– Откуда? – заинтересовался Викинг.
– Не волнуйся, парень, тебя тогда еще на свете не было.
Стукнула дверь. Они все повернулись. Там стоял Чечен. Крутой, дерзкий, как всегда. Правая кисть в гипсе. Чечен улыбнулся.
– Смена пришла, – сказал он.
6. Смерть Нэнни– Нэнни! – закричала девочка, бросилась к ней. Казах отошел, понурый и грустный, он вытирал нож от крови.
– Йобанаджизнь, – пробормотал он.
Она с трудом открыла глаза. Лицы было бледное, полупрозрачное.
– Холодно, девочка. Ох, как я намучилась с твоей девчонкой, Марта.
– Нэнни, это я! Я, Мика!
– Почему ты не вернулась, Марта? Она так тебя ждала.
Мика наклонилась к няне.
– Нэнни, там ворота. – Мика плакала беззвучно, слезы катились по лицу. – Видишь, ворота! Все, как ты хотела!
– Ворота, – сказала Нэнни. Тяжело открыла веки, они отяжелели, слипались, как сонные. – Ворота… я так люблю ворота…
– Видишь? Это они! Там завитки такие, бронзовые… Нэнни, не спи! видишь?!
– Да… за… витки, – повторила няня.
– И там написано… видишь? Там написано: «Привет, Нэнни».
Няня улыбнулась. Ее глаза смотрели сквозь девочку, сквозь бетонный низкий свод, сквозь сотню метров земли и камня, сквозь мертвый город… и пронизанный рентгенами воздух… и облака… почерневшие, с мертвыми ангелами… туда, где были Ворота. Туда, где был покой.
Внезапно на несколько мгновений взгляд ее стал осмысленным.
– Где тут лысый? По… позови его.
– Здесь, – сказала Мика. – Ангел тут сидит.
– Береги… ее.
– Да, – ответила Мика за ангела. – Я все сделаю, Наталья Васильевна.
– Вижу, – сказала Нэнни. Лицо ее осветилось. – Я так люблю ворота. Привет, Марта. Я так люблю твою дочку… несносная она… у тебя… у нас…
Нэнни замерла. Открытые глаза смотрели в небо, полное ангелов. Туда, где были ворота с бронзовыми листьями. Туда, где, возможно, ее ждали.
Мика заплакала. Она бросилась и обняла ее:
– Нэнни! Нэнни! Я тебя люблю! Нэнни, не умирай! Ну пожалуйста!
Наконец Мика устала. Вытащила черное перо, зажала в руках и начала качаться, баюкая его.
Казах смотрел на нее, затем отвернулся.
7. Ангел ОтъебисьЧечен покачал головой, взгляд его не отрывался от привязанного к стулу Убера. Он облизнул обветренные губы. Медленно пошел вперед.
– Я сам. А вы идите. Викинг! – позвал он тощего.
– Чего?
– Тебя тоже Соловей зовет.
– Зачем? – Викинг обернулся, удивленно поднял брови. Чечен поежился. Этого психа он давно недолюбливал.
– Да я хуй знает, – сказал Чечен. – Зовет, значит, надо. Я че, спрашивать буду? Ты же его знаешь, психанет – мало не покажется.
Викинг с сожалением окинул взглядом Убера, жаровню, инструменты, разложенные на столе, на чистой белой тряпке. Неторопливо надел армейскую куртку, кивнул Уберу.
– Мои инструменты не трогать, – предупредил Чечена.
– Говно вопрос.
Убер крикнул:
– Не бросайте меня, пацаны!
Они засмеялись и вышли.
Викинг повернулся в дверях.
– Тебе бы юмористом быть, – сказал он. – Жаль, что ты ебаный блядский фашист.
И вышел. Скрипнула металлом дверь.
– Я красный! – крикнул Убер запоздало.
Они остались наедине. Чечен спокойно, с предвкушением оглядел окровавленного Убера, привязанного к стулу. Снял и повесил на стул кожаную куртку. Загипсованная правая кисть ему не слишком мешала. Подумаешь. «С левой я еще лучше бью», подумал Чечен.
– Пиздеть еще будешь? – спросил он Убера.
– А ты как думаешь?
Чечен покивал. Добродушный и улыбчивый.
– Это хорошо.
Он снял рубашку и размялся. Попрыгал, побил воздух кулаками.
– Обычно я включаю магнитофон, чтобы было не так скучно. Но он недавно сломался.
