Наткнувшись взглядом на отца, она сбавив обороты и совершенно другим тоном, проговорила:
— Здравствуй Гоймир. — сухо и бесцветно поздоровалась женщина.
— Здрав будь боярыня Варвара. — высокопарно сказал ухмыляющийся отец, склонившись в поясном поклоне до земли — Примешь меня в избе-то, али на сеновале переночевать? — спросил широко улыбаясь батька…
У тетки Варвары на скулах заходили жевалки:
— Отчего ж, не принять? Проходи, гостем будешь. — строго и издевательски ответила она.
Я таращилась на героев этой непонятной сценки. Но похоже, только меня удивляло поведение этих двоих. Отомаш едва заметно улыбался, поглядывая на тетку, матушка была довольной и спокойной, как танк, а Зелеслав с Боянкой уже заметно клевали носом, видимо, во второй половине дня в отличии от меня, они не спали, а ведь, солнце уже давно село. Тем временем, отец взяв под локоток матушку, направился за нами с теткой Варварой в избу, остальные шли следом.
Зайдя в дом, мы оказались в коридоре, с ведущей наверх лестницей. В стороны открывался вид на арочные дверные проемы, ведущие в просторные комнаты: один налево, другой направо. В каждой из комнат стояло по большой, беленой печи. В одной из комнат находился огромный деревянный стол с лавками.
— На таком только пиры собирать… — подумала я.
В другой была светлица — горница, с множеством окон. И, как самая светлая комната, скорее всего, она использовалась женщинами, которые собирались здесь, чтоб заниматься рукоделием или другими делами. Тетка провела нас в комнату с большим столом и окидывая рукой помещение, сказала:
— Устраивайтесь, как удобнее. Епифан, вели гостям, яств подать, да поскорее!
Епифаном оказался тот самый лохматый мужичок, что открывал нам ворота. Он поклонился тетке Варваре и быстро ушел. А сама женщина со мной на руках устроилась на короткой лавке во главе стола. Родные чувствуя себя уверенно, устроились кто где.
— Ну, с чем пожаловали гости дорогие? Погостить у любимой родни али как? — сказала тетка, обращаясь к отцу.
— На ярмарку мы прибыли боярыня Варвара, — издевательски протянул батька. — Ты изволь, своим людям приказать, чтоб из клеток, что в телеге стоят, живность нашу выпустили и покормили. — ответил отец, улыбаясь. Хмыкнув, тетка крикнула: — Епифан! — мужичок появился в проеме. — Вели животных, что в телеге устроить и накормить. Епифан, вновь, молча поклонился и скрылся.
— Доволен? — спросила тетка.
— Вполне. — ответил батька, поднимаясь, — Пойду погляжу, как работнички твои стравятся… сказал с улыбкой отец и вышел.
— Когда ж ты злиться на него перестанешь? — спросила довольная матушка.
— Никогда! Он меня любимой сестры лишил, племянников лишил. Увез тебя за тридевять земель и еще смеет, ухмыляться… Ну, да хватит о грустном, — улыбаясь, сказала тетка, пересаживаясь ближе к матери. — Как ты поживаешь родная моя? Вижу, еще одну племянницу мне подарила? — обнимая меня и мать, спросила женщина.
— Ну конечно, с чего ж тебе? Спросила, смеясь матушка. — Мужу любимому и ненаглядному…
— Ой, не напоминай! — воскликнула женщина, сводя брови и отсаживаясь обратно. — До сих пор понять не могу, как ты за него пойти согласилась? К тебе же столько сватов засылали, а ты выбрала — крестьянина безродного, дался он тебе? Хорошо хоть племянников народили, а то бы вообще его не простила…
— Вот так и согласилась и до сей поры не жалею, как ты знаешь… — счастливо улыбаясь, ответила женщина.
В комнату стали входить люди, неся в руках блюда с едой, расставив их на столе и рассортировав столовые приборы, они вышли. Вернулся довольный отец и расположился на своем месте рядом с матушкой.
— Все, как приказано твои люди исполнили боярыня Варвара.
Тетка, вновь, приняв суровый вид, ответила:
— Ну, коль ты доволен давайте вечерять, да я вас по покоям отправлю… Завтра поговорим, поздно уже.
Поужинав, нас проводили в баню, приведя себя в порядок с дороги, мы разошлись по комнатам второго этажа. Меня положили вместе с Боянкой, видимо, чтоб одна не испугалась. Проспав болыиую часть дня, я думала, что не усну, но погасив лучину и полежав в темноте, прислушиваясь к мерному дыханию сестры, тоже заснула.
Глава 6. В гостях у тетки Варвары…
"В гостях хорошо, а дома лучше"
(Народная пословица)
Утро было прекрасным! Наконец, никто не орал под окном, хотя вчерашнее утро тоже отличалось тишиной, но вчера, я не просыпалась на мягкой перине. С удовольствием потянувшись, я перевернулась на другой бок и увидела, спящую ко мне спиной Боянку. В окно еще робко начинало светить, поднимающееся солкце. Комната, в которую нас положили, была довольно большой, здесь в углу стоял красивый, аккуратный стол с резными ножками. На столе стояли: светец, глиняный, расписанный узорами кувшин и глиняный таз, с такими же узорами бело-голубого цвета. Кровать, на которой спали мы и сундук у изножья этой самой кровати собственно и все.
Жизнь прекрасна! — подумалось мне. — Но чертовски непредсказуема! Разве могла я подумать, что возвращаясь обычным, осенним днем, домой с работы, я очнусь в теле ребенка не понятно где? И вот еще одна нестыковка в копилку "очевидно невероятное", дома была осень, и я была старушкой, а здесь очнулась весной и в теле ребенка… Это что, такая божественная метафора — из увядания, в расцвет? Не то чтоб я сильно против, но зачем все это? До чего же странно, однако!
Ладно, хватит рефлексировать! Сейчас ответов, мне получить не у кого так что — подъем!
— Сестрица, я писать хочу, помоги! — попросила я Боянку, подползя к ней и тормоша за плечо.
— Что? Где? — ничего не соображая со сна, подскочила девочка.
— У-У-У. чего тебе, Ведка? — спросила расстроенно Боянка, пряча голову под подушку.
— Писать хочу, подсоби…
— Когда ж, ты сама ходить начнешь? Вот, таскайся с ней с утра пораньше, может я спать хочу? — бурчала девочка, поднимаясь с постели и беря довольную меня на руки.
— И чего улыбаешься, вот станешь ведуньей только попробуй мне не помочь ежели надобно будет. Поняла? Я все побудки тебе припомню… — бухтела девочка, усаживая меня на горшок, что стоял под кроватью. Сервис, однако и далеко идти не пришлось.
— Помогу, помогу. Как же единственной сестрице не помочь- то? — сказала я.
Боянка сняла меня с горшка и налив в таз воды, из стоящего на столе кувшина, принялась умывать. Умыв, достала из сундука: нарядный сарафан и серебряный, украшенный гребень, которых, я раньше не видела. Она одела на меня поверх рубахи сарафан нежно голубого цвета, из ткани, выделанной серебряным растительным узором и расшитой каменьями. Да-а-а ясно почему не видела… Это я знаю, что эта вещь — настоящее сокровище и стоит не мало. А вы попробуйте объяснить ребенку, что это пачкать нельзя, потому что — дорого…
