Киса усмехнулась по-своему, надменно и высокомерно, но мало кто знает, что это ее привычная манера.
— Ты все еще надеешься дотянуть до свадьбы?
— Я еще не решил, — усмехнулся он в ответ, не заметив блеснувший огонек ярости в глазах Бэль.
— Как у тебя с самолюбием? — неожиданно спросила Киса.
Мирти с нескрываемым удивлением ответил:
— Не жалуюсь, а что?
Киса пожала плечами.
— Что-то мне подсказывает, за тебя скоро все решат. И вот тогда твое самолюбие взвоет.
Бэль оскалилась с самодовольным видом, а Алин с Фэном не сдержали смешков. Я улыбнулась, напряженно контролируя прикрытые платьем части тела, пристально — одну. Заднюю, подверженную жадному вниманию со всех сторон.
Расслабиться сегодня точно не получится. Не смогу! Пока не переоденусь и не буду уверена, что больше так нагло на меня никто не пялится.
— Я инкуб, дорогая. Меня невозможно принудить без моего желания, — Мирти продолжал доказывать свою исключительное непреклонность, хотя всем нам известно — будь его воля, Бэль уже давно бы вступила в наследование истинной силы суккуба.
— Дорогой, — в тон ему ответила Киса, — ты не учитываешь одну маленькую деталь, совсем крошечную, — с некоторой издевкой продолжила она, — суккубы умеют принуждать не только человеческие расы, но и себе подобных. А ты очень даже подобен.
Мирти губы поджал, признавая, что слова Кисы его задели, но комментировать не стал. С Кисой бесполезно спорить, особенно когда она права.
Лакей распахивал дверцу сменившей отъехавшую кареты, помогал подняться леди, ждал, пока сядут кавалеры и, закрыв ее, давал знак вознице, чтобы трогался в путь. С остальными происходило то же самое, выверенными, доведенными до автоматизма движениями, лакей распахивал дверцу, помогал подняться, кивал вознице, и так бесконечно много раз.
От дворца к воротам выстроилась длинная очередь, к моменту нашего приближения к воротам дворец покинула половина гостей. Лакей, отвесив небольшой поклон, распахнул дверцу белоснежной кареты с витиеватой золотистой росписью, подставив руку для упора. Я подниматься боялась, особенно боялась наклониться, чтобы забраться внутрь и еще больше боялась сесть, ощутив голой пятой точкой мягкую обивку сидений. Лакей понял мой страх по-своему, мягко сказав:
— Вам следовало захватить плащ, миледи. Вы дрожите.
Я в ответ с благодарностью улыбнулась, с горечью понимая, что лучше бы дрожала от холода.
Подтянув юбку платья вверх, перед тем как сесть, я слегка успокоилась. Руки продолжали мелко дрожать, но думать, что кто-то узрел мой многострадальный зад категорически не хотелось, поэтому едва все расселись, задала вопрос:
— Кто-нибудь знает, Генрих будет на приеме?
Вопросительные взгляды устремились к Алину. Он пожав плечами, ответил:
— Либо явится сам, либо придет с Лосом.
— Не, он вчера с восторгом рассказывал о своей спутнице на этот вечер, — усмехнулся Мирти. — Блондинка, грудь, ноги, попа, всё, как любит этот мелкий покоритель женских сердец.
Мне вдруг стало дико обидно. Вместо того, чтобы пойти на этот вечер со мной, тоже блондинкой, тоже с грудью и на попу еще никто не жаловался, хоть ее никто и не видел… Ну, почти никто. Вместо этого он идет с кем-то… И даже ничего не рассказал!
— Все, она его мысленно расчленила, — с притворной мрачностью констатировал Мирти, следя за выражением моего лица.
— Просто не могу поверить, что он променял меня на какую-то блондинку.
— Ты тоже блондинка, — заметил Алин, широко улыбаясь.
— Да, но у нас с ним была радость, горе, гнев, погони и вообще мы как семья, — выдохнула я, разглядывая свои пальцы.
— Мы с тобой тоже как семья, — согласился Алин, — но я не сопровождаю тебя на прием.
Стало вдвойне обиднее.
— Вот! — воскликнула я, не поднимая глаз. — Все меня бросили…
Киса саркастично хмыкнула.
— Кто тебя бросил, дорогая? Тебя в этом платье вообще с поля зрения выпускать нельзя, не говоря уже о том, чтобы бросить.
— Я как-то не задумывалась… — посмотрела на друзей, осознавая, что от них мне действительно лучше не отходить.
Оставшийся путь Бэль безуспешно старалась унять учащенное сердцебиение, которое мы отчетливо слышали. Главным образом на это повлиял Мирти, в задумчивости и по неосторожности погладив Бэль по коленке. Когда опомнился, было уже поздно. Киса с Алином воспользовались моментом и открыли спор. Киса утверждала, что Бэль не выдержит, а Алин верил в железную волю к победе над родителями. Мирти углубился в свои мысли еще глубже и видимо сам склонялся к тому, что Бэль не выдержит. Она, конечно, закалена и крайне терпелива, но, похоже, тот самый край, от которого не отойти, настал.
Карета остановилась недалеко от ворот в ожидании своей очереди. За окном высился уже знакомый нам дворец приемов, к сожалению воспоминания не самые приятные. Перед дворцом собралась масса народа. Те, что классом пониже, стояли в стороне, ожидая, когда прибудут все высокопоставленные гости, лорды, милорды, миледи, леди, так же сюда относились все стражи и представители закона. Дальше шел средний класс и ниже, но их, как правило, на подобные мероприятия не приглашают.
Подъехав к воротам, дверцу распахнули, приглашая на выход. Первыми по правилам приличия вышел Мирти, подав руку Бэль и, водрузив ладошку на локоть, они зашагали вперед. Фэн проделал то же и они с Кисой двинулись вперед, при этом он раскланивался и здоровался с представителями других кланов и важных персон. Алин выскользнул вперед меня и я знала, что он подаст мне руку и испарится, чтобы встретить Алину, ехавшую за нами в следующей карете. Мне предстоит одной пройти во дворец, через огромный двор усеянный людьми, и от этого чувства стало досадно. Дав себе четкую установку не раскисать в такой момент, натянула на лицо улыбку и вложила руку в подставленную раскрытую ладонь. Только спустившись с узеньких ступенек я обратила внимание, что мою руку держит вовсе не Алин.
— Прекрасно выглядите, миледи, — раздался над ухом знакомый до дрожи в коленях голос.
— Благодарю, — я слегка склонила голову в знак уважения, невольно отметив, что Ам сегодня прекрасен, как никогда.
Черная рубашка из дорогого южного атласа, повязанный из такого же материала красный платок-галстук под воротом, начищенные до прозрачного блеска ботинки, брюки с четкими и ровными стрелками, на указательном пальце левой руки