Убер мотнул головой, сплюнул. Кровь и осколок зуба. «Блять, так на вас зубов не напасешься».
– Жаль твой магнитофон, – сказал он. – Я бы послушал музыку.
– Я тоже. Но ты все равно пиздишь без продыху. – Чечен остановился, с хрустом размял пальцы, посмотрел на Убера издевательски – сверху вниз. Помогая загипсованной рукой, начал наматывать на кулак боксерский бинт. – Не думаю, что я буду скучать в этот вечер.
– О, – сказал Убер беспечно. – Время со мной летит незаметно.
* * *Убер засмеялся – весь в крови. Чечен остановился, перевел дыхание.
Он уже запыхался его бить.
– Что ты ржешь? – спросил он у скинхеда. – Давай, хватит отлынивать, начинай пиздеть.
Чечен приблизился, посмотрел в глаза Убера, затем размахнулся и ударил. В последний момент Убер убрал голову, кулак только скользнул по скуле, содрав кожу. Убер засмеялся.
– Уфалла, – сказал Чечен в сердцах. Он согнулся, видимо, неудачно потянул мышцы во время удара.
– Ну ты же не думал, что все будет так просто? – Убер показал розовые от крови зубы. – Стой, стой! Ладно, ты хотел историю, я расскажу тебе историю… – Скинхед на мгновение задумался. – …скажем, про ангелов. Как тебе?
– Про ангелов? – Чечен даже остановился. С интересом посмотрел на Убера. Тот поднял голову.
– И про их чудесные имена. – Скинхед растянул губы в улыбке. – У вас же, мусульман, тоже есть ангелы?
– Только без богохульства. Я этого не люблю, – предупредил Чечен.
– Никакого бого… фак!
Чечен врезал ему прямой в нос. Голова Убера мотнулась назад. Брызги крови разлетелись по всей комнате.
– Для вдохновения, – пояснил он.
Глаза Убера осоловелые. Голова мотнулась обратно, из носа хлынула кровь. Убер как после нокдауна начал заваливаться влево, затем вправо. Затряс головой.
«Хорошо, что привязан», подумал он невпопад. Ха-ха-ха. Смешно.
Несколько мгновений он видел все словно со стороны. Темная комната с ободранными стенами, которые покрывают древние граффити – времен еще до Катастрофы. В комнате единственная лампа, свисающая на проводе с потолка. Лампа медленно раскачивается, световое пятно пробегает туда-обратно по грязному полу. На полу окурки и мусор. Черные пятна крови.
Убер сидит под лампой, полуголый, в крови и порезах. Он привязан к стулу, руки стянуты за спиной. Рядом стоит мучитель по прозвищу Чечен. На самом деле он то ли татарин, то ли грузин. Чечен вынимает нож из ножен, медленно обходит Убера по кругу. Словно примеряясь, с чего начать.
Лампа качается. Качается. Качается.
Убер заговорил – мягко, проникновенно. Он смотрел на Чечена и говорил.
– Понимаешь, все ангелы сделаны из света. Так уж повелось.
– Что это значит? – Чечен нахмурился. Он, похоже, вообще не любил загадок.
– Что они не из какой-нибудь дешевой хренотени.
Чечен кивнул.
– А!
Убер откинул голову, чтобы кровь не заливала глаза. Затем снова выпрямился и продолжил:
– А когда ты из сделан из света, то у тебя должно быть соответствующее имя. Нельзя быть ангелом по имени Толик. Только представь: Эм си в квадрате Толик. Равно энергия. Как-то несерьезно. Следишь за моей мыслью?
– Ну? – сказал Чечен.
– В общем, такое дело. Я тут подумал, что если бы я был настоящим ангелом, там, на небесах… меня бы звали… знаешь как? Тебе понравится.
Чечен склонил голову на плечо, оглядел Убера.
– Ну и?
– Видишь ли, у каждого ангела есть имя, – сказал Убер. – Которое отражает что-то в нем. Какую-то важную черту. Скажем, Метатрон означает Глас Божий. Абаддон – Истребление, Губитель. Это ангел-убийца, разрушитель. Селафиил – Молитва к Богу, он побуждает людей молиться. Теперь понятно?
Чечен, заинтересовавшись, опустил нож.
– Как-как? Повтори.
– Селафиил, – сказал Убер.
Чечен поднял густые брови.
– Села… Охренеть имечко. И это означает…
