Мир вокруг светился. Земля, здания, даже люди источали свет. Но ярче всех светила она. Бастет парила над землей, полная радости и счастья. Больше не нужно было возвращаться. Бастет была свободна. Пусть этот мир был прекрасен, теперь ее ждал другой. Где ослепительно белый песок, высокие горы, пронзающие небесную гладь, шепчущие о своих зеленых снах деревья… Мир, в котором она никогда не была, но знала о нем по рассказам матери и своим снам.
Лишь жаль было расставаться с двумя.
«Шиан. Ты сможешь жить дальше, оставив все, что связано с глупой кошкой, позади? Нефи, простишь ли, что я оставила тебя снова, уже навсегда?».
— Sylphide, orde.
«Человек смеет приказывать? Нет, это…»
Бастет почувствовала, будто невидимые путы обвились вокруг нее. А затем ее поволокло вниз.
Добраться до особняка Шиан смог только к следующему утру, загнав коня под собой до смерти. Первое, что маг увидел — это дыры в магической защите. Но кто бы ни пытался попасть внутрь, сам он преодолеть врата не мог.
Зато ему хватило силы, чтобы уничтожить тех, кто находился в особняке. Конюх, лежащий у самых ворот, горничная, скорчившаяся у кустов роз, дворецкий с разбитой головой у каменной лестницы. И смердевшие грязной волшбой перья, густо рассыпанные вокруг найденных тел.
Юджину маг нашел у башни. На ней не было ни ран, ни порезов, как на других. Раскинувшаяся в густой траве, с разметавшимися волосами и с безмятежной улыбкой, она казалась почти спящей. Вот только лицо растеряло все свои яркие краски, а рука, которой Шиан осторожно коснулся, была мертвенно-холодной.
В груди росла пустота. Это произошло снова. Бастет умерла. Найдет ли он ее в следующей жизни? Переродится ли бастет еще раз?
— Элайза, — тихо позвал он. — Юджина… Разве это может так закончится?
Шиан поднял девушку на руки и вошел в башню. Там он положил ее на стол. И только тогда заметил, что бастет до сих пор сжимала что-то в кулаке. Маг аккуратно разжал пальцы, и поднял перед лицом флакон. На стекле еще остались засохшие темно-красные пятна.
Яд? Не было никаких повреждений или следов отравления. Тело не окоченело даже за ночь. Будто перед ним — не человек, а большая, искусно сделанная кукла. И стоит только вдохнуть в нее жизнь…
Глаза Шиана широко распахнулись. Маг поспешно достал с полки зеркальце и поднес к приоткрытым губам. Дыхание было. Совсем чуть-чуть, но зеркальце все же запотело.
Возможно, он был не прав. Юджину не убили. Ее похитили. Точнее, ее душу извлекли из тела. И тогда… Тогда еще не поздно все исправить.
Глава 22. Гостеприимный дом
Как-то волк, медведь и змей
Стали спорить, кто сильней
Тут пришел конечно лис
У него огромный…
Треньк! Кицуне задумчиво дернул струну, подбирая рифму. Наг поморщился, но даже не оглянулся.
— Что — «огромный»? — хрипловатым сонным баском спросил Фреди, высовывая лохматую голову из-под одеяла.
Двусущные уже несколько дней вместе путешествовали в повозке, и прилично друг от друга устали. Разве что только бьорну все было нипочем, да и Тадеуш настолько погрузился в себя, что не реагировал ни на неприличные песенки лиса, ни на слишком шумного Фредерика.
— Да есть одно литературное слово, но боюсь, в народе не поймут, — вздохнул рыжеволосый. — Хасси, а твоя приятельница хорошенькая?
— Клыки о нее обломаешь, — предупредил наг.
Барон Тадеуш, успевший добыть где-то деньги и купить себе коня на ярмарке, подъехал ближе к правящему повозкой Хассею и негромко спросил:
— Так почему Ноберэ? Это даже не слишком по пути к логову немортери. Мы только задерживаем свой путь.
— Если хочешь, ты можешь напрямую отправиться к Шиану. Полагаю, он будет тебе рад, — вежливо сообщил наг.
Барон пробормотал себе под нос что-то о трусости змеев, но возражать не стал.
К Нобэре, большому вольному городу, лежащего у подножия Элторских гор, они добрались когда нужно было темнеть. У Хассея были опасения по поводу проблем со стражей, которых могла насторожить столь разношерстная компания, но кицуне неожиданно оказались полезны. Рино предоставил бумагу, удостоверявшую, что он является представителем гильдии циркачей. А циркачам, как известно, рады всегда и везде.
— Может, и вправду выступим? — запрыгнув обратно на повозку, шепнул Рино нагу. — Вон, Фреди будем на поводке водить, барончика нашего заставим через кольца перепрыгивать. А для тебя у меня и дудочка есть… Ой, да не смотри на меня так! Шучу я… Слушай, а нам точно будут рады, если мы завалимся такой компанией?
В этом Хассей и сам сомневался. Рино был слишком шумным, его сестра беспомощной, от Фреди одни проблемы, а барон Тадеуш как-то не внушал доверия. И все же помощь двусущных могла быть важна в дальнейшем. Да и великая Зиард, взглянув на них, могла и подсказать что.
Если вообще пустит Хассея на порог. Но если Зиар согласится помогать, то им Шиан не страшен. Да и с дорогой она подсобит так или иначе.
Зиард жила в крепко сложенном старом каменном доме на холме, спрятавшимся за скромной оградой и огромным яблоневым садом. Почему-то Хассей ожидал увидеть более мрачное жилище.
— Хм, хозяйка даже калитку не закрывает. Бери не хочу, — хмыкнул Рино, с любопытством вглядываясь в остекленные окна дома, сияющие в лучах уходящего солнца. — А она вообще дома?
— Вот и узнаем. Держитесь у меня за спиной, ничего не трогайте и помалкивайте. Возможно, вам даже придется подождать здесь. Не уверен, что нам пустят на порог.
Кицуне легко пронесся мимо нага, и постучал в дверь.
— Вот и проверим!
Ответили им не сразу. На всякий случай Хассей даже подергал медную ручку двери. Может быть, многомудрая Зиард знала, что он должен приехать и ждала их? Увы, дверь была закрыта.
Тадеуш успел уже устало усесться на крыльцо и почти задремать, а бьорн найти на земле яблоко и сесть его, когда им наконец открыли.
Дверь распахнулась, и на пороге возник молодой мужчина. Всклоченный, сонный и в одних штанах, спадающих с узких мускулистых бедер. Обозрев компанию, он задумчиво почесал гладкий подбородок, зевнул, и только тогда спросил:
— Что надо?
На дворецкого он был похож меньше всего. Да и человеком едва ли был. Мускусный запах, исходящий от смуглой кожи и темных блестящих волос, неопрятно спадающих на грудь и плечи, казался знакомым. И очень смущал. Потому что этот тип точно не был женщиной, но пах так сладко и приятно, что это смущало даже привычного ко всему Хассея. Что уж говорить о бедной Тиль, вцепившейся в брата и приоткрывшей от восхищения рот.
Незнакомец был очень красив. Темные, будто сверкающие драгоценности глаза, чувственный рот, гладкая кожа, выразительные черты лица, пропорциональное и изящное тело, но при этом достаточно натренированное, чтобы не создавать ощущение изнеженности и слабости.
— Баст? — хрипловато спросил Тадеуш, поддергивая носом
