Они шли молча, осторожно, стараясь не шуметь. Пройдя густые заросли, остановились возле обрыва. Здесь под корнем большого дерева, прикрытый ветками, был спрятан ручной пулемет, найденный мальчиками в окопе далеко от дома, в лесу. Нелегко было дотащить оружие к озеру и устроить тайник. Целый склад, понемногу, терпеливо собранный двумя друзьями. Мины, патроны и граната, которую Саша отыскал в тот день, когда приходил летчик.
Все это мальчики собирали для партизан. Сашин отец обещал передать отряду подарок от ребят. Может быть, даже сегодня ночью все переправят к партизанам. И потому Саша с Костей принесли припрятанные дома патроны и брезентовый мешочек с диском для автомата. Пригодится!
«Все подмога партизанам. Да не больно-то велика. Каким бы толковым делом помочь?..» — подумал Саша.
Над озером поднимались два «мессершмитта». Было солнечно, безветренно, и в этот день самолетов было особенно много.
— Хозяйничают! Ох, тошно глядеть на них! — сказал Костя.
Саша молча раскинул ветки и достал ручной пулемет из тайника. Все в порядке, диск заряжен — сорок семь патронов.
— А какая дальность боя? — спросил Костя.
— Тысяча пятьсот метров, — сказал Саша. И вдруг сердце у него застучало так, что стало трудно дышать.
— А что, если… он повернул голову и, сощурив глаза, следил за поблескивающим над озером самолетом. Аэродром недалеко, и самолеты не успевают подняться высоко в этих местах. Иногда так низко летят, что можно рассмотреть их во всех подробностях.
Саше вспомнились слова летчика: «Хоть пулемет бы. И то сковырнуть можно!»
«Тысяча пятьсот, — повторил про себя Саша. — Конечно, пуля достанет. Вот это помощь нашим! Сковырнуть самолет. А я-то маялся: чем пособить?» Он взял пулемет и потащил к берегу озера. Удивленный Костя бросился за ним:
— Куда ты, зачем? Еще приметят…
Саша установил пулемет под прикрытием высоких кустов. Потом подмигнул Косте и сказал:
— Зенитчики, по местам! Слушать команду: огонь по вражескому самолету!
Костя засмеялся. Он был рад, что Саша такой веселый, даже шутит. С первого дня войны Костя не видел таким своего старшего друга.
Но вот Саша нахмурился, задумчиво потер ладонью губы. Неужто он вправду решил стрелять по самолету? Костя был младше почти на три года и привык во всех затеях полагаться на Сашу. И еще привык не задавать вопросы в неподходящее время. Саша вообще-то не охотник до разговоров, а в такие минуты лучше его не трогать.
За озером со стороны аэродрома показались два самолета. Они сделали широкий круг над водой, потом еще один, на этот раз ниже. Саша приподнял ствол пулемета и прижался плечом к прикладу. Но «мессершмитты» взяли круто вверх и поднялись над деревней, за спиной мальчиков.
Значит, Саша всерьез дело затеял. У Кости похолодела спина. Опасно! Услышат выстрелы, найдут, кто стрелял… Но раз Сашка так решил, значит, надо. И Костя только спросил:
— Не промахнемся?
— Нельзя промахнуться. Решили подбить, значит, все. Перво-наперво спокойно целиться, не спешить.
— Отомстим за всех наших и за того летчика тоже. Да? Добрался он к партизанам, как думаешь?
— Ясно, добрался. Не может не добраться! — горячо сказал Саша. Он повернул голову и следил за самолетами, пока они не исчезли за деревней.
Потом заметил, что справа над обрывом за ветками густой ели стоит толстая старуха и смотрит на него. Саша узнал ее. Это была мать полицая из соседней деревни. В это время за озером послышался гул нового самолета.
«Плохо дело. А в общем, пускай видела. Отступаться из-за нее? Нет, будь что будет», — подумал Саша.
Старуха еще раз поглядела на пулемет в Сашиных руках и торопливо засеменила к дому старосты.
«Мессершмитт» стремительно шел прямо на мальчиков. Темная точка увеличилась, посветлела, блеснула на солнце. Костя судорожно глотнул воздух:
— Сашка, готовьсь!
Саша поднял голову, погрозил самолету кулаком.
— Хватит тебе, гад, портить наше небо! Каюк тебе сейчас, слышишь? — громко сказал он.
Шум мотора превращался в оглушительный рев. Обхватив рукой шейку приклада, Саша прижал предохранитель и нажал спусковой крючок и сразу отпустил. Рано еще, рано. Эх, зря погорячился!
— Дай, я! — крикнул Костя. Он отодвинул Сашу и, почти не целясь, выпустил короткую очередь.
Самолет был уже почти над мальчиками. Вот уже видно шасси.
— Мимо, мимо ты! Упустим. Лучше я! — закричал Саша.
От волнения у Кости вспотели ладони и рука соскользнула с приклада. Тогда, чтобы не погубить дела, он отвалился от пулемета, уступая место Саше. В это время самолет дрогнул и повернул в сторону аэродрома. Теперь «мессершмитт» был прямо над мальчиками и летел так низко, что Саша видел черную свастику и поблескивающий круг вращающегося пропеллера.
Саша тщательно прицелился и выпустил длинную очередь. Огнедышащий ствол пулемета задрожал, точно живой. Тяжело переводя дыхание, Саша напряженно следил, как самолет опустил одно крыло, потом выпрямился и, все ниже и ниже спускаясь к воде, полетел над озером.
Еще очередь. Вот оно, брюхо «мессершмитта». На тебе все пули до одной, без остатка!
Белая струйка дыма за самолетом почернела, увеличилась, клубилась в голубом небе.
Вытянувшись во весь рост, мальчики смотрели, как самолет скользил над самой водой, а потом над противоположным берегом озера и, выпуская тяжелые клубы черного дыма, врезался в темнеющую полосу дальнего леса.
Над обрывом послышались голоса. Костя схватился за пулемет и прошептал:
— Кто-то идет. Давай быстро!
Они подняли пулемет и, спотыкаясь и скользя, добежали до тайника, положили под корни дерева. Торопливо забросали ветками, поминутно глядя вверх, на обрыв.
— Почудилось, никого нет, — сказал Костя.
Все же они бросились бежать. Подальше от тайника, чтобы какой-нибудь злой глаз не проследил.
Саша продирался первым сквозь густую зелень, не чувствуя, как ветки царапают ему руки, открытую грудь. Задуманное выполнено. Да, дело выполнено. Теперь никто уж этого не изменит.
Он не заметил, как вышел на открытое место. И вдруг прямо перед собой увидел, как с крутого обрыва, хватаясь за стволы деревьев, чтобы не упасть, сбегал староста. А на краю обрыва стояла толстая старуха, мать полицая.
Костя еще не успел выйти из зарослей, Саша негромко сказал:
— Не выходи, беги отсюдова!
Он услышал, как затрещали ветки за его спиной, а потом все стихло. Саша остался стоять на месте. Бежать не было смысла. Запыхавшийся староста уже в нескольких шагах. Все равно придется отвечать. Он, только он один, Саша, был вожаком в этом деле. Он и ответит.
Когда староста подошел, Саша почувствовал сильный озноб. Не надо это показывать. Не надо думать, что будет дальше. Что бы ни случилось, а теперь никто дела не изменит. Самолет сбит. Что будет, то и будет. Пускай. А самолет сбит, сбит, сбит…
Г. Набатов
ДОЧЬ ПУТИЛОВЦА[11]
«За мужество и героизм, проявленные
в борьбе против фашистских захватчиков в период
Великой Отечественной войны, присвоить звание
