Установив на эту треногу котелок, он вернулся к телеге, подхватил ведро и отправился за водой. А я провожала его восторженным взглядом.
Вернулись Зелеслав и Боянка с охапками дров и положили их у костра, Зелеслав пошел к отцу и стоял, рассматривая жующих поросят. Да, братья у меня абсолютно разные… — подумала я с улыбкой. Не скажу, что Зелеслав плохой, просто он слишком маленький и слишком любит животных. Я частенько замечала, сидя под яблоней во дворе, а то дерево оказалось яблоней, как он сидя в загоне, гладил поросят или подолгу болтал с нашим псом — Лашеком почесывая его. Отец убедился вновь, что хорошо разделил телегу на куриную и поросячью части и никто, не пересечет заграждение из клеток, отправился разводить костер. Матушка, теперь уже с Боянкой сидя на одеяле, перебирали крупу:
— Отомаш сынок плесни еще воды, я думала, Боянка дольше будут дрова собирать… — сказала мать, вернувшемуся с водой брату. Парень наполнил котелок, а батька подвесил его над костром. Скоро вода закипела и матушка, стала варить кашу с медом.
Батька расстелил еще одеял и перенес меня из телеги на них вместе с еще одной корзиной. Зелеслав, наверное, устав любоваться на поросят, присел ко мне:
— Поиграем? — спросил мальчик.
— Давай. — и мы стали играть в недавно выученную игру "Одерни руки". Рядом присели дожидаться обеда: отец, Боянка и Отомаш. Наблюдая за игрой, отец весело спросил:
— Эт, где же вы, такому научились? — я от неожиданности отвлеклась на вопрос и не успела одернуть руки. Теперь мне приходилось, ловить брата.
— А, это Ведка нам игры придумывает… — добродушно ответила Боянка, не подозревая, что я была бы очень рада если б мои заслуги присвоил себе кто- нибудь из них.
Отец посмотрел на меня и спросил:
— И как же ты такие игры выдумываешь? — с любопытством спросил отец.
— Не знаю, сами как-то придумываются. — ответила я, не отвлекаясь от игры и не поднимая на батьку глаз. Он хмыкнул своим мыслям и больше ни о чем не спрашивал.
— Давайте снидать! — позвала нас матушка.
Она накладывала из котелка кашу в приготовленные миски, а Боянка и Зеласлав приносили их на одеяло, где сидели: я, нарезающий хлеб батька и Отомаш достающий из корзины пироги, яйца. Затем он разлил по стаканам последний кисель и все рассевшись, принялись есть. Пообедав мы вновь, стали собираться в дорогу: погрузили вещи на телегу, разместили в клетях животных и отправились дальше. От покачивания телеги я сразу же заснула.
Проснулась, когда уже начало темнеть, оглядевшись, ели сдержала радостный возглас. Мы прибыли!
Недалеко возвышался над землей — город Болонь. Мы на телеге неспешно приближались к нему по дороге. Город был, как минимум необычным. Он представлял собой, растущую вверх гору, вершиной которой были деревянные купола какого-то дома. Со стороны, город был похож на многоярусный торт у которого, все ярусы отличались по предназначению и принадлежали определенному сословию. Первый ярус или основание было весьма впечатляющим. На равноудаленном расстояние друг от друга, вокруг укрепления самого города, созданного из тяжелых, заостренных сверху бревен стояли, примерно пяти метровые, деревянные идолы. Наверное, это божества или символы предков, которым поклоняются живущие здесь люди. Тогда становится понятно почему у нас в избе не было никаких "красных углов", что-то определенно похожее я уже видела у бабки Сении в избушке, только поменьше. Идолы отличались внешне: одни были в головных уборах, другие по всем признакам, были женщинами, поскольку имелась грудь, некоторые были как бы тоньше остальных, наверное, так хотели подчеркнуть их стройность, а четвертые — очень тучные, но все без исключения изображали людей. Скорее всего это какое-то святилище.
После них уже за укреплением города размещались мастерские ремесленников, это я поняла по витавшим здесь разнообразным, не всегда приятным, запахам. Третий ярус, представлял собой самый толстый слой торта, в основном это — обычные избы с высокими заборами и воротами. Видимо, эти избы принадлежат ремесленникам и обычным жителям. Четвертый слой — был меньше, но не был простым. Мы проезжали, очень украшенные разнообразной резьбой избы, хозяева которых, наверняка, чтоб перещеголять соседа, разряжали их, кто во что горазд. В этой части дома были очень большие скорее всего здесь жили — богачи или какие- нибудь бояре. И венцом, этому сказочному городу оказался дом или даже сказать дворец главы или князя, или какого-то наместника. Не знаю уж кто у них тут руководит. А наша телега остановилась у одного из разукрашенных домов- пряников.
Если честно я была удивлена, это чей же такой дом? Может он принадлежит нашей семье, а та изба в селе что-то типа дачи? Могут ведь у богатеев быть свои причуды? Вот и моим родителям в свободное от праздной жизни время нравится самим возделывать поля и собирать урожай… Было бы забавно…
Но моим мечтам, не суждено было сбыться… Батька слез с телеги, подошел к калитке и громко постучав, крикнул:
— Эй хозяева, открывайте!
Через какое-то время послышался ответный мужской крик:
— Кого это принесло на ночь глядя? Хозяина нет, а барыня гостей не ждет!
— Открывай, давай! К боярыне любимая сестра с зятем пожаловали! — после этих слов калитка немного приоткрылась и из нее высунулась взлохмаченная голова, почти седого мужчикы. Он окинул батьку взглядом и шмыгнул обратно, послышался звук сдвигаемого засова. Открылись ворота, батька вернулся на передок и завел телегу на довольно широкий двор, окруженный хозяйственными постройками и двухэтажной избой с большим крыльцом украшенным резными колоннами.
Остановившись недалеко от крыльца, мы начали выгружаться.
Батька спустил с телеги: матушку, затем Зелислава, а затем и Боянку со мной на руках.
— Ну наконец-то, приехала пропащая сестрица! Ой, да ты не одна, а с детишками! — с такими словами к нам с крыльца сбегала, не смотря под ноги, красиво одетая в яркий красный сарафан и жемчуга женщина с подобием кокошника на голове, только этот был меньше. Вот, так новость! Это, как же матушку при таких родных в село занесло?
— Здравствуй, любимая Чипрана! Здравствуй дорогая! — обняла матушку и расцеловала в щеки, женщина. — Все не меняешься, сестрица! А детки-то, как выросли! Когда мы виделись-то, последний раз? Лет пять уж прошло, — воскликнула женщина, беря меня на руки. — А вот эту
