Она издала ещё один смешок и спросила:
— А разве нет?
— А разве да? — Он сказал это так, что она тут же вспомнила о своём изумрудном платье. Она ничего не могла поделать с торжествующей улыбкой, которая появилась на её лице.
— Ну, самый великий гриффиндорец одевался вполне… эпатажно, — решила сменить тему Гермиона. Малфой фыркнул.
— Мне кажется, его просто все достали. Выгляди он хоть чуточку серьёзно, его бы точно затащили на пост Министра Магии. — Гермиона вновь засмеялась, представив Дамблдора в его фиолетово-зеленых мантиях на первых полосах газет в качестве Министра.
— Наверное, — отсмеявшись, проговорила она. — Так оно и есть.
Меж ними повисла тишина, и Гермионе впервые не было от неё хорошо. Она сочилась невысказанными вопросами, догадками, желаниями и сожалениями. Она заволакивала разум, уговаривая задать вопрос первой, сдаться и спросить. Узнать, прояснить, выяснить, в конце концов, но всеми силами Гермиона старалась расслабиться и затолкать желание во всём навести порядок и разложить всё по полочкам куда подальше.
Она чувствовала — вопрос должен задать Малфой. Она повела себя нетипично — поцеловала его сама и теперь был его ход — озвучить тревоживший их обоих вопрос.
Спустя время, которое в этой комнате нельзя было измерить, он спросил:
— Гермиона, — начал Малфой, и при воспоминании того, что произошло после того, как он произнёс её имя в последний раз, по её спине пробежали мурашки. — Что с нами происходит?
Вот и всё. Рубикон пройден, мысль озвучена, хотя она и не выражает всей гаммы чувств и страхов, обуревающих их обоих. Как можно ответить на него? Односложно, но не скупо? Честно, но не откровенно? Она долго молчала, подбирая слова, взвешивая их и так и сяк, нанизывая их по-разному, будто разноцветные бусины.
— Это точно не воздействие проклятья, — тихо произнесла она и услышала сдавленный смешок. Малфой приподнялся на локте и заглянул в её лицо. Он одновременно был горек и серьёзен, но где-то там внутри, кажется, трепыхалась его собственная надежда.
— Почему? Наоборот. Это очень похоже на то, что мы оба сходим с ума.
========== XXIX ==========
— И всё же… почему Уизли?
Гермиона тяжело вздохнула и повернулась на бок.
— Мне кажется, ты повторяешься, Малфой.
Уголок губ Драко дрогнул, и он протянул:
— Опять Малфой? Ещё недавно я был Дра-а-ако.
Её щёки залил румянец, а Малфой, глядя на неё, тихо рассмеялся.
— Даже не думай, что я повторю ту глупость, которую ты сделал после моих таких же слов.
— Думаешь, это была глупость? — Драко снова улыбнулся и прикрыл глаза. — А мне понравился… результат этой глупости. Уверена, что не хочешь повторить?
— Да ты, как-никак, флиртуешь со мной, Малфой! — наигранно возмущённо заметила она.
Малфой усмехнулся и ответил:
— Ты тоже иногда флиртуешь со мной, Грейнджер. — Затем открыл глаза и повернул голову в её сторону. — Но ты так и не ответила — почему Уизли?
— В прошлый раз результатом твоего вопроса была пощёчина. Уверен, что хочешь повторить?
Малфой отзеркалил её позу, повернувшись на бок, и с ухмылкой протянул:
— Мне кажется, ты повторяешься, Грейнджер.
Она скользнула по его лицу насмешливым взглядом и против воли остановилась на его губах, чуть приподнятых в улыбке. Воспоминания о поцелуе накрыли её волной, и она невольно облизнула свои губы. Воздух будто стал гуще и жарче, ей катастрофически его не хватало. Она сделала глубокий вздох и… перевернулась на спину, зажмурившись. Драко Малфой, лежащий на расстоянии чуть меньше, чем вытянутая рука, был провокационно соблазнителен.
Где-то сбоку он издал смешок и, судя по шуму, тоже лёг на спину.
— Так… почему Уизли?
Гермиона громко вздохнула, на этот раз раздражённо, и ответила чуть резче, чем планировала:
— Почему тебя это так беспокоит?
— Может, я… — Малфой прокашлялся и продолжил: — Хочу понять?
— Понять что? Почему не Гарри? Потому что Гарри мне как брат!
— Нет. Понять то, по каким именно критериям ты выбираешь себе парней.
— Я не… Проклятье! Я не знаю, почему я его выбрала, Малфой, доволен? — Голос звучал зло и устало одновременно. Ей не понравилось, что её вынудили отвечать на вопрос, в котором она сама ещё не разобралась. — Рон Уизли мне понравился ещё на втором курсе и логически я никак не могу это объяснить. Просто при его виде и присутствии внутри что-то… щёлкало. Вначале просто захватывало дух от этого «щёлк», потом хотелось при нём поправлять волосы и мантию, потом вырывать волосы Лаванде Браун…
Малфой нахмурился, явно пытаясь что-то вспомнить.
— Браун? За что?
— Видимо, ты действительно был очень занят на шестом курсе, раз не помнишь, как почти всю первую половину учебного года они сосались на каждом углу, — проворчала в ответ она.
— Уизли и Браун?!
— Что тебя удивляет? — недоумённо спросила Гермиона, повернув в его сторону лицо.
Малфой сел и провёл ладонями по лицу.
— Ничего. И что, больше ни с кем у тебя не щёлкало? Даже с Крамом?
— Крам был… бальзамом на мою самооценку и шансом заставить Рона ревновать.
Он ухмыльнулся, явно что-то вспомнив, и спросил:
— И что, шанс сработал?
— О, да, ты даже не представляешь насколько. Мне кажется, он тогда впервые понял, что я девочка.
Малфой издал смешок и развернулся к ней.
— Но ты так и не ответила на ещё один вопрос.
— Какой? — Гермиона насторожилась.
— О твоём загадочном «щёлк». Больше ни с кем другим у тебя не щёлкало?
Она поёрзала, устроилась, как ей показалось, более удобно, сложила руки на груди и закрыла глаза.
— В Хогвартсе — ни с кем.
Кажется, он раскусил её попытку увильнуть от вопроса и… придвинулся к ней ближе?
— А после Хогвартса?
— А после Хогвартса я начала встречаться с Роном, и необходимость прислушиваться к щёлканью с кем-то другим исчезла, — строго ответила она, и почти тут же почувствовала, как прогнулась под его весом постель с двух сторон от её головы. Ещё до того, как он заговорил, Гермиона ощутила его аромат и горячее дыхание на своей щеке и задохнулась от ощущения предвкушения, нахлынувшего на неё. Она зажмурилась покрепче и услышала мягкий смешок Драко:
— А сейчас щёлкает? — вкрадчиво прошептал он, очевидно сильно склонившись над ней. Не открывая глаз, она со всей силы оттолкнула его от себя, а он, не ожидав, упал на бок и засмеялся. — Трусишка Грейнджер, — беззлобно протянул он.
— Заткнись, Малфой, — прорычала она, тщетно пытаясь успокоить дыхание и сердечный ритм.
— Нет ничего постыдного или подсудного в том, что ты ощущаешь желание, — продолжил он серьёзно. — Уверяю тебя — я испытываю
