— Ладно, давай так, — решил Нелдер, намолчавшись. — Ты была фанаткой Вароса и вот однажды…
— Вовсе нет! — возмутилась Ани. — Ничьей фанаткой я не была! Видели бы вы их, сумасшедшие, честное слово. Везде лезут, орут, рыдают. Кошмар какой-то!
— Варосы? — озадаченно уточнил Кайрен.
— Да фанатки их! Когда Рейна в больницу привезли, эти девицы в парке дневали и ночевали. С плакатиками под окнами стояли, представляете? Собирались даже палатки поставить, но их охрана…
— Так, значит, познакомились вы в больнице. А ты там что делала?
— Интерном я была. В нейрохирургии.
— А он?
— А он туда поступил по СЭПу. Просто Рейн с дракона спрыгнул, ну и…
— Да-а, — многозначительно протянул Нелдер, — раз с дракона спрыгнул, то не влюбиться невозможно, согласен.
— Чтоб вы понимали! — возмутилась Ани, даже ложечку, которую в остывающем кофе полоскала, бросила на блюдце так, что оно жалобно звякнуло. — Конечно! Все думают, раз спортсмен, то просто тупой громила. А он совсем не такой. Он… У него…
— Душа? — заботливо подсказал «корсар».
— Он стихи любил и сам писал! — помня о том, что они на улице находятся, шепотом, но все-таки крикнула Анет. — Да, образования Варосам не хватает. Но откуда ж ему взяться, если Рейн с детства по тренировкам? Он совсем не тупой!
— Я верю, — покивал Кайрен. — А еще он шире шкафа, звезда империи, денег не считает, с дракона прыгает. И душа у него! В смысле, стихи любит.
— Ну все, достаточно! — отрезала Ани, вскакивая. — Знаете, вы…
— Не знаю, но подозреваю, — с ленцой заверил «корсар». — Только не понимаю, тебе-то с чего возмущаться? Я хоть слово неправды сказал?
— Ваш тон!..
— За тон прости, тебя обижать я не собирался. Серьезно, Бараш, не кипятись. Просто все это… — Нелдер покрутил рукой, как будто воздух взбивая.
— Слишком банально? — насупилась Сатор.
— Слишком знакомо.
— Ну вы-то на звезду совсем непохожи, — съязвила Анет.
— Опыт от звездности никак не зависит, — спокойно пожал плечами Кайрен. — Значит, пока ты его пробитую башку врачевала, случилась между вами любовь. Твои родители, думаю, романом не восхитились, потому как о похождениях младшего Вароса в столице каждая собака знает. Он вон газетам лучший друг, — врач постучал по листку пальцем. — Рискну предположить, что ты даже из дома ушла, громко хлопнув дверью.
— Никуда я не уходила!
— Значит, просто разругалась с папой-мамой вдрызг. А возлюбленный, наплевав на вашу любовь, благословленную Лордом, продолжал звездить. Чем он там увлекается? Наркота? Да вряд ли, он же спортсмен. Значит, развеселые оргии под шампанское. Бил тебя?
— Да как вы можете! Рейн не способен…
— Ну, понятно, — кажется, Кайрен ее вообще не слышал. — Значит: «Люблю только тебя, это больше не повторится!» Так?
— Нет, не так! — отчеканила Анет, отодвигая дальше по столу нетронутую чашку.
Конечно, не так, а хуже, гораздо. Развороченная постель, хихикающая девица, пьяные, по-бараньи бессмысленные глаза и: «Лезь к нам, малышка, третьей будешь!». А еще: «Ну что ты, маленькая? Это же ничего не значит!» Ну и вишенкой на тортике: «Я такой, какой есть! И не надо меня переделывать!» Ведь и не переделывала вовсе, она…
Она просто дура, вот и все.
— Ну не так, так не так, — не стал спорить Нелдер. — Тебя проводить куда-нибудь? — спросил рассеянно, явно о чем-то своем думая и это «что-то» никакого отношения к Сатор не имело, Кайрен даже и не смотрел на нее.
