– Ось тут, – покрытый засохшей болотной слизью палец коснулся разложенной на дубовом столе карты, обозначив последнее пристанище упавшего на Озере вертолета. – Вон тут эти гондоны торчали полдня. Ждали, когда наберется… Достаточно. Ну, они просто ссыкуны и тянули до упора. Не, тащ лейтенант, соседство у них, конечно, хреновое. Ось тута, – палец сдвинулся чуть правее, зацепив границы печально известной фабрики, – целая фабрика гребаных зомби. А тута… – прибывший с докладом рубежник указал на занятые мутантами подступы к вертолету. – Эх, тута ваще трындец. «Прыгуны», «прыгуны» и еще раз «прыгуны». Соседство трындец просто, так шо, в принципе, я их вполне понимаю. Сам бы не сунулся, пока б не припекло. Вот… А им как раз и припекло. То шо спать под звездами – доблодятлом быть, сами знаете. Ну, так шо… Вот они и снялись. Ну, терь трындуют сюда. От так… – Палец черного провел невидимую ломаную линию, соединившую Озеро и Заводище. – В крайнем случае, у нас час. Потому шо… Ну, я уже говорил, кто их проводник…
– И какого хрена, сержант? – спросил стоявший прямо напротив докладчика лейтенант Колесник. Раздосадованно вздохнув, офицер прикрыл глаза и потер зудящую переносицу. – Какого хрена? У вас же была гребаная рация. Вам дали не вот эту парашу, – Колесник указал на матово-черное устройство связи, которое лежало на самом краю стола, прижимая смятый уголок карты. – Вам дали. Гребаную. Автомобильную рацию. Хорошую рацию, сержант. Мощную.
– Да… – Докладчик почесал затылок. – В этом уся фигня, тащ сержант… Рацию мы… Того. Пролюбили. Та… Грабля, млин… В смысле, рядовой Грабчак! Вот, он виноват! Он рацию продолбал! Там… Ну… «Прыгун» этот долбаный… Выскочил – и он рацию в болото это… Гребаное. Вот так… А мы… Ну, в смысле, я… Я решил сообщить. Уже ж все равно пришли…
– Ну сообщил. Молодец, сержант. Спасибо, млин, за оперативные сведения! А теперь катись отсюда нахрен, – лейтенант указал на дверной проем, у которого стояли, внимательно наблюдая за разговором, двое коренастых, широколицых охранников с увесистыми пистолетами в руках. – Считай, что тебе и твоему… Как там его, Грабчаку? Считай, что вам повезло. В любой другой ситуации… Сержант, потеря такой рации – это тебе не три стыренных у прапора пайка.
– Тащ лейтенант, да не парьтесь вы так! – Докладчик махнул рукой. – Нема больше Грабчака! Кончился он! Еще там, на болоте. «Прыгун» его все-таки того… Сцапал.
– Выметайся нахрен, – процедил офицер, не скрывая презрения к подчиненному. Каждый мускул на лице этого сержанта, каждая клетка его тела говорили о том, что рубежник врет. Разумеется, они сами пристрелили провинившегося рядового. Но сейчас Колеснику было не до этого. Всей группировке было не до этого.
Как только докладчик убрался с глаз долой, лейтенант коротким жестом приказал охране покинуть его кабинет и достал из нагрудного кармана обтянутую коричневой кожей флягу. Стоило ему открыть крышку – и в нос ударил резкий, но приятный запах взятого со склада Панаса армянского коньяка. По крайней мере, так было написано на стеклянной бутылке.
Интересно, подумалось высокопоставленному черному, для кого торговец хранил этот напиток? Может, для себя? Или все-таки для особо зажиточных сталкеров вроде Упыря?
Скорее всего, да. Для сталкеров. Лейтенант Колесник не был экспертом по части алкоголя, но даже он знал, что трехлетняя выдержка – признак дешевизны и, как следствие, не лучшего качества. Но в условиях Зоны сгодится и такой, бюджетный вариант. В конце концов, не пичкать же себя водкой до самой смерти?
Сделав несколько больших глотков, офицер «Рубежа» утер рот рукавом и спрятал флягу обратно в карман куртки.
– Ну, поехали, – одними губами произнес он, протянув руку к лежавшей на столе рации. Но стоило пальцам лейтенанта коснуться матово-черного корпуса устройства, как за окном, словно по команде, прогремели три выстрела. Три громких, сочных хлопка, эхом разнесшихся по просторам Заводища. Что ж, видимо, прибежавший с докладом сержант был слишком оптимистичен. Не было у черных никакого часа. Враг уже стоял у ворот базы «Рубежа».
Где-то на улице застрекотали пулеметы, изредка прерываемые гулкими залпами снайперских винтовок. Рация на столе лейтенанта взорвалась целой плеядой хриплых, искаженных помехами и сливающихся в единое неразборчивое месиво фраз:
– Сталк… сь!
– Ко… кт! Зап… кпост!
– «Выхл…» коро! Тр…!
– Снайп… оду… дох!
– Поте… повтор… сотый!
Колесник присел, схватившись за покоящийся в кобуре ТТ. Оказавшийся рядом в мгновение ока телохранитель стальной хваткой стиснул плечо лейтенанта.
– Валить надо! – прорычал он прямо на ухо командиру. – Накроют, суки!
И словно в подтверждение его слов, в кирпичную стену кабинета ударила пуля. Телохранитель бросился на пол, увлекая за собой остолбеневшего Колесника.
– На выход! – кричал охранник. – На выход ползи, долбодятел!
– Что?! – переспросил офицер. Бушующий на улице свинцовый шторм, отрывки сыплющихся в канал группировки докладов, слова подчиненного и стучащая в висках кровь – все это смешалось в жуткую, давящую на мозг какофонию. Мысли лейтенанта сплелись в тугой узел, сердце бешено застучало, а глаза будто приковало к маленькому кусочку неба, который проглядывал через пустой оконный проем. Неба, наливающегося мутными багровыми красками.
* * *– Блин… Ну какой, нахрен, противник?! – выпалил рядовой Веретенников, больше не в силах сдерживать скопившийся внутри гнев. – Они издеваются?! У мя дежурство заканчивается через… Пять минут?! От собаки! Щас, млин, объявят свою готовность – и хрен мне, а не отдых!
– Не отвлекайся, свистюк, – бросил Палывода, внимательно сканируя глазами обложенные кирпичом окна зданий, которые находились вне юрисдикции группировки.
– Слышь, дед! А скока они там сказали?! Ждать скока?!
– Час, – хмыкнул старик. – Но… Чет я им ни хрена не верю. Ляпают языком, свистюки поганые. Да они просто не хотят отхватить – от и надеются, что Упырь… – Вздохнув, пожилой рубежник бросил короткий взгляд через правое плечо. Сузившись, его глаза сфокусировались на здании неподалеку от его текущей позиции. Восьмиэтажный дом возвышался над низенькими постройками Заводища, как былинный богатырь над простыми смертными, и оттого был выбран в качестве боевой позиции сразу несколькими снайперами-самоучками. Среди них был и он. Рядовой Иванцов. Заступая на дежурство, Палывода мельком увидел, как он шел к восьмиэтажке. Беспечно, вразвалочку, положив СВД на плечо и – старик был уверен на все сто – насвистывая любимую мелодию.
– «Что Упырь»
