Айтана замерла, чувствуя приближение конца. Она изо всех сил в эти последние минуты пыталась молиться Алатфару, чтобы своей безграничной милостью он даровал ей уютную звезду на небе. Все ее мысли непременно возвращались к ее родителям и детству. И к Джаду. В последнее время она прониклась к нему теплыми чувствами и даже иногда тайно мечтала о том, что, когда война закончится, они, возможно, смогут быть вместе.
Айтана почувствовала острый укол в затылок. Сначала ее голову пронзила волна боли, но она пропала так же быстро, как и появилась. Ее место заняла приятная усталость. Откуда-то издалека до нее долетели голоса охранников. Они о чем-то громко спорили. Зрение Айтаны слегка затуманилось. Она различила фигуру Андрея, которого почему-то вновь отвязали от кресла. Один из охранников помахал перед ним своей дубинкой, и они вместе вышли из комнаты.
Оставшийся охранник подошел к белой стене напротив и постучал по ней пальцами. На стене вдруг зажглись какие-то странные символы, посреди которых возник длинный бледно-голубой прямоугольник. Охранник что-то громко сказал, и на стене появилась новая надпись, на этот раз ярко-красного цвета.
Айтана почувствовала легкое жжение в своем онемевшем затылке. Она хотела было инстинктивно дотронуться до него, но не смогла. Айтана вдруг поняла, что не может пошевелить даже пальцем. От растущей паники кровь быстро прилила ей в голову. Айтана попробовала было закрыть глаза и немного успокоиться, однако и это ей не удалось, даже веки ее не слушались.
Левый край бледного прямоугольника окрасился в темно-синий цвет. Айтана была вне себя от ужаса. Синяя полоска медленными шагами поползла вправо.
Стена кирпичного дома медленно приближалась, постепенно заполняя собой все видимое пространство. При этом она планомерно покачивалась в разные стороны, влево-вправо, вправо-влево. Столь медленное движение было невыносимым. Несколько десятков локтей, отделявших Пареса от стены, казалось, никогда не закончатся.
Паресу захотелось закричать от отчаяния, но, несмотря на многочасовые упорные попытки, ему не удалось даже немного пошевелить губами, не говоря уже о том, чтобы открыть рот и выкрикнуть что-нибудь во весь голос.
Стена дома выросла в размерах и закрыла собой все видимое пространство, угрожая поглотить все вокруг, включая его самого. Самым большим желанием Пареса в этот момент было разбежаться и со всей силы удариться об эту стену головой, да так, чтобы череп не выдержал и раскололся на несколько частей. Однако в последнюю секунду, когда столкновение казалось неотвратимым, а его желание вот-вот должно было сбыться, его тело сделало резкий поворот и двинулось по узкому переулку в сторону главной улицы Арара.
Сильный порыв ветра вдруг залетел в узкое пространство между домами, поднял с земли пыль, закрутил ее в маленький, но быстрый круговорот и выплюнул все его содержимое Паресу в лицо. В глазах у него тут же защипало, и Парес увидел, как задергались его веки. Дальше перед ним возникла его собственная рука, своя и одновременно такая чужая, которая энергично протерла глаза и опять опустилась вниз.
Парес в очередной раз проклял себя за то, что пошел по нужде в самый неподходящий момент за весь тот злосчастный вечер. Едва услышав крики Ралло, он тут же начал вставать с места. Однако в следующий момент он почувствовал, как на него набросили сеть. Его изрядно поколотили и оттащили в повозку вместе с другими пленниками. Более позорного противостояния в его жизни еще не случалось.
Парес до сих пор не знал, кому из его товарищей удалось спастись, а кто попал в плен, так же как и он сам. За исключением Айтаны. Несколько часов назад он заметил ее боковым зрением на одной из улиц. Они прошли на расстоянии вытянутой руки друг от друга, но отреагировать на обоюдное присутствие никак не смогли.
Что же касается остальных, то Парес молил Алатфара только о том, чтобы он помог им найти в себе силы сражаться до последнего. И, если нужно, погибнуть на поле боя, но ни за что не сдаваться в плен.
Внезапно Парес увидел упитанную крысу, которая деловито бежала через дорогу. О нет, только не это. Несмотря на призрачную надежду, что это все-таки не произойдет вновь, Парес не слишком удивился, когда без всякого предупреждения его тело совершило огромный скачок. Крыса, почувствовав неладное, бросилась в сторону домов. Парес увидел, как его рука молниеносно вытянулась вслед и схватила крысу за хвост. Та развернулась и прыгнула назад, пытаясь укусить Пареса за пальцы, но его вторая рука остановила атаку и со всей силы сжала тело крысы в кулаке. Крыса затравленно вытаращила глаза, и в следующую секунду Парес увидел, как он методично бьет ее головой о землю.
Пареса мысленно начало тошнить. Это была уже не первая его встреча с этими четвероногими обитателями города, и он знал, что сейчас произойдет. Его руки сжали тело крысы с двух сторон, и ее деформированное тело начало приближаться к его лицу. Глаза Пареса продолжали безучастно смотреть вперед. За это он был внутренне благодарен. В следующий момент его рот заполнился липкой кровью, а зубы начали послушно пережевывать жесткое костлявое мясо. Он медленно сглотнул и почувствовал, как кусок сырого мяса тяжелым камнем упал в желудок.
Чертовы крысы. Чтобы они передохли все! Первый раз в жизни Паресу захотелось расплакаться, но даже собственных слез он больше не контролировал. Его заколдованное тело возобновило свое сонное движение, а рот продолжил методично отрывать от крысы кусок за куском.
Паресу стало жутко от мысли, что он всю свою оставшуюся жизнь проведет в таком состоянии. Он уже был одним из тех, кого они называли безумными, но его разум, заключенный теперь в собственное тело как в темницу, еще пока не потерял рассудка. Однако торчащая из его рта крыса подсказывала ему, что такими темпами он очень скоро станет по-настоящему безумным и внутри.
Всю свою жизнь Парес был уверен, что наездники отбирали у людей рассудок, превращая их в бездумных животных. Ему и в голову не могло прийти, что на самом деле они отбирали у людей тело, а безумными они становились сами по себе, с течением времени.
Парес просил звезды лишь о том, чтобы наездники побыстрее послали его в бой. И чтобы в этом бою ему посчастливилось бы умереть первым, никого не успев убить. Внутри у него все сжалось от одной только мысли, что ему придется смотреть, как его зубы вгрызаются не в крысиную тушку, а в шею Мигело или Джада.
Глава 6
Адмирал аль-Мур
– Так, так, так. – Высокий мужчина с вытянутым осунувшимся лицом постучал пальцами по столу. – Что же это у нас такое получается? Мы тут, значит, храм со сферой кругом ищем, а тут, понимаете ли, хранитель прямо сам к нам и пожаловал.
На этих словах
