Вот шагает Икапада, обхватив свой старый портфель, как будто это драгоценная гуптика, одна-единственная на всех учителей. Вот Вайс торопится куда-то. Вот спустился Сад, остановился перед Аной и забавно приподнял брови.
– У меня тут встреча, – объясняет Ана.
Сад кивает и идёт дальше, мелкими неуклюжими шажками, постоянно озираясь.
Вскоре никто уже не выходит.
Смеркается, поднимается пыльный пустынный ветер. Становится трудно дышать. Но Ана продолжает стоять.
Однажды она ждала Нива у видая-лая до тех пор, пока не загорелись ночные фонари. И только потом поняла, что он уже никогда не придёт.
* * *На следующий день Ана проснулась рано. Она заставила себя подняться с кровати, превозмогая слабость и боль. Надо было собираться. Комнатные часы показывали приближение рассвета. И жары. Радио, которое обычно будило её по утрам, ещё не работало, издавая тихое протяжное шипение.
Шприц всё ещё лежал на тумбочке, но укол был теперь ей не нужен. Окно заливала ночная темнота.
Ана оделась и вышла из дома.
Она была как после затяжной комы. Когда нужно заново учиться дышать, ходить, говорить с людьми.
На улице не попадались прохожие. Ана шла по старому кварталу, где с домов осыпалась штукатурка, и представляла, что осталась совершенно одна, как в ночном кошмаре, все люди сгинули за минувшую ночь, и она идёт на встречу с пустыней.
Поезда в такой час ходили редко – город только отходил от ночного оцепенения, – и Ана долго стояла на перроне. Казалось, что ещё стоит глубокая ночь – слишком светлая из-за песчаных бурь, окрасивших небо в цвет дюн, – и поезда придётся ждать до рассвета.
Однако вскоре на бадване показались яркие огни. В пустом вагоне с покалеченными сидениями пахло жарким песком. Ана села у окна. Она знала – ей предстоит неблизкий путь.
И не поехала в агада-лая – не смогла заставить себя выйти на нужной остановке.
Вместо этого она много часов кряду гуляла в икавезмане без дыхательной маски. Холод приятно покалывал голые плечи. Ана пообедала в самаде и вернулась домой.
На следующий день она тоже не поехала в агада-лая.
И день спустя.
Ей вдруг стало значительно лучше. Голова по утрам не болела, тошнота прошла, приступы не мучили по вечерам. Даже маска была, казалось, не нужна – Ана надевала её по привычке. И только спустя несколько дней она наконец поняла, что перестала ставить себе уколы, что в этом, видимо, и кроется причина её странного выздоровления.
Нужно к врачу.
Но Ана ещё много раз откладывала визит. Она сознавала, что полегчало ей ненадолго, что это обманчивое чувство лёгкости куда страшнее недомогания по утрам. Однако так не хотелось в это верить.
Больше не было приступов удушья и головной боли. Она отлично высыпалась, хотя спать ложилась позднее. Зачастую её подмывало избавиться от липкой маски, снять её прямо на улице в разгар дня, освободить лицо. Она была нормальной – такой же, как все. Даже воспаления на лице побледнели, кожа заживала.
Ана чувствовала себя красивой. Она сходила на представление в рагазал и смеялась вместе со всеми. В прохладном самаде она разговорилась с незнакомым мужчиной, который, наверное, и не знал, что она носит маску.
Но всё это время Ана понимала, что ей нужно к врачу.
* * *Она решилась поехать в агада-лая в выходной, проснувшись рано утром, когда ещё не начало светать.
Агада-лая работала, но врач, увидев Ану, удивился.
Она зашла, не дожидаясь, пока её вызовут на приём – в коридоре всё равно никого не было, – и уже в кабинете застыла у двери, растеряв всю решимость.
Полноватый мужчина с бугристым лицом раздражённо скривился и встал из-за стола.
