшей уже традиции, принимал у себя кого-то из студенток, для чего ему в покоях накрыли стол с разными закусками и вином. Студенток сначала было много, потом, вроде, две наиболее приближенных остались — блистательные Анат Йамму и Рахмай Шалиму. При дворе уже шутили, что их взаимная ревность заставляет короля хранить целибат, и делали ставки на то, кто же из них станет фавориткой. Судя по тому, что на столике у кровати осталось две рюмки и недопитая бутылка, выбор все-таки был сделан. Но девушки утверждали, что ушли одновременно. К тому же ни у одной не было проблем со здоровьем, в то время, как отрава оказалась в вине, и оба бокала содержали его остатки.
Кто-то третий? Но больше никто не был отравлен. То есть версию о непричастности последнего визитера к отравлению короля можно было исключить. Но кто это мог быть? Точнее, это могла быть такая куча народа, что гадать было почти бесполезно.
Ясно, что наибольшие подозрения падали на алезийцев, но обвинить их открыто, было бы равносильно объявлению войны. Такое решение мог принять только новый король. Был срочно созван большой королевский совет, а весь двор стоял на ушах.
Наибольший бедлам случился в окрестностях Южного флигеля дворца, где находились покои принца Эллиля. В принципе, логично. Детей у Мели не было, так что младший брат являлся его ближайшим наследником. Странно, что ни он сам, ни его окружение оказались к этому не готовы и теперь судорожно рассылали гонцов и вели переговоры со всеми, до кого могли дотянуться. В приличном штабе на такой случай все планы должны были бы быть разработаны давно, но если у него все советники, как Бедур, то ни на какую роль, кроме несистемной оппозиции они и не годятся.
По-моему, к началу заседания королевского совета, они даже с его членами переговорить не успели. А с кем успели, так лучше бы этого не делали. Потому что у собравшихся в тронном зале членов совета лица были крайне кислыми. И мне кажется, что не только скорбь по покойному королю тому виной.
Откуда я это знаю? Так я тоже на этом совете оказался и даже принял в нем участие, хотя права голоса у меня не было. Самому брать пришлось, как и другим сопровождающим королевы Шаны, которая меня туда привела.
Я счел уместным зайти в занимаемую королевской четой центральную секцию дворца — выразить вдове сочувствие. На личную встречу не рассчитывал, написал небольшое и довольно формальное письмо с моей магической печатью (поставил перстнем) внизу и собирался оставить его в приемной. Там
