Лизи вынырнула из жгучего и прекрасного забытья и простонала:
— Да…
Он резко схватил её за волосы, потянул голову назад и зашипел:
— Да, папочка!
Это вдруг взвинтило её, обожгло…
— Да, папочка, — послушно повторила она и заметалась под ним, хватая ртом воздух, задыхаясь от стонов. Её всю знобило, а Джокер всё так же грубо толкался в неё, не выпуская волосы.
Лизи кричала, впивалась в его руки, тёрлась в изнеможении об него ногами. И пытка, и безумное удовольствие. Джокер хаотично и быстро заскользил в ней, громко и сбивчиво застонал и, привстав на локте, второй рукой подхватил Лизи под бедро, потянул ногу вверх, чтобы войти ещё глубже, полностью. И вдруг замер, ссутулился, обжигая щёку Лизи своим дыханием. Дёрнувшись последний раз, он навалился на неё и засмеялся.
Потом они просто лежали рядом. Лизи, положив голову на его плечо, теребила пуговицу на рубашке и слушала, как стучало его сердце. Удивлялась, как дьявол мог быть человеком. Разве такое возможно?
Джокер курил, выпуская молочный дым в потолок.
Позже, одевшись, они прогулялись в лунном свете по вечернему району и вернулись обратно.
— Когда ты отвезёшь меня домой? — спросила Лизи, сев на край кровати рядом с Джокером.
— Чуть позже: я ещё не закончил с тобой. Ты доставляешь мне много проблем своим непослушанием, я трачу много времени и сил впустую.
Лизи нахмурилась, не понимая, куда в этот раз клонил Джокер.
— Я наказал тебя, а теперь хочу получить благодарность за всё, что я для тебя сделал.
Он мягко взял её за руку, потянул и усадил перед собой. Расстегнул ширинку и достал член.
— Благодари меня как следует, с удовольствием и с причмокиванием.
Лизи улыбнулась.
Грешница нашла грешника. Грешник нашёл грешницу.
***
Пожалуй, он немного переборщил. Порез был не такой сильный, но во время траха он разбередил его, и теперь кровь сочилась из ранки. Джокер докурил сигарету и вдавил окурок в спинку кровати. Пепел осыпался на подушку и лёг серым снегом на голубую наволочку. Кажется, теперь, когда Лизи утолила внезапно вспыхнувшую жгучую похоть, на трезвую голову пришло запоздалое осознание, что она была действительно плохой. Но ведь всё субъективно, радость. Что плохо для одного, то праздник для другого. Она вытерла рот, смазала сперму и выбросила салфетки на пол.
Что бы сделал Артур? Ха-ха, во-первых, старина Флек вряд ли бы первый пошёл на такой дерзкий контакт и уж тем более не попросил бы у него отсосать. А во-вторых… Даже если бы такое и произошло, пожалуй, он бы…
Джокер поставил стул напротив Лизи. Сел. Дотронулся до её щеки, но она отпрянула и отвернулась.
— А ну-ка прекрати маяться дурью, — рыкнул он и, взяв её за руку, потянул и усадил к себе на колено.
— Когда-нибудь Артур узнает про нас, — она обняла его, и он прижал её к себе.
— И что с того? — он закатил глаза.
— Тебя что, это совсем не волнует? Ни капли?
— Неа. Уж мы сможем договориться с Артуром, как будем делить одну женщину. Сейчас же делим, никто не жалуется.
— Ты чокнутый.
Он широко и задорно улыбнулся:
— Я знаю, радость.
Джокер перевёл взгляд на кровать: небольшое кровавое пятно кляксой расплылось на покрывале. Да, сладенькая, Артур знает, откуда этот порез, и он поверит любой ерунде, которую ты ему наплетёшь. Сделает вид, что поверил. Конечно, потом мысленно отчитает Джокера, не забудет вставить «ты мог её убить», хотя прекрасно знает, что по-настоящему Джокер её и пальцем не тронул бы. Так, как наказывал прочих людей. У Лизи слишком милое личико, чтобы портить его вот так просто от нечего делать: да, малышка заигралась в супервумен, забыла, что такое, когда грязные сифилитики зажимают в подворотне, задирают юбку, рвут трусы. А ведь однажды, если это повторится снова, кого она будет винить в случившемся? Джокера? Чёрта с два она его приплетёт к этому дерьму.
Если по-хорошему, то, конечно, надо было бы выбить из неё всю дурь, вмазать пару раз, но так, вскользь, по скуле. Для острастки. Раз уж она не боится этих говноедов, то пусть тогда боится его, Джокера. Видно будет: ослушается ещё раз, уж он церемонится не станет, одним трахом ей тогда точно не отделаться. Может, возьмёт пару самых верных клоунов, чтобы они зажали Лизи, помяли как следует, но только без всяких штучек. Только припугнуть. Потом они приведут её к нему, а уж он закончит начатое: двинет ей как следует, но не попортит личико, нет, а потом…
— Радость, ты вся мокрая.
Она ойкнула и запустила пальцы в трусики: ну да, конечно, кровь ещё сочилась. С другой стороны, жить будет.
Из ближайшей работающей кабинки Джокер позвонил Джимми и попросил его об услуге. Он, может, и смог бы помочь, ведь латал раны на ура, был мастером иглы и нитки, да вот незадача: старина Джимми — патологоанатом и в женских кисках смыслил не больше, чем рядовой любовник. А Лизи нужен был не любовник, а врач по кискам.
Пока они ехали в машине, Джокер зажимал Лизи на заднем сиденье, его руки блуждали по её телу так жадно, словно это не он только что трахнул её как следует. Зато от него не укрылось, что она ещё пугливо смотрела на него, но уже не было той оцепеневшей от ужаса девчонки, ожидающей чего-то ужасного. Он показал ей простую истину: Джокер приходит и берёт то, что хочет, и не обязательно при этом рыдать и проклинать его. Она хотела, чтобы он слушал? Так и быть. Вот только теперь, когда у неё есть мнимая свобода выбора, Лизи обманулась правом поступать так, как хотела. Она как ослепла, потеряла голову, хлебнув кислорода, хотя не осознавала, что это всего лишь пальцы Джокера легли на шею и не давили до поры до времени. Вот и вся твоя свобода, пташка.
Но так и быть, этот горько-сладкий обман будет и дальше наполнять твою жизнь обманчиво приторным смыслом. Главное не заиграйся. Потому что если Лизи вдруг решит, что она может встать на пути у Джокера или у его людей, «то у меня для тебя плохие новости, радость». Тогда пташка узнает, что его пальцы всегда лежали на её шее. И Артур не поможет ей.
И если пару-тройку недель назад Лизи забилась бы от него в угол и сидела бы там, взирая на Джокера испепеляюще-испуганным взглядом, то здесь и сейчас она всё ещё неуверенно, но уже без того пожирающего её страха отвечала на жадные поцелуи, позволяя языку врываться в её рот. Не вздрагивала, когда Джокер расстегнул куртку и запустил руки под кофту.
Лизи
