Голова кружилась.
Ему стоило огромного труда удерживать равновесие. Он шагнул к двери и вдруг замер. Шум песка не слышался, буря затихла. В иллюминатор в другом конце отсека пробивалась тонкая полоска света.
Анурати по-прежнему сидела в кресле, мирно прикрыв глаза. Рохин всё ещё спал, склонив набок голову с размотавшимся бинтом. Нив не видел пилота и того лысого инженера с тонкими сухими руками, имя которого он теперь не мог вспомнить.
Но это было уже не важно.
Он осторожно, опираясь о стену, подошёл к иллюминатору. Воздух вокруг стал плотным, а каждый шаг отзывался резкой болью во всём теле, словно он ступал босиком по раскалённому песку.
Времени оставалось немного.
Нив упал в кресло и прильнул к иллюминатору. Перед ним была глубокая прекрасная ночь.
Часть третья
Южный Хапур
Утром после мизрака-ваари Ана чувствовала себя на удивление хорошо. Дышалось легко, дхаав работал исправно. Она даже сомневалась – стоит ли делать очередной укол, но потом всё-таки решила не нарушать заведённых порядков. Скоро ей снова придётся идти к врачу, и врач спросит, ставила ли она уколы каждое утро.
Ана села у окна и, не включая радио, устав от бесконечных рассуждений о погоде и шума помех, перетянула руку резиновым жгутом. Ещё только светало, солнечный свет едва пробивался над покатыми крышами домов. Ана постучала двумя пальцами по вставленной в шприц ампуле и слегка надавила на поршень.
На острие иглы заблестела капля.
Она аккуратно ввела иглу в вену, сняла жгут, откинулась на спинку стула. Лекарство ещё не действовало, она чувствовала только приятную утреннюю слабость, запах постельного белья и измятой подушки, но не головную боль и тошноту. Рука её невольно, по привычке, потянулась к приёмнику, и сосредоточенную утреннюю тишину разрезал бесцеремонный треск помех.
* * *Первое занятие у Аны начиналось только после обеда, и она приехала в видая-лая в середине урока. В коридорах было пустынно, даже в учительской никого не оказалось. Она хотела поначалу скоротать время в самаде, но утренний укол уже давал о себе знать – её подташнивало, – и она осталась в учительской.
Ана включила радио, чтобы хоть чем-то себя занять.
– …были уверены, что фронт пройдет мимо, но… рекордный уровень осадков за последние сто лет…
Окно в учительской плотно зашторили – чтобы не пропускать солнечный свет. Казалось, ливень закончился уже много лет назад, однако о нём до сих пор рассказывают по радио.
– …мизрака-ваари шёл даже в нандин. Это уникальное…
Ана положила руки на стол и опустила на них голову.
– По оценкам наших… самый сильный… за последние…
Ане послышалось, что за окном шумит дождь – но это всего лишь нашёптывал что-то старый промышленный дхаав.
– …предупреждает… возможность… настоятельно не…
Голос ведущего утонул в помехах, и Ана переключила приёмник на другую волну. Там крутили познавательную передачу – диктор напоминал профессора преклонных лет, который говорил неторопливо и важно, словно постоянно забывал заготовленный текст.
Ана поначалу не прислушивалась, но потом поняла, что профессор рассказывает об исследовательских ламбдах в песках.
– На настоящий момент самая удалённая ламбда находится на расстоянии в сто восемьдесят одну милю от стены, – говорил профессор, – но из-за расширения мекхала-агкати ламбда будет постепенно выводиться из эксплуатации. Уже сейчас в окрестностях ламбды строго рекомендуется надевать дыхательную маску. Согласно принятому сейчас проекту, в течение ближайших пяти лет будет прекращена работа всех ламбд, находящихся за сто шестидесятой милей. Однако центр… заявляет…
В эфир вновь вторглись помехи, и Ана покрутила регулятор.
– …все скорбим о погибших, – прорвал пелену треска громкий голос ведущего. – Это уже второе…
Через секунду помехи окончательно сникли. Громкий голос гремел в старом вещателе:
– По предварительным данным, падение пассажирского корабля произошло из-за неполадок в двигателях. Пилот успел связаться с центром полётов, однако дотянуть до черты города ему не удалось. Корабль упал в нандин, всего в пятидесяти милях от города, преодолев почти всё расстояние от…
Ана вздрогнула и выключила радио.
* * *Из коридоров лилась бодрая ритмичная музыка – урок завершился. Скрипели двери, слышались детские голоса. В учительскую зашел Сад и, увидев Ану, удивлённо приподнял брови.
– Что-то ты рано сегодня!
– Видимо, у меня часы спешат, – улыбнулась Ана.
– Спешат – не худший вариант. – Сад со вздохом уселся в любимое кресло. – Не хочешь сходить в самад?
– Меня подташнивает после укола.
Сад понимающе кивнул головой.
– Ладно, – добавила Ана, вставая. – Я пойду, нужно ещё подготовиться к уроку.
– Аудитория пока занята. Там Икапада с гуптикой возится.
– Не страшно.
Ана взяла журнал и направилась к двери.
– У тебя всё хорошо? – спросил Сад.
Ана молчала, опустив голову.
– Если хочешь снять с себя класс и оставить только вечерников, то, думаю, мы найдем, кем тебя заменить. Если, конечно, это именно то, чего ты хочешь.
– Спасибо, я буду иметь в виду, – сказала Ана и вышла в коридор.
* * *На следующий день она с трудом заставила себя встать с постели. Ночью у неё случился приступ, она сделала себе укол, но всё равно долго не могла заснуть.
На урок она опоздала. В коридоре, уже перед классной комнатой, она столкнулась с Садом.
– Что, часы? – спросил он, осклабившись.
Ана кивнула.
– На сей раз в другую сторону опаздывают?
Ана попыталась улыбнуться.
– Ты иди, – сказал Сад, – а то эти бесята скоро бунт поднимут.
В классе и правда стоял гам. Ученики даже не сразу обратили внимания на Ану – ей пришлось постучать по столу.
– Внимание! – сказала Ана и тут же осеклась, пытаясь вспомнить, какой у неё урок.
* * *Дышать становилось всё тяжелее.
Ана легла спать раньше обычного, надеясь, что долгий сон исцелит её, и она снова проснётся здоровой, как несколько дней назад, но ночью её опять разбудил приступ удушья.
Комнату пожирала темнота.
Все окна Ана зашторила ещё вечером. Радио не работало. Молчал дхаав. Ана беспомощно глотала воздух ртом, но лёгкие отказывались расширяться. Она с трудом поднялась с постели и, покачиваясь, как полоумная, искала, где включается свет, слепо проводя по стене ладонью.
Нужно было сделать укол.
Кисти у Аны дрожали, она едва понимала, что делает. Затянуть жгутом руку, выпустить из ампулы воздух. Она ткнула в кожу иглой, но не попала в вену.
Вторая попытка.
Ана поняла, что не боится. Раньше приступы вызывали у неё панический страх – она думала, что задохнётся одна в темноте, так и не дожив до рассвета. Сейчас руки у неё дрожали, лёгкие распирало от жгучей боли. Но страха не было.
Ана положила шприц на тумбочку. Укол всё равно не имел ни малейшего смысла. Препарат давно не действует, ей стало бы только хуже.
Она вернулась на кровать и закрыла глаза. Боль постепенно стихла, и Ана даже почувствовала странную болезненную лёгкость, точно тело её потеряло вес и медленно поплыло в прелом комнатном воздухе.
Именно так она и представляла себе это раньше –
