Пестель молчал, глядя на самое дно ее огромных глаз. Разгорячившись, Виктория дышала тяжело и прерывисто, губы были приоткрыты и слегка искривлены от избытка эмоций. Пестель отошёл на шаг назад, чтобы ненароком не скомпрометировать девушку — беседовавший с Барятинским Рылеев и без того уже обернулся на них пару раз.
— Если Вы имеете в виду майора Обухова, то он жив-здоров и даже довольно упитан. Будете на Восточной Украине, обязательно поинтересуйтесь о его здравии.
Явно не ожидавшая этих слов, Виктория смутилась. Она отстранилась от Пестеля, возвращаясь на свое излюбленное место у серванта, и отвела взгляд. Весь ее вид говорил о том, что поражение в словесной перепалке она уяснила, но не приняла.
— Вы невозможный человек, — обиженно заявила девушка, и Пестель учтиво подсказал:
— А еще фанатик и женоненавистник.
— Что?
— Какое из слов Вам непонятно?
Обескураженная его грубостью, Виктория открыла и снова закрыла рот. Она не находила слов для внятного ответа. Пестель смотрел серьезно, но его губы кривились, словно в судороге. Как ни старалась, девушка не могла понять причину — Пестель явно над ней насмехался, но, судя по всему, сказанные им слова и его самого глубоко задели. Затянувшаяся пауза начинала угнетать. Так и не вымолвив ни слова, Виктория отвернулась от мужчины, словно ставя в разговоре точку. В любом случае, продолжать этот бессмысленный спор она была не намерена.
…не так она представляла себе эту встречу.
— Пожалуй, мне пора, — сухо заметил Пестель и, откланявшись Виктории, подошел к Рылееву.
Виктория украдкой следила за ним. В ее голове все смешалось, и мысли перескакивали с одного на другое. Глядя на то, как Пестель идет к двери, девушка с опозданием стушевалась, но быстро взяла себя в руки. Она не виновата, что Пестель своими манерами вывел ее из себя. Она переживала из-за этого слишком долго, эмоции просто прорвались наружу.
Пестель ушел, и Виктория в изнеможении опустилась на стул. Она вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой, которую только что отчитали, хотя Пестель, если говорить совсем уж откровенно, даже не кричал на нее. Он даже не разозлился. Просто играл с ней, как с маленьким неразумным ребенком.
— Вы с Павлом поругались? — заботливо спросил Кондратий, и Виктория против воли хмыкнула:
— Нет, отнюдь. Павел Иванович сегодня был особенно любезен.
В том, что у Пестеля такая манера общения, Виктория убедилась еще два года назад.
Но только сейчас она поняла, как сильно скучала по его насмешкам.
========== -11- ==========
— А кто эта женщина? — спросила Виктория, глядя на красивую даму в ложе напротив.
— Это Анна Бельская, — посмотрев в ту сторону, куда указывала девушка, ответила Наталья Рылеева. — Говорят, они с матерью только вчера вернулись из Парижа.
Виктория смотрела на дорогое розовое платье Анны с невольной, неосознанной еще досадой. Богато расшитое, но без лишней вычурности, оно было, без сомнения, самым красивым из всех вечерних платьев, которые Виктории доводилось когда-либо видеть. С трудом отведя взгляд от чужого ложа, она случайно взглянула на свою юбку темно-сиреневого цвета и поспешила взять в руки бинокль. Балет вот-вот должен был начаться, и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Виктория принялась рассматривать людей в портере.
В театре она была всего два раза, и еще никогда до этого она не сидела в такой высокой ложе, где кроме нее и Натальи не было ни одного человека. Идти в театр без мужа было страшно — Виктория была твердо убеждена, что Алексей Дмитрич осудит ее, если узнает, что она пошла на балет без его сопровождения. Но, узнав о переживаниях юной приятельницы, Наталья развеяла ее сомнения. Мы с тобой уже не девушки на выданье, сказала она с лукавой улыбкой, нет ничего неприличного в том, что наши мужья заняты работой днями напролет. И Виктория понемногу успокоилась.
Весь балет она, не отрываясь, смотрела на сцену. Девушки — легкие, изящные и будто бы невесомые, пленяли ее и завораживали. Чем-то похожие на эфемерных богинь из преданий, о которых рассказывала маленькой Виктории мама, они кружили по сцене, как тени. Но стоило только тяжелой бархатной портьере опуститься, и взгляд девушки тут же обращался к ложе напротив, где, обмахиваясь веером, сидела Анна Бельская. Она весь вечер непринужденно улыбалась. Ее глаза сияли не хуже бриллиантов. Анна Бельская… Это имя Виктория где-то уже слышала…
Заметив ее интерес, Наталья наклонилась к Виктории и прошептала:
— Ходят слухи о помолвке Анны и Сергея Муравьева-Апостола. Но пока что это только слухи. Не думаю, что мать Анны даст свое благословение…
Виктория удивленно вздохнула. Так вот откуда ей знакомо ее имя! Ненароком девушка вновь взглянула на Анну Бельскую. Красивая, с горечью отметила она и отвернулась. Хотя, может быть, если бы и у нее было такое же платье или хотя бы веер…
В театр Пестель женщин привел, но на балет не остался, сославшись на мигрень, которая посещает его неизменно в этом месте. В том, что это была ложь чистой воды, Виктория не испытывала никаких сомнений. Но так же она знала, что на собрание Северного тайного общества Пестеля не звали, да он и не пошел бы из-за принципов. Вывод напрашивался сам собой: он просто не хочет ее видеть. Да и после всего, что они наговорили друг другу вчера, это желание должно было быть обоюдным. Однако Виктория все чаще ловила себя на мысли, что она была бы не прочь выслушать его претензии и накинуть вдобавок свои. Она могла поговорить о чем угодно и в каком угодно тоне. Лишь бы снова услышать его голос. Наверстать упущенное за эти бесконечно долгие два года…
…в памяти вновь возник февральский холодный вечер. Тогда мела такая метель, что не видно было даже дороги. Протоптанную колею занесло снегом за каких-нибудь полчаса, было темно и очень ветрено. А она сидела одна в сумраке маленькой комнаты — беспомощная, жалкая, не знающая, что делать и как жить дальше. Она должна ненавидеть Пестеля хотя бы за то, что его тогда не было рядом. Когда мама умерла. Когда Виктория осталась совсем одна.
— Тебя что-то тревожит, — проницательно заметила Наталья.
За балетом уже давно не следила ни одна из женщин, погруженная каждая в свои мысли.
Виктория передернула плечом.
— Можно задать один вопрос? — робко спросила она, зная, что вопрос этот крайне неприлично задавать, но не в силах справиться с накатившим отчаянием.
— Спрашивай, — серьезно ответила Наталья, и ее лицо вмиг приняло очень строгий вид. Она как будто догадывалась о характере мыслей в голове своей спутницы.
Виктория сглотнула.
