— Ты бы сделал ещё хуже, — тихо проговорила Элизабет дрожащим голосом. Она не верила в совпадения, но их ситуации были не просто похожи. Общая проблема на двоих, которая заставляла натягивать улыбку и делать вид, что все хорошо, когда единственным желанием было сдохнуть в канаве. — Поверь мне, вмешиваться в чужие отношения очень опасно, потому что ты можешь случайно перемешать карты судьбы, и все изменится в один момент. Ты бы отдал все за то, чтобы предостеречь Фангса, а я отдала бы все, лишь бы не делать этого. Лишь бы держать язык за зубами и не пытаться помочь кому-то осознать, что рядом с ним не тот человек. Что бы мы не делали, как бы не пытались убежать от правды, но то, чему суждено сбыться — обязательно сбудется. А своим вмешательством мы все портим.
— Хочешь поговорить об этом? Хочешь рассказать о том, что произошло? — он накрыл своей ладонью ее руки, ощущая, насколько они холодные. Вздрогнул и притянул ее ближе, укутывая в объятия, словно почувствовав, как ей это сейчас необходимо: спрятаться за кем-нибудь, укрыться и посидеть, помолчать. В одиночестве. Без надоедливых людей, которые пытаются дотянуться до ее души своими грязными лапами. Без ненавистного «Успокойся, это в прошлом». Без наигранно-сочувствующих взглядов. Просто помолчать.
— Нет. Я не говорила об этом ни с кем, даже с родителями. Прошло почти три года, а как будто все было вчера. Я и рассказать ничего толком не смогу, от одной мысли слезы наворачиваются. Слишком сложно, это внутри меня. Мои проблемы, мои переживания, мои воспоминания, которые для меня дороже всего. Потому что это все, что у меня осталось. Порой мне кажется, что до психушки недолго осталось. Я ведь… Я ведь сама все разрушила. Хотела как лучше, но если бы я знала, что натворю…
В ответ Джагхед лишь сильнее сжал ее в своих объятиях, позволив уткнуться носом в плечо. Бетти прикрыла глаза.
На душе творилось черти что. Старые раны вскрылись и хотелось выть от боли, которая медленно, но верно выходила из глубины души. Но в то же время было так… Спокойно. Как будто в куполе, огражденном от окружающего мира невидимой пленкой.
— Я поведу себя как настойчивый козел, если ещё раз спрошу, точно ли ты не желаешь поговорить об этом? — уточнил он, и девушка усмехнулась. — Просто… Раз уж мы сегодня пьем до беспамятства и говорим о прошлом, словно два безумца… Я не настаиваю, Беттс, но думаю, что тебе должно стать легче.
— Все так думают и дают непрошеные советы, — огрызнулась она, но быстро прикусила язык. Вздохнула, смирившись с неизбежным, и продолжила, неожиданно для самой себя. — Я не знаю. Это слишком личное, а тебя я знаю меньше месяца. Я разочаровалась во многих людях, стоит ли доверять тебе? Похоже, я правда неплохо выпила, если считаю, что да. Поэтому у меня к тебе будет лишь одна просьба: если завтра я не встану с постели, мучаясь от головной боли, то сделай вид, что этого вечера не было, ладно?
— Я бы посмотрел на то, как тебя разнесет от одного шампанского, — хмыкнул Джонс, вынимая бутылку из рук Бетти. — Знаешь, если уж на то пошло, и эта тема для тебя болезненна, то в тот момент, когда станет хуево, можешь прекратить говорить об этом. Я пойму. Или можешь даже не начинать. Я вроде не такой уж и садист, чтобы заставлять тебя.
— Надеюсь на это, — Элизабет скривила губы в усмешке, отчаянно оттягивая время и пытаясь найти силы, чтобы начать говорить. Это было безумием, но от одного присутствия Джага ей становилось гораздо проще. И теперь, когда он крепко держит ее в своих руках, переплетая их пальцы между собой, слова сами срываются с языка. — Тед был моим старшим братом и постоянно заботился обо мне. Читал сказки на ночь, раскрашивал со мной феечек, дрался подушками и помогал вязать шарфики моим куклам. А потом забирал с выпускного, прикрывал перед родителями, следил, чтобы ни один из его друзей ко мне не клеился, — тепло улыбнулась, чуть сжимая его ладонь, будто ища поддержку. И тут же нашла, ощущая его внимательный взгляд искрящихся зелёных глаз, которые впитывали каждое слово.
— Такой брат — мечта каждой девчонки.
— Не могу не согласиться, — Купер улыбнулась ещё шире. — Тед поддерживал меня во всем, даже если это было запрещено родителями. Один раз ему влетело за то, что он не досмотрел за мной: он смотрел телевизор и уснул, а я в это время разрисовала папину новую рубашку, — хихикнула, вспоминая шокированное лицо отца и негодование матери.
Джаг тоже улыбнулся, представляя себе эту забавную картину.
— Да ты была проказницей в детстве!
— Ещё какой. Все стены в моей комнате были в краске, и мама с папой не делали ремонт очень долго, ждали, пока я повзрослею и перестану портить обои. Тедди в этом плане не повезло: ему приходилось следить за мной, а я была чересчур активным ребенком. Но он говорил, что все в порядке и отшучивался тем, что из меня вырастет великий художник.
— И как, великий художник из тебя вырос?
— Выросло разочарование семьи, — грустно улыбнулась Бетти. — Тед был невероятно талантлив, он подавал большие надежды, а я была упряма и не хотела признавать тот факт, что у него своя личная жизнь. Когда у Теда появилась девушка, я начала ревновать, потому что мне не хватало его внимания. Ссорилась с ним, обвиняла в том, что он совсем про меня забыл, хотя это было не так. Но я была неблагодарной тварью, поэтому не останавливалась на достигнутом: Тед стал проводить со мной ещё больше времени, что злило его девушку, Веронику. И он метался меж двух огней. Боже мой, поверить не могу, что я правда это сделала! — отчаянно прошептала Элизабет, закусывая губу. Чувство вины вновь дало о себе знать, опускаясь на плечи неподъемным грузом.
— Что бы ни случилось, ты можешь прекратить говорить. Если это доставляет тебе столько боли, то не стоит, — Джагхед поцеловал девушку в лоб, чуть покачивая в своих руках, словно пытаясь успокоить. Она выдохнула, прикрывая глаза.
— Мне изначально не понравилась Вероника. Она производила слишком отталкивающее впечатление. Богатая, надменная папина дочка, привыкшая к роскоши. Она смотрела на всех свысока и не считалась ни с чьим мнением. Я до сих пор не