– Вы? – спросил он. – Но вам ведь было назначено на…
– Я, наверное, перепутала что-то, – поспешила оправдаться Ана. – Извините. Я могу подождать в коридоре, если хотите.
– Ладно! – Врач снисходительно махнул рукой. – Раз уж пришли…
Он уселся за стол и покачал пальцем фигурку вахата, которая прижимала стопку исписанных бумаг. Фигурка чуть не упала, но врач вовремя её подхватил.
Вимауна.
Врач зевнул и стал массировать виски.
– Хорошо! – вздохнул он. – Но сегодня вы, конечно, рано.
Ана стояла перед столом. Она взволнованно дышала, лицо её раскраснелось. Она не знала, с чего начать.
– Ну? – спросил врач. – Как самочувствие?
– Вы знаете, – сказала Ана, – я думаю, что мне…
Врач покачивал пальцем фигурку вахата.
– …стало лучше.
– А вы – Анаадитва?
Ана кивнула. Врач оставил в покое вахат и занялся бумагами на столе.
– Что-то я не нахожу ваше дело, мне, видимо, ещё не принесли… А, нет. – Врач достал из завала папку и перелистнул несколько страниц. – Хорошо. Понятно. Всё понятно.
И посмотрел на Ану.
– Что?
– Неудивительно, что стало хуже. Затянули вы свой визит. Не стоит так делать, конечно. Так весь курс вашего лечения может пойти насмарку.
– Нет, вы не поняли. Мне стало лучше. Лучше, а не хуже. Я чувствую себя хорошо.
– В любом случае откладывать не стоило.
– Извините.
– Что уж теперь… – Врач бросил папку с медицинским делом Аны на стол. – Хорошо. Значит, в последний раз мы…
Ана смотрела на него, затаив дыхание. Быть может, на сей раз тесты не потребуются. Он просто проверит её пульс, послушает дыхание…
– Хорошо! – Врач посмотрел на свои наручные часы. – Пройдёмте, – и показал на дверь в соседнюю комнату.
– Но мне ведь стало… – начала Ана.
– Это не займёт много времени! В противном случае вам придётся прийти сюда ещё раз.
Они зашли в соседнюю комнату. Ана по-прежнему надеялась, что врач всего лишь послушает её дыхание. В полном обследовании нет никакого смысла, ведь она уже проходила его в прошлый раз. Но врач предложил Ане сесть напротив страшного, напоминающего человеческие лёгкие аппарата. Две стеклянных колбы были заполнены жёлтой жидкостью, похожей на желчь.
Ана ждала.
Врач посмотрел на неё с нетерпением.
– Вы ведь знаете, что нужно делать? Дышите ртом, через трубки.
– Но вы уверены, что это необходимо? – проговорила Ана, испуганно поглядывая на аппарат, однако врач не удостоил её ответом.
Ана начала дышать.
Жидкость в прозрачных колбах вспенилась и забурлила, рвотная горечь обожгла ей гортань. Она не выдержала и, отвернувшись от аппарата, тяжело закашлялась, прижимая руку к груди. Голова у неё закружилась.
Врач пододвинул к ней металлическое судно.
– Вот, сплюньте, – сказал он.
Ана склонилась над судном.
– И продолжайте дышать! Извините, но это необходимо.
– Но я… – с трудом проговорила Ана.
– Дышите через трубки, – повторил врач. – Ещё немного.
Ана снова припала к аппарату. Она дышала неглубоко, но ей всё равно казалось, что едкие пары заполнили все её лёгкие. Жидкость в колбах яростно клокотала. Ана опять закашлялась, склонилась над судном, и её вырвало.
Справившись с тошнотой, она повернулась к аппарату. Она была уверена, что врач и сейчас скажет неизменное «продолжайте дышать», но он, напротив, остановил её, по-отечески коснувшись плеча.
– Достаточно.
Голос у врача дрогнул. Жидкость в колбах аппарата потемнела и стала густой, как гной. Врач сунул Ане сложенный, точно носовой платок, бинт,
