Юджина вздрогнула и обернулась. Обладатель мягкого, и какого-то бесполого голоса, стоял лишь в шаге от нее. Как он смог подойти так тихо?
— Это всего лишь сон, — напомнил ей незнакомец. — И если ты обладаешь над ним властью, то можешь менять правила игры.
Незнакомец был одет как бродяга, в неопрятные и явно грязные лохмотья. Казалось, одну рваную тряпку просто нацепили поверх еще нескольких, полностью скрывая долговязую фигуру. Вся одежда была серой, возможно выгоревшей потерявшей свой изначально черный цвет. Лишь только белые перчатки, идеально чистые, казались странно неуместными для этого наряда. У 'бродяги' были длинные и вьющиеся светлые волосы, неопрятно обрамлявшее узкое лицо с резкими, выступающими скулами. Ярко-красные, будто обветрившиеся тонкие губы, смуглая кожа, темные ресницы и темные же брови в разлет. Светло-серые, почти прозрачные глаза, в которые ничего нельзя было прочесть.
— Насмотрелась? — усмехнулся мужчина. Юджина моргнула и сделала шаг назад. Этот человек ей не нравился настолько, что она с трудом поддавалась инстинкту, говорящему, что ей надо бежать. Лишь любопытство удерживало ее на месте. Кем бы ни был это незнакомец, он явно появился здесь не просто так.
— Значит, ты хозяин этого сна? Но я совсем не знаю тебя! Как тогда я могла попасть в твой сон?
— Это сон Тадеуша. Но он любезно заключил со мной сделку, дав над собой власть.
— Я не знаю никакого Тадеуша, — пожала плечами Юджи.
— Тот волк, которого я послал за тобой. Он должен был передать тебе подарок от меня.
Юджина, наконец, поняла, о ком говорит ее собеседник. Тот волк с дикими глазами, напавший на Фредерика. Так вот зачем он ее преследовал! Бастет качнула головой.
— Нет, он мне ничего не отдавал. Просто не успел. Его схватили маги.
— Я наблюдал за этим. И твои друзья были так благородны, что выпустили его на волю. Сейчас он с ними, спит лишь в пару метрах от Фредерика и Хассея. От того мне и было так легко затащить тебя в его сон, Юджина.
— Кто ты такой? — требовательно спросила девушка.
— Каоран Хогин, — представился мужчина, прикоснувшись пальцами ко лбу и чуть поклонившись. — Боюсь, сейчас мое имя тебе ничего не скажет. Но когда-то ты знала меня именно под этим именем, Сехмет, дочь Махдет.
— Ты знал меня в прошлом, — напряженно сказала бастет.
— В твоем первом воплощении. Ты была прелестным ребенком, и превратилась в настоящую красавицу, затмив даже свою мать.
— Не думаю, что ты нашел меня только ради того, чтобы вспомнить о прошлом. Тем более в таком месте.
Каоран кивнул.
— Ты права. Я слишком стар, а от того нетороплив. Но ведь сон не продлится вечно.
— Не думаю, что ты нашел меня только ради того, чтобы вспомнить о прошлом. Тем более в таком месте.
Каоран кивнул.
— Ты права. Я слишком стар, а от того нетороплив. Но ведь сон не продлится вечно.
— Это не сон, это кошмар, — отчего-то прошептала девушка.
— Для Тадеуша безусловно. Ему часто снится этот кошмар, где он находит свою невесту мертвой. Кстати, полагаю, тебе будет интересно знать, что тот, кто убил Нату и надругался над ее телом, был одним из лучших учеников Шиана. Практически любимчиком. Полагаю, жестокости он тоже научился от своего мастера.
С каждой минутой Каоран не нравился ей все больше и больше. И дело было не только в странной внешности, или в излишне вкрадчивом голосе. То, как он двигался, пугало Юджину гораздо больше. Пальцы его, скрытые за белой тканью, постоянно дергались как будто сами по себе, а глаза, напротив, были слишком неподвижны. Кажется, он даже ни разу не моргнул за это время. А теперь еще и попытка настроить ее против Шиана.
— Зачем ты говоришь это?
— Чтобы ты задумалась о том, чьим покровительством ты пользуешься.
— Я не ребенок и не дура, я понимаю, что Шиан никогда не был святым.
— Тогда ты должна понимать, сколь глупо полагаться на его защиту. Он уже сейчас обманывает тебя, а дальше будет только хуже. Впрочем, как было и всегда между вами, — усмехнулся Каоран, обнажая зубы.
Только сейчас Юджи увидела, что они были зачернены. Древняя, тысячелетняя традиция с востока. Когда-то она означала, что человек, окрасивший свои зубы в черное, отказывается от бренного мира и становится отшельником, искателем знаний. 'Так вот ты кем себя считаешь', - подумала Юджина. — 'Но что за знание ты ищешь?'
— И в чем же он обманывает меня? — спросила она вслух.
Она знала, что это ловушка, но все же шагнула в нее, задав вопрос.
— Шиан забрал себе тот подарок, что предназначался для тебя. Серебряное кольцо, которое идеально село бы на твой тонкий пальчик. И вернуло бы тебе память. Но твой демон не хочет возвращать тебе память. Он хочет, чтобы ты осталась слабой и зависела от него. Забери у него кольцо, и стань той, кем должна быть, Юджина.
— Зачем тебе это, Каоран? Только не говори про благие намерения, я наслушалась подобных речей вдоволь, — скривилась Юджи. Самым большим желанием ее было выбраться отсюда, но вот как это сделать, она не знала.
— Я хочу для своей девочки лишь лучшего, — притворно вздохнул мужчина, — И лучше для тебя будет вспомнить все свои прошлые жизни. У тебя есть одна тайна, которая очень мне нужна. Я много раз просил Мехмет, твою мать, отдать ее мне, или сказать, где ее искать. Но она всегда смеялась, говоря, что эта тайна скрыта в ее плоти и крови. Лишь когда она умерла, я понял, что она говорила о тебе.
Лицо Каорана заострилось и стало жестче, утратив свою безмятежность. Теперь он уже не пытался играть с Юджиной.
— Ты должна вспомнить свое прошлое. Иначе я уничтожу всех, кого ты знаешь и кто тебе дорог. Начну, пожалуй, с двусущных для разминки. Тадеуш легко справиться с бьйорном, а вот с нагом и кицунэ ему придется помочь. Но ведь они сильны, лишь пока у них есть их магия, а мне не так сложно будет лишить их чар. Затем, когда вервольф убьет всех своих спутников, он найдет твоих родителей. Простых людей убить просто и легко, но он не будет торопиться, убивая их медленно и болезненно. А в конце, возможно, он поступит с их телами также, как немортери поступили с его невестой.
— И все это только ради того, чтобы заставить меня надеть это треклятое кольцо? — голос Юджины был спокоен и ясен, хотя чувствовала она себя так, будто стоит на краю пропасти, и вот-вот рухнет. Или точнее, ее столкнут.
— Это будет только
