— Небольшие разногласия. — Уклончиво ответила я, переминаясь с ноги на ногу.
Спиной я ощутила с десяток глаз, устремленных к нам, отчего желание провалиться буквально затмило все остальные.
Комендант в привычной ему манере заложил руки за спину, не отразив никаких эмоций на лице.
— За это Вы его подвесили на дерево?
— Не только, но… Мистер Амори, я не считаю нужным обсуждать это с Вами. — Мужчина заломил бровь в немом удивлении, а я тихо ойкнула. — Я… э-э… готова понести наказание за содеянное. — Покладисто согласилась я.
Не хватало еще со следователем раздуть конфликт. Вот и еще один выполненный пункт в плане Генриха. Внимание коменданта привлечено, и теперь я не знаю, как от этого внимания избавиться. Пункта спасения в плане случайно предусмотрено не было?
— В этом нет необходимости. — Безразлично ответил химик, проводив взглядом прихрамывающего Ярослава. — Пройдемте в комнату. Мне надо с Вами поговорить без свидетелей. — Он обвел взглядом застывших в разных позах посетителей пляжа.
— З-зачем в комнату? — Я отступила от него на пару шагов, вызвав у коменданта недовольный взгляд.
— Не заставляйте нести Вас на руках. — Угрожающе произнес он, а я… отступила еще на шаг. Не знаю, почему. Ноги сами шагнули, повиновавшись внутреннему приказу. Тело словно начало свою жизнь, в то время как мозг истошно вопил и приказывал идти самостоятельно без посторонней помощи.
— Я Вас предупреждал.
Не успела я опомниться, как оказалась прижата к горячему мужскому телу, и это тело несло меня к третьей башне. Любопытные взгляды направились на нас со всех сторон.
— Мистер Амори, что Вы себе позволяете? — Зашипела я, спрятав лицо у него не груди, чтобы не видеть лица наших наблюдателей.
— Что Вас не устраивает, Камински? — Беспечно поинтересовался он. — Все думают, что у нас отношения. Теперь будут думать, что у нас семейные разборки.
Он издевается? Он снова надо мной издевается! И… И я почему-то не чувствую к нему отвращения, хотя его руки сейчас прижимают меня к его телу. Наоборот, мне… комфортно. И совсем не страшно.
— Отпустите меня. — Потребовала я с уверенностью, на которую только способна в его присутствии. Мистер Амори вообще на меня действует странно. Иногда я его боюсь, иногда хочется к нему прикоснуться, а иногда, как сейчас, хочется на него накричать.
— Хотите лишить сплетников возможности придумать очередную байку? — С иронией спросил комендант, продолжая идти размеренным шагом.
— Я хочу, чтобы мне перестали приписывать роман с Вами. А Вы всячески способствуете порождению слухов и домыслов. — Поставила я его в известность крайне недовольным тоном.
Моя речь его нисколько не тронула.
— Бросьте, Светозара. Относитесь к этому, как к рассвету и закату.
— То есть?
— Рассвет приходит без Вашей помощи, закат наступает без Ваших усилий. — Философски заметил он, поднимаясь по каменным ступенькам к входу в башню. — Все сплетни подобны закатам и рассветам. — Меня наконец-таки поставили на ноги
Сначала захотелось обратно — на руки, но я быстро отогнала поистине невероятное желание и зашла внутрь в любезно открытую передо мной дверь.
Холодный холл башни в этот раз показался мне неприветливым. Казалось, что в башне холоднее, чем обычно, неуютно и вообще как-то странно… Воздух будто сгустился, словно его можно пощупать руками. Осел в легких тяжелым грузом и тянет вниз.
Смену атмосферы заметила не я одна. Мистер Амори беглым цепким взглядом обежал коридор, выхватываю каждую мелочь. Я тоже смотрела во все стороны, но ничего необычного мной замечено не было. Решив, что мне просто показалось, я спокойным шагом двинулась в сторону коридора. Мистер Амори же поговорить хотел, придется говорить. Выбор у меня невелик.
— Стой! — Грозный громкий окрик врезался в уши, заставив замереть от испуга.
Не того я испугалась. Бояться стоило другого…
По стене слишком быстро сползала змея, незаметно и вместе с тем опасно она опутала мою окаменевшую ногу. Я не могла пошевелить ни одной клеточкой тела. Более того, я не ощущала змею. Я ее видела, но не чувствовала скользящих движений… А вместе с тем на заднем фоне сыпались отборные ругательства из уст коменданта. Голос его начал стремительно таять, оставляя после себя слабые отголоски… Коридор из темного камня сменился радужной полоской… Мысли успокоились и перестали сметать все на своем пути… Покой и умиротворенность…
Разве были какие-то проблемы?.. Все не важно… Все сущая ерунда… Мусор жизни… Блаженная нега спокойствия и ничего кроме… Вот истинное счастье…
Я умерла?.. Возможно… Наверно, поэтому мне так хорошо… Я лечу… Парю над бренной землей… Подо мной пушистые облака… Мягкие, как перышко, и едва осязаемые… Такие волшебные… Это же Рай, да?.. Теперь понятно, почему все стремятся сюда попасть… Здесь прекрасно… Даже ветер можно погладить рукой… Он шепчет мне спокойное:
— Возвращайся… — А я не хочу возвращаться… Зачем?.. Там страх, там боль и горечь… — Тебе еще рано… — Упорствует ветер, желая поскорее от меня избавиться?.. Неужели ты не видишь, что мне здесь хорошо?.. Я наконец-то живу… — Ты вернешься сюда, когда придет время… — Нашептывает мне ветер свистящим голосом…
И когда оно придет?.. Я хочу знать… Хочу, чтобы у меня был выбор… Ветер?..
Исчез… И вместе с ним исчезло все. От легкости, спокойствия и умиротворения не осталось и следа. Вместо них тело пронзила жгучая боль, обосновавшаяся в правом боку, под ребрами. Уши заложил собственный крик, а сознание начало уплывать окончательно и бесповоротно…
***
Меня хотят убить.
Раньше я прикрывала правду своей верой в совпадение и шутку. Сейчас моя вера разбилась вдребезги о суровые грани реальности.
Зачем меня убивать? Какая с этого выгода? Я простая девушка, ничем не примечательная. Кому нужна моя смерть?
Открывать глаза я побоялась, шевелиться тоже. Вдруг рядом змея ползает? Узнает, что я жива и добьет окончательно. А ветер нашептывал, что мне еще рано…
Пошевелив пальцами правой руки убедилась — я жива. Да, точно жива.
— Наконец-то! — Воскликнул рядом знакомый беличий голос. — Фух… очнулась. Усы даю на отсечение, — тебя хотели убить.
Генрих… Милый грызун. Такой забавный…
— И я тебя рада видеть. — Глаза все-таки пришлось открыть. Генрих, если бы где-то рядом была змея, был бы от этого места за три километра.
Шпион сидел на подушке за головой, заглядывая мне в глаза и упираясь лапами на мой лоб.
— Ну,
