Джейн даже прикусила губу, удерживая рвущиеся наружу слова, но не смогла промолчать и прошептала ему на ухо.
- Твои желания и страсть тоже сжигают тебя, Каменный?
Он застыл, и в тишине их общего молчания Джейн слышала удары своего сердца, которое отчего-то заволновалось в ожидании ответа.
- Я хочу спать! Идем.
Она подчинилась и в полумраке спальни без возражений позволила себя раздеть. В полном молчании, прерываемом только судорожным дыханием их двоих ее уложили на кровать и начали целовать властно и нарочито грубо, не лаская, а как будто ставя клеймо собственности на ее теле. Но Джейн улыбалась в темноте - она, ее тело, ее красота будили в герцоге такую страсть, что даже само упоминание о ней приводило его в исступление. Она обняла его, принимая всю его ярость и злость на себя, в себя и его движения в ней изначально быстрые и грубые стали замедляться и становится острожными и нежными, и Джейн, наконец, смогла расслабиться и приспособиться к этому могучему и большому телу, что двигалось в такт с ее сердцем. Удовольствие от его удовлетворения было не менее сладким, чем ее собственный оргазм.
- Тебе понравилось? - этот неожиданный вопрос герцога удивил ее, но она просто поцеловала его в шею и свернувшись клубочком на его груди уснула, спокойна и довольная.
Все следующие дни Джейн не могла понять своего настроения. Если она согласилась и смирилась с планом герцога стать его любовницей и таким образом разрушить свою репутацию и распрощаться с мечтой, то почему не может сделать это с холодной головой и спокойным сердцем? Почему она день за днем ждет этих страстных и жарких ночей, ловит любой его взгляд и чутко реагирует на малейшее изменение настроения? Неужели она надеется на пробуждение человечности в хищном звере? Неужели жизнь ее ничему не научила за это время?
- Сегодня вечером поедем во дворец, - непринужденно заметил Глейд за обедом, а Джейн от неожиданности поперхнулась кусочком тушеного мяса.
- Ты шутишь? - она с надеждой посмотрела на его лицо, но увиденное ее не порадовало - он был серьезен как никогда. - Зачем?
- Думаешь, королю нужны причины, чтобы пригласить меня ко двору?
- Может быть, на этот раз ты справишься без меня? Разве любовниц представляют королю?
- Обычно нет, но на меня не распространяются обычные правила и я всегда поступаю как хочу.
- Ты не думаешь, что это может быть воспринято как неуважение к его величеству?
- Джейн тревожила эта ситуация и чем дальше, тем больше.
- Возможно. - тот лишь хмыкнул и продолжил есть.
- Зачем ты хочешь подразнить короля? Тебе не хватает острых ощущений?: - ей уже не хотелось обедать.
- Чего ты боишься?
Джейн даже сама себе не могла объяснить причину своих опасений. Вся ее предыдущая жизнь - как она росла у старомодной незамужней тетушки, пансион с приходящими монашками и законом божьим, а по вечерам посиделки на кроватях и один сентиментальный роман на десять девочек, читаемый тайком от учительниц, ее долгие и одинокие прогулки по лесу, - ничего из этого ее не подготовило к высшему свету, а тем более к тому, что ее сегодня представят королю.
Она не может и не должна появляться там, где нет для нее места по рождению! Соприкосновение с этим миром несет только беды! Но похоже, что герцог не понимает ее сомнений. Ему, рожденному магом, недоступны колебания простых людей. Он научен переступать через их желания и потребности и думать в первую очередь о себе.
Но разве он не заплатил за это слишком высокую цену? Нелюбимая и сумасшедшая жена, сгоревшая на его глазах вместе с башней? А его ожоги? Страшные рубцы и шрамы, которые она уже не замечает, но они есть! Не является ли это следствием всей его жизни, предопределенной с рождения? И, может быть, это ей повезло родиться дочкой священников, а не герцогов-магов?
И что стоит ее возможные смущение и неловкость во время встречи с королем, когда Глейд с рождения вынужден не только видеть его, но и делать то, что от него требуют его положение и магия?
- Ты прав, мне нечего бояться, - наконец смогла выдавить она и выпрямилась. - Осталось выбрать, в чем я появлюсь перед его величеством.
Герцог оценивающе посмотрел на нее. Джейн выглядело очаровательно в домашнем платье из голубого хлопка с белыми кружевами, волосы, уложенные в простенькую прическу, сияли золотым блеском, а личико излучало свежесть и чистоту. Несмотря на свое двусмысленное положение в его доме, она ни разу не позволила себе пожаловаться или выразить недовольство, а переносила все спокойно и выдержанно. А ночью... Лучше не думать об их совместных ночах, иначе сегодня до дворца они не доедут!
- Я хочу, чтобы ты надела рубиновый гарнитур, поэтому выбери к нему что-то подходящее. - он бросил салфетку на стол и поднялся, давая знать, что обед закончился.
- Но придется выбрать красное платье! - возразила Джейн.
- Замечательно! Ты затмишь всех красавиц двора!
Она вовсе не хотела никого затмевать! Более того, она мечтала прикинуться серенькой незаметной мышкой, на которую никто не станет обращать внимания. Но сейчас, видя себя в зеркале с ног до головы, Джейн понимала, что это невозможно. Она стала другой! В модном платье это сезона, с облегающим лифом, зауженной талией и бедрами, с пышными оборками под коленом, отороченное дорогим и тонким белым кружевом, с корсетом, затянутым так, что она едва могла дышать - все вместе отражалось в зеркале величественной и неприступной красивой женщиной, которой не ведомы страх, слезы и сомнения. И эта женщина вызывала в ней тревогу.
Изменилась ли она до неузнаваемости, или это всего лишь платье и драгоценности сыграли с ней злую шутку? Она уже не знала. Сзади неслышно подошел герцог и молча осмотрел ее. И чем дальше он молчал, тем тревожнее становилось у нее на душе.
- Ты изменилась. - констатировал он. - Испуганной девочки из леса больше нет.
- Она исчезла и по твоей вине тоже, - не поворачивая головы, обронила Джейн.
- И я чертовски рад этому - герцог наклонился и поцеловал ее голое плечо. - Она была не так интересна и слишком зажата.
Джейн очень захотелось выругаться, но огромным усилием воли она сдержалась. Он почти сломал жизнь этой милой и наивной девочке - ей, и только благодаря нечеловеческим усилием воли и благоприятным стечением обстоятельств ей удалось вырваться на время из под его влияния.
- Пора ехать, - проговорила она, и, подхватив веер и перчатки, прошла мимо любовника.
глава 7. часть 3.
Как ни странно,
