— Зачем вы мне это всё рассказываете? Что я, по-вашему, должна теперь делать с этой информацией?
— Может быть, со временем и я чем-то смогу быть вам полезен. Расскажите что-нибудь об Артуре. Как вы познакомились? Как стали жить вместе? Может, у него есть какие-то привычки особенные? Будьте уверены, ничего из сказанного вами не попадёт не в те уши, ни вам, ни Артуру ничего не грозит.
И всё-таки детектив копал на Артура компромат. Но разве это умно: искать зацепки у Лизи? Она что, должна всё вот так просто взять и выложить? Если полиция знала о том, что Артур работал на Джокера, к чему сейчас дешёвое представление? Все эти встречи, долгие утомительные разговоры. Скажите прямо: нам нужен Джокер, мы его хотим взять, а вы, возможно, те самые ниточки, за которые нужно подёргать.
В этот утренний час в кафе было людно. Посетители пили кофе, завтракали, общались с коллегами, чтобы потом вместе отправиться на работу. Милые ритуалы, скрашивающие жизнь и помогающие забыть о том, что творилось в городе. Лизи тоже сбегала от ужасов всё ещё пылающего Готэма. А ведь это именно она предложила Джокеру дать ей машину и водителя. Дерзко? Без сомнений. Надо было видеть его, хохотал как ненормальный, затягивался, запрокидывал голову, и вместе со смехом выпускал горький дым. Потом вдруг остановился, улыбка растаяла, как будто её и не было, а в глазах так и читалось: «А не охренела ли ты?»
Наверное, любой другой человек схлопотал бы хорошую взбучку. К тому же иногда Джокер рассказывал, как его клоуны избивали людей, как он сам любил приложить какого-нибудь обоссавшегося от страха урода, умоляющего пощадить и обещающего всё, чего бы клоун ни пожелал. Лизи не любила грязные кровавые истории, но её завораживали глаза Джокера, когда он рассказывал о них. Менялся на глазах, ещё безумнее, ещё страшнее, и становилось понятно, почему город дрожал и трепетал до сих пор. Этими глазами невозможно налюбоваться, они, чёрт возьми, охрененно пугали. Взгляд, помноженный на кровавую улыбку, не сулящую ничего, кроме пули промеж глаз.
Лизи не любила Джокера, но по каким-то странным обстоятельствам ждала их безумных встреч, хотела услышать очередной ужасный рассказ о том, кого и как наказали, чтобы в какой-то момент сказать «хватит» и перевести дыхание. Хотела его пальцы в своих пальцах, его губы на своих губах, его смертельное дыхание. Артур слушал её в постели, как мелодию, словно Лизи звучала, а Джокер играл на ней, она была его инструментом. И вот сегодня утром, пока машина везла их из заброшенного квартала, Джокер согласился, сказал, что так, мол, и так, ходи на свою грёбаную работу, согласился дать водителя. Не за её красивые глаза, конечно. И за чашкой кофе, когда она пришла в кафе, она вытирала губы салфеткой вовсе не от горькой кофейной пены и не от крошек хрустящей булочки. Всего лишь сделка с дьяволом, не более.
Лизи долго молчала, рассматривая кофейную гущу на дне чашки.
— Я что-то не так сказал?
Она удивлённо посмотрела на детектива: вот ведь, забылась, уйдя с головой в воспоминания.
— Простите, я…
Она махнула официанту, и когда тот подошёл, заказала ещё кофе. Детектив тоже попросил повторить его заказ.
— Зачем вам это? Почему именно я должна что-то вам рассказывать? Кто вас нанял? Я действительно ничего не понимаю. Не знаю, зачем согласилась на встречу с вами, к тому же в людном месте. Вы понимаете, что ставите меня под удар?
— Понимаю, но, к сожалению, пока ничего не могу рассказать. Тот, кто меня нанял, не преследует дурных целей, об этом можете не волноваться. Вы в безопасности. И я, конечно же, пойму и не буду настаивать, если вы не захотите ничего рассказывать. Это ваше абсолютное право.
— Нет никакой безопасности, если вы правда в это верите, то вы не самый умный человек, которого я встречала. И… Артур хороший человек. Если бы не он, может, меня бы уже и в живых не было. Он дал мне шанс на новую жизнь.
Детектив кашлянул и постучал пальцами по столу.
— Моя профессия обязывает меня находиться в постоянной опасности. Если позволите, вернёмся к разговору. Заранее простите, но я и на вас навёл кое-какие справки. Например, что вы состоите на учёте у психиатра, работали в банке, а ещё ничто не указывало на то, что вы смогли бы когда-то выбраться в хороший район. Без обид.
Лизи улыбнулась. Он не называл вещи своими именами, избегая таких понятий, как бедность, нищета, трущобы, но за его красивыми словами скрывалась не самая красивая правда: девушка, бедная, как церковная мышь, вдруг сошла с корабля на бал. Вряд ли из нищеты вот так запросто выбирались в люди те или иные элементы общества, которые помимо всего прочего обретали ещё и голос в новой среде.
Лизи провела пальцем по краю чашки и внимательно посмотрела на детектива.
— Вы умеете играть в шахматы? — спросила она.
Джером потёр подбородок, явно не понимая, куда свернул разговор, но всё же ответил, и голос его был полон неприкрытого удивления:
— Не так хорошо, как хотелось бы, но кое-что, наверное, умею.
— Тут недалеко есть шахматный клуб. Если я вам могу доверять, завтра в полдевятого приходите туда.
Лизи поднялась из-за стола, поправила платье и сняла с вешалки пальто. Не глядя на детектива, вышла из кафе.
Он пришёл вовремя, хотя вчера не согласился, но и не отказался. Да и понятно, что работа обязывала пускаться в любые авантюры, даже самые мутные, ему ведь платили не за то, чтобы он удивлялся. Каждый по-своему добывал средства на хлеб насущный, кто-то шагал по кровавым следам, чтобы поймать преступника и упрятать его за решётку, а кто-то эти