— Не нужно меня никуда провожать.
— А вот это правильно, — согласился «пират». — Разумнее обойтись без лишних сложностей. — Врач встал, кинул на стол пару ассигнаций, мятых, будто Нелдер деньги в кармане комком носил. — До завтра, Бараш, на смену не опаздывай, — сказал и пошел, а Ани осталась сидеть, судорожно пытаясь сообразить, что это было, а, главное, зачем.
Ничего путного не сообразилось, зато жалко себя стало до соплей: ну вот почему у нее всегда и все так нелепо выходит. А «пират», не успев толком отойти, с чего-то остановился, покачался с носка на пятку, да и вернулся, присел рядом с Ани на корточки, точно как давеча у машины. И дела ему не было до того, что на них люди смотрят. Вот Сатор с перепугу даже себя жалеть перестала.
— Светя другим — сгораю сам[1], — пробормотал «пират» под нос, почесав лоб. — Слушай, чего тебе не хватает? — Слава Лорду, заговорил Кайрен негромко, но быстро, настойчиво, заглядывая Анет под шляпу. — Хорошая же девчонка, симпатичная. Не совсем дура, наверное. Только вот идиотка конченая. Чего сопли жуешь? Радоваться надо, что мимо эдакого счастья пронесло. Ну а ты чего?
— Я ничего… — промямлила вконец растерявшаяся Ани.
— Вот и именно, что ничего. Чем больше смотрю, тем больше убеждаюсь: ты из породы баб, способных только на задних лапках прыгать, да на хозяина слюни пускать. Овца она и есть овца, — Нелдер снова поднялся, сунул руки в карманы брюк и вроде бы даже плюнуть хотел, но передумал. — Ме-е!.. — передразнил, скроив жутковатую морду.
— Да вы!..
— Ну что я? — совершенно злодейски усмехнулся «корсар», да еще и бровь приподнял, мол: «И что ты можешь сказать?»
— Вы. Настоящий. Козел, — выговорила, весомо разделяя слова паузами, Сатор и тоже встала, едва не боднув вроде бы растерявшегося врача шляпой. — Самовлюбленный и без всякого на то основания самодовольный козел. Повторить, или вы с первого раза услышали, доктор Нелдер?
— Не стоит, — помотал башкой Кайрен, глядя на Ани как-то странно, задумчиво. — Ну ты даешь, Бараш!
Анет, у которой невесть с чего голова легонько закружилась, со зрением непонятное сделалось, а кровь вдруг в висках прибоем загудела, хотела еще кое-что добавить, окончательно впечатывая нахала в брусчатку, да не успела. За спиной ее грохнуло — Сатор даже присела, зачем-то вцепившись в шляпу обеими руками. Следом снова бахнуло, ощутимо ударив в спину горячей волной и улица оглушительно завизжала женскими голосами, высверлилась истошным, задыхающимся свистком городового.
А Кайрен грязно выругался, содрал с себя пиджак, бросив его на мостовую, и ломанулся непонятно куда, толкнув Ани так, что она едва на тротуар не плюхнулась.
* * *Ящер, дико молотя в воздухе голенастыми лапами, по-жучиному неуклюже перевернулся набок, заставив мигом сгустившуюся толпу отпрянуть назад. Рявкнул коротко, тряхнул окровавленной башкой, глянув на людей зло и обиженно, рванулся, раздирая постромки и поскакал вверх по улице, высоко вскидывая колени. Кусок выломанной рамы от экипажа волочился на ремнях следом, зубодробительно скрежеща по булыжникам, высекая искры, почти невидимые в солнечном свете.
— Эвона как! — глубокомысленно протянули над головой Ани, пытающейся протиснуться сквозь плотную, будто монолитную стену человеческих тел. — Не ходи туда, дочка, нечего там смотреть. Кровища и жуть, а больше ничего и нету.
— Пустите! — рыкнула Сатор.
Анет рванулась из-под заботливо придерживающей ее ладони, новенькое платье
