Это в теории. А на практике слишком зарвавшиеся маги, посчитавшие себя "Темными Властелинами", чаще всего умирают молодыми и о-о-чень удивленными тем, что кто-то посмел покуситься на их жизнь. Потому что законов ведь нет не только для подобного придурка, но и для всех других магов, так что-ничто не мешает им собраться вместе, и устроить маленький самосуд. И даже повелитель тех земель, где этот самосуд произошел, только вздохнет с облегчением и закроет на убийство глаза. Ведь как известно, лезть во внутри-магические дела только себе дороже.
Маг поумнее и постарше, занимаясь не очень красивыми делишками, постарается сделать так, чтобы его опасные эксперименты не затрагивали других чародеев, и не портили им жизнь. Но и тут есть свои сложности. Можно спрятаться в самой высокой башне, нацепить на себя сильнейшие защитные амулеты, окружить себя охранниками — и в итоге быть убитым в собственной же спальне от рук слуги, недовольного тем, что ты использовал для своих научных опытов его же родную тетушку… Или же сгореть, запертым в собственной башне только потому, что крестьянам видите ли не нравится, что около их деревни расплодились кровожадные чудовища, не брезгающие человеческим мясом. Н у не хотят глупые смерды страдать ради науки, счастья своего не знают.
Поэтому умный и осторожный чародей, занимающийся опасной магией, постарается поселиться подальше от человеческих поселений и не распространяться о своих опытах. Был один такой салдорский некромаг Хельмин, решившийся создать на основе людей новую расу. В какой-то степени я его понимаю — ну как, начитавшийся в детстве сказок, а в юности легенд и приключенческих книжек, не помечтать немного о том, чтобы в Ойкумене, помимо людей, не существовали прекрасные эльфы, мудрые драконы и трудолюбивые гномы? Да хотя бы орки какие-нибудь завалящиеся! Но то ли Эфру слишком ленив, то ли посчитал, что человечество ни с кем другим ужиться не сможет, но мир наш видовым разнообразием разумных не отличается — люди да всякая потусторонняя пакость, редко интеллектом превышающая семилетнего ребенка
Да и люди… Ну что это такое?! Две руки, две ноги, голова и в противовес голове попа… Ни когтей, ни зубов нормальных, ни уж тем более крыльев в конструкции не предусмотрено. Нелепость какая-то нежизнеспособная, выживающая только благодаря своим стадным инстинктам. Так что вполне могут понять этого некромага, решившего на создание на основе человека гораздо более совершенного существа — прекрасного, сильного, практически не имеющего физиологических потребностей, и могущего выжить в любых условиях. Так появились моройи.
Эта история кончилась плохо — то ли некромаг что-то недосмотрел, и где-то ошибся при создании морой, то ли рожденные моройи просто продолжили трансформацию своих способностей и тел… Но морой стали проклятием Ойкумены, превратившись в чудовищ и начав убивать людей ради развлечения и ради крови. Их в конце концов смогли уничтожить, ценой многих тысячей жизней, среди которых были и маги. Сражался против своих созданий и Хельмин, лучше всех знавший их уязвимые места. И только поэтому ему сохранили жизнь — по крайней мере до окончания войны.
Что стало с ним потом, не знаю. Кто-то говорит, что его убили, кто-то считает, что он покончил собой — в любом случае, он унес тайну создания морой с собой, вот только детишек до сих пор пугают тем, что за ними придет страшный черный маг Хельмин и скормит их своим тварям…
Но таких случаев не так уж и много. Многие пытались, но так и не смогли создать перевертыша, существа из совсем древних легенд — умеющего превращаться по своей воле или по чужой воле в другое существо, а затем возвращаться в первоначальный облик. Невозможно — и все, подобные существа просто-напросто нежизнеспособны.
Поэтому к исследованиям Орани я относилась с недоверием и легкой опаской. Вряд ли конечно он смог придумать что-то действительно опасное, тем более если его эксперименты касались живых существ, но что я знала о сигилах и их возможностях?
В комнате, куда он меня провел, было тепло, сухо, и совсем не мрачно. Страхи мои почти окончательно увяли, когда я увидела, на ком же ставит свои эксперименты маг — я конечно, понимала, что всего он мне показывать не будет, но мое воображение все равно настойчиво подсовывало мне картинки заморенных детей и искалеченных рабов с ужасающими язвами и наростами на теле. Реальность оказалась чуть скромнее — в качестве подопытных маг использовал обычных животных.
Я подошла к стоящей ближе всего клетке и постучала по клетке кончиком пальца — возившаяся в опилках серая крыса бросила все свои дела, и с настороженностью кинула на меня взгляд черных бусинок глаз. Обычная такая крыса, таких на улице с десяток бегает, разве что не столь отожравшихся. В соседних клетках, располагавшихся друг от друга достаточно далеко, обреталась и другая фауна: вислоухий, чем-то опечаленный кролик; парочка жирных морских свинок; несколько диковинных для наших земель обезьян, сейчас с любопытством за нами наблюдавших. В дальней, самом темной части комнаты стояла большая клетка, почти полностью скрытая ширмой, но едва слышный шорох говорил о том, что и она не пустует. Я не стала скрывать свое любопытство, и заглянула за ширму — в клетке, забившись в самый дальний угол и угрожающе оскалив зубы, сидел волк. Совсем молодой, по человеческим меркам почти подросток, он старался всеми силами своей животной души не показывать свой страх, и лишь прижатые к черепу уши и нервно бьющийся хвост выдавали его ужас.
— Не подходи близко, он не очень любит людей, — сказал стоящий за моей спиной маг хаоса.
— Что вы с ним делали, что он так боится?
— Ничего такого, но вы знаете как животные плохо реагируют на магию. А в нас он чувствует магов, а значит и врагов.
— Значит, есть причина, — сказала я, вспоминая своего кота. Тот конечно, магов тоже не любил, кроме меня и деда, но вместо страха он просто игнорировал, или презрительно шипел в их сторону. — Для чего он здесь?
— Мы исследовали его ментальные и витальные структуры, нам очень интересно было узнать, чем отличается сознание животного и человека, и чем похоже. Это только смертные ученые считают, что главное отличие между человеком и зверем — это наличие разума у людей и размер мозга, хотя любой маг знает, что не это делает человека человеком.
Я согласно кивнула.
— Конечно нет. Но ведь менталисты и маги жизни уже давно разобрались в этом — у высших животных, обладающих зачатками разума, витальные линии, пронзающие тело, по-другому соединяются друг с другом, чем у человека, и более зависят от тех участков мозга, что отвечают за инстинкты.
— По-другому, да, но
